Но в какой мере планировала советская сторона первой нападать на Германию, ни у кого полностью аргументированного ответа нет. Поэтому и я не буду категоричным при ответе на этот вопрос, но хочу предложить читателю некоторые документы, оперативно-тактические выкладки и собственные рассуждения, сделанные на этой основе. После этого каждый сможет принять к сведению понравившиеся ему факты и сделать собственные выводы.
В 1995 году под эгидой Федеральной службы контрразведки Российской Федерации Академией Федеральной службы контрразведки был издан многотомный труд «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», представленный как сборник документов. В первом томе этого труда, предлагающем документы периода ноябрь 1938 — декабрь 1940 года содержится (документ № 94) докладная записка 1-го управления ГУПВ НКВД СССР № 19/47112 в НКВ СССР «О приготовлении Германии к войне СССР» от 28 июня 1940 года. В последующие месяцы такая информация периодически поступала из различных источников и тут же докладывалась советскому военно-политическому руководству.
12 января 1941 года в разведывательной сводке № 2 управления пограничных войск НКВД УССР сообщалось, что 9 декабря район города Санок посетил главнокомандующий германской сухопутной армией генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич, который произвел смотр войск и укреплений в данном районе. В этой же сводке сообщалось о прибытии в приграничную полосу новых германских частей, строительстве там казарм для личного состава, бетонированных огневых точек, по-грузочно-разгрузочных площадок на железной дороге и аэродромов. (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 5–7.)
Вслед за этим отмечаются частые случаи нарушения германской стороной государственной границы СССР. Так, начальник пограничных войск НКВД БССР 24 января 1941 года в своем докладе также сообщает о развертывании в Варшаве штаба армии, а на территории пограничных уездов — штаба армейского корпуса, восьми штабов пехотных и одной кавалерийской дивизий, 28 пехотных, семи артиллерийских, трех кавалерийских и одного танкового полков, двух авиационных школ.
Ниже сообщалось: «С момента заключения Конвенции по 1 января 1941 года всего на границе с Германией возникло 187 различных конфликтов и инцидентов… За отчетный период зафиксировано 87 случаев нарушения границы германскими самолетами… Три немецких самолета после перелета через границу были приземлены… которые впоследствии были выпущены в Германию.
Один немецкий самолет 17 марта 1940 года на участке 10-й заставы Августовского пограничного отряда в результате применения оружия был сбит».[41].
Следовательно, об агрессивных планах Германии против СССР в Наркомате обороны СССР и Генеральном штабе РККА знали и должны были реагировать на них соответствующим образом, то есть готовиться либо к обороне, либо к нанесению по противнику упреждающего удара.
Для подведения итогов 1940 года в конце декабря в Москве состоялось совещание высшего командного и политического состава РККА. На нем присутствовали руководящий состав Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники центральных управлений, командующий, члены военных советов и начальники штабов военных округов, армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов, дивизий — всего более 270 человек.
Главным докладчиком по теме «Характер современной наступательной операции» выступил командующий войсками Киевского Особого военного округа Г. К. Жуков. В начале своего доклада Г. К. Жуков подчеркнул значение наступления как вида военных действий войск и указал на факторы, от которых зависит его успех. Он ратовал за проведение наступления с решительными целями и неудачи испанского руководства в гражданской войне объяснял именно с причин его неумения вести наступление.
Затем он остановился на характере боевых действий в военном конфликте на реке Халхин-Гол. Он заявил: «Генеральная наступательная операция… является современной операцией, достаточно поучительной как с точки зрения ее организации, материального обеспечения, так и с проведения». Затем он достаточно глубоко и всесторонне описал эту операцию.
Уделяя большое внимание вопросу достижения внезапности, Г.К. Жуков отметил, что усилия советского командования «сводились к тому, чтобы создать у противника впечатление, что мы не готовимся наступать, а готовимся обороняться».
Говоря о наступательных операциях советско-финляндской войны, он отметил, что первые из них были сорваны по причине «совершенно неудовлетворительной подготовки».
Затем Георгий Константинович перешел к наступательным операциям начавшейся Второй мировой войны. Он раскритиковал поляков за их неумение вести не только наступательные, но и оборонительные операции и отметил высокое военное искусство германского командования. «Кто играл главную роль в проведении этой стратегической операции? — спрашивал Георгий Константинович и сам же отвечал: — Главную роль, как видите, играет авиация и мотобронетанковые соединения, которые своими глубокими и стремительными ударами терроризовали, по существу, всю польскую армию, управление и всю страну».
Далее он указал, что проведению наступательной операции германскими войсками «предшествовала заблаговременная выработка мощной сети шпионской агентуры и диверсионных групп». Он подчеркивал умение немцев добиваться непрерывности операций.
Охарактеризовав таким образом уже имевшие место наступательные операции, Георгий Константинович перешел к главному вопросу — выработке взглядов на проведение такой операции в будущем. Он отметил, что фронт должен наступать в полосе 400–450 километров на глубину до 200–300 километров с темпом 25–30 километров в сутки. Указал на возрастание роли нанесения главного удара на узком участке фронта и маневра во фланг и тыл обороняющимся войскам. [42]
В прениях по докладу Г. К. Жукова выступил начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов. Он подверг критике книгу Иссерсона «Новые формы борьбы», в которой автор утверждал, что начального периода современной войны, основываясь на агрессии Германии против Польши, не будет, что война начнется с вторжения уже развернутой группировки. «Я считаю такой вывод преждевременным, — резюмировал П.С. Кленов. — Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск». [43]
