— Вы знаете Кейт, что до первой мировой войны Финляндия принадлежала русским — внезапно спросил Олдридж Эймс с соседнего сидения.
Рашу не хотелось разговаривать с этим предателем. Но он — внезапно даже для себя самого спросил
— И что?
— Да так. Ничего…
Раш не испытывал такой уж ненависти к Эймсу — хотя ненавидел, понимал, какой вред причинил этот невысокий, занюханный очкарик. Размер вреда не установили до сих пор — но уже сейчас было понятно, что он превосходит все, что было до этого. Провалена вся разведывательная сеть в странах Восточного договора, в том числе и агенты, которые работали по двадцать лет и были первой оборонительной линией. Если русские решат нанести удар — то они узнают об этом только тогда, когда НОРАД предупредит их о ракетах…
А то, что должно было произойти сейчас на пограничном переходе между СССР и Финляндией — банальная, сухая процедура. Если он попадется — его так же на кого-нибудь обменяют. Потому что так принято…
— Десять миль! — сказал передний пассажир головной машины, посмотрев на карту
— Внимание.
— Внимание всем позывным! — продублировал пассажир в рацию приказ Раша — начинаем операцию, повторяю — начинаем. Рации на прием!
Автомобильный поток густел, перемигивался красными стоп-сигналами. Пограничный переход с финской стороны должны были перекрыть полицейские примерно за милю до самого перехода, полностью остановив движение…
Машины — пересекли разделительную линию. Дорога, ведущая в Советский союз была широченной, это были не одна дорога, а две, одна рядом с другой, они разделялись разделительным газоном безо всяких бордюров шириной не меньше пятидесяти футов. Одна за другой — американские машины на скорости пересекли разделительный газон, уходя налево, на встречную. Встречная — была полностью свободна, ни одной машины — русские тоже перекрыли движение со своей стороны. В каждую сторону — было по три полосы движения, разметки не было, никаких знаков тоже не было. С обеих сторон от дороги был лес, дорога петляла и не просматривалась полностью.
Водитель головного Шевроле врезал по газам — американская колонна понеслась мимо скопившихся на границе грузовиков. Скорость росла… пятьдесят миль… шестьдесят… семьдесят…
Финская полицейская машина с мигалками, перекрывающая дорогу. Голая трасса, поворот — и вдалеке — погранпост и переходами. Серый, бетонные здания, серые, домиком, крыши…
— Вижу исходную. Вижу исходную… — доложила головная машина.
— Фаза два.
— Начать фазу два, начать фазу два.
Четыре машины проехали вперед, свернули. Четыре — остановились на обочине противоположной полосы, не возвращаясь на свою. В них было основное вооружение — пулеметы М60Е3 и снайперские винтовки. В них же ехали бойцы разведки морской пехоты, которые должны были прикрывать их во время обмена. Среди них было несколько опытных снайперов из Куантико.
Головная часть колонны — продвинулась до самого перехода. Остановилась — в сотне футов от нейтральной территории.
Русские уже прибыли — всего три машины. Три черные Волги непривычного вида, с квадратными фарами и хромированными радиаторами, ощутимо уступавшие по размерам Шевроле — и это при том, что в США Шевроле считались машинами дешевыми, а Волга в СССР — была самой дорогой и престижной машиной из всех.
Они живут в нищете и фактически в рабстве у государства — но при этом они убивают всех, кто пытается помочь им освободиться…
Советский — улыбнулся и передал финскому пограничнику глухую сумку — авоську. Финн — сразу деликатно отошел, оставив американца и русского наедине. В сумке что-то стеклянно звякнуло — видимо, водка.
— Добрый день, товарищ — поздоровался по-русски Раш
— Добрый день — по-русски же откликнулся сотрудник КГБ — а я вас знаю…
Раш удивился — замечание явно было непрофессиональным.
— Откуда?
— Вы работали в Гонконге. Я — тоже.
Понятно…
— Поэтому вас и послали на обмен?
— Нет, я просто оказался под рукой и мне приказали. У вас разве не так?
— Наверное, так… Какова процедура?
— Полагаю, не стоит отклоняться от обычной. У нас пять объектов, у вас один. Я сейчас приведу одного из американцев, он подтвердит, что с нашей стороны все участники обмена на месте и останется с нами. Двое из объектов для обмена с нашей стороны нетранспортабельны, мы вынесем их сюда на носилках, по одному, вы удостоверитесь в их личности и заберете их. Первого на носилках вы забираете просто так, затем вы выводите человека, который нужен нам. Мы передаем вам второго нетранспортабельного. Вы подводите нашего человека сюда, и он стоит с нами. Затем — мы выводим последних двоих с нашей стороны, как только они подходят сюда — вы передаете нам нашего человека, а мы вам — оставшихся своих. И все вместе отступаем к машинам. Устроит?
Раш помолчал, переваривая.
— Сколько человек будет на пятачке? С нашей стороны и с вашей?
— С нашей — двое. С вашей, если не возражаете, один человек. Мы двое — не в счет.
— Почему с нашей стороны только один человек?
— Потому что с вашей стороны будут стоять два человека, которых мы обмениваем. И предатель, которого мы отпускаем.
— Они не в счет.
— Почему? Они прошли специальную подготовку.
— Они безоружны.
— Сэр, при их захвате погибли советские солдаты, мы считаем, что они чрезвычайно опасны. Следовало бы потребовать расчета один к одному, мы предлагаем один к двум. Это честная игра…
— Хорошо. Договорились?
Они с русским пожали друг другу руку
— Только маленький нюанс. Мы ведь не оговаривали, кто именно должен быть на пятачке, верно…
— Верно — настороженно подтвердил русский
— В таком случае — я буду сидеть в машине, а меня заменит офицер, который лично знает обмениваемых. Он и произведет идентификацию.
В глазах русского на какой-то момент мелькнула растерянность, потом он криво улыбнулся
— Пусть будет так…
И еще раз протянул руку — уже в знак уважения…
Стафф-сержант Эндрю Гордон, снайпер Корпуса морской пехоты США[52] — по его мнению, это было высшее звание, какое только может быть у военного — легко и быстро шел по пограничному финскому лесу. Лес был в основном хвойный, хотя попадались и лиственные деревья, за ним никто не ухаживал — пограничная зона как-никак и хворост тут собирать некому. Этот лес был гуще, чем в Квантико, штат Виргиния, где они базировались, и где он стал снайпером-разведчиком КПМ, и это было плохо — придется выходить к самой дороге. Но это и не джунгли — во время полевых занятий в зоне Панамского канала он подхватил какую-то тропическую заразу, какого то паразита и пять месяцев пролежал в госпитале, избавляясь от него.
