Виктор хотел полюбопытствовать, где теперь кинотеатр "Россия", но, подумав, счел это сейчас не важным. На всякий случай он стал чаще вертеть головой на предмет необычных вещей и явлений.
Станция — называлась она "Киевский вокзал" — оказалась неглубокого заложения и без эскалаторов. Перед лестницей, вместо привычных автоматических дверей с турникетами, чем-то напоминавших Виктору роботов из довоенного кино "Гибель сенсации", были контролеры, а билеты брали в кассах вдоль стены. Но их без слова пустили по удостоверениям.
Внутренний вид тоннелей и станции оказался для Виктора ничуть не меньшей неожиданностью, чем цветное кино. Вместо подземных дворцов было что-то похожее скорее на вокзальные переходы: сводчатые тоннели, обложенные кафельной плиткой ромбиками с незатейливыми геометрическими орнаментами. На станции не было колонн; просто огромный сводчатый зал, желтовато-золотистый потолок которого был подсвечен мощными лампами со стоящих на платформах чугунных торшеров. При этом посреди зала были пути, а платформы, наоборот, по краям. На закругленных стенах отделочной плиткой шоколадного цвета были отмечены места для рекламных щитов.
— Ну, как? Строить начинали еще при Республике. Сейчас вышел указ, что на новых линиях надо шире использовать классический стиль, дабы каждый рабочий по пути на завод чувствовал себя живущим во дворце.
В зале было шумно и до прибытия поезда. Бродили одетые в разную форму папиросницы, газетчики и другие мелкие лотошники. Пассажиров, в общем-то, было меньше, чем торговцев.
Вскоре дежурный ударил в колокольчик — насколько знал Виктор, в его реальности этого железнодорожного атрибута в метро никогда не было — из тоннеля завыло и к платформе подкатил поезд, только не привычный сине-голубой, а желто-красный, как трамваи. Вид у вагонов был не обтекаемый, а какой-то угловатый, были они в заклепках и вообще чем-то напоминали длинные металлические гаражи со слегка дугообразной крышей и прямоугольными окнами и дверями. Кстати, дверей на вагон было всего три, а не четыре, но то ли так было уговорено с машинистом, то ли стали они так удачно, только крайние первого вагона оказались точно напротив их группы: Виктор ждал, когда они откроются, но эти двери почему-то оставались закрытыми, хотя в другие уже началась посадка.
— Растерялись? — следовавший за ним Ступин вышел из-за спины и нажал кнопку слева, на которую Виктор поначалу не обратил внимания. Створки зашипели и разъехались в разные стороны.
— Понимаете, — ответил Виктор, когда они уже очутились внутри и сели на лавке, — в нашем метро они сами открываются. Автоматически.
— Возможно. Это вагон фабрики Оренштайна и Коппеля, заказали их где-то лет десять назад. Развивает до шестидесяти километров в час.
Внутренний вид вагончика тоже был под стать трамваю: деревянные лавочки из планок поперек вагона, стены были отделаны фанерой и желтым линкрустом. Двери шумно вздохнули и захлопнулись сами. Вагон чуть дернуло, под полом зарычали зубчатые колеса и поезд, неспешно ускоряясь и покачиваясь, заскользил вперед.
— Не люблю ездить в моторных, — поморщилась Лена, — все обычно стараются сесть в прицепные, там тише.
— Поэтому мы и едем в моторном, — заметил Ступин.
Пока Виктор осматривает вагон фабрики Оренштайна и Коппеля, автор, пользуясь случаем заметит, что читатель, к сожалению, так и не узнает, кто же такой был "Хуммель" и что с ним потом стало. Когда писатель выдумывает историю, то в ней обязательно должны быть законченные сюжетные линии. Линия зарождается, развивается логически и находит свое завершение. А в реальной жизни так не бывает. Вот жил рядом с вами, положим, какой-то человек, а потом уехал, и никто дальше о нем не знает. А додумывать чужую реальность, если в ней не побывали наши историки, как-то согласитесь, странно. Да и после историков реальность часто яснее не становится, даже своя.
— А в цветном кино сняли теплоход "Император Владислав"?
— Читали анонсы?
— Нет. Дедукция.
— И что же еще она подсказывает?
— Что фильм снят в честь открытия канала Москва-Волга.
— Развивайте. У вас получается.
— А я догадалась. У вас там сняли такой же фильм.
— Невероятно — но факт…
Действительно, невероятно, подумал Виктор, покачиваясь на лавке. Вагон метро, построенный по объективным законам науки и техники — другой, а фильм, продукт творчества чисто субъективного — почти тот же. Хотя вагон — продукция текущая, а "Волга-Волга" — отражение всего среза эпохи. Закон больших чисел через духовное видение.
Тем временем вагон подкатил к станции "Кремлевская", которая, впрочем, отличалась от "Киевского вокзала" только бордовой отделкой стен. Поднявшись по гранитным ступеням, они свернули вправо и долго шли по длинному тоннелю, заполненному разношерстными пешеходами, над которым что-то постоянно гудело и катилось. Виктор решил, что над ними проходит другая линия метро, но вскоре, когда они поднялись в мир, заполненный золотистым утренним туманом и солнцем, он понял, что ошибся.
Они вышли к Кремлю возле здания, которое Виктор помнил, как Исторический музей; вся Красная площадь была заполнена несущимися автомобилями и автобусами, за исключением полосы, на которой, непривычно близко к центру, расположились Лобное место и памятник Минину и Пожарскому. На уши тяжелым катком давил непрерывный гул моторов, словно по площади, как во время парада катилась тяжелая бронетехника, и в голове отдавалась какофония клаксонов звучания самого немыслимого и разнообразного — как будто каждый водитель подбирал себе свой, как звонок в мобильнике (впоследствии выяснилось, что оно так и было). Мавзолея и трибун, естественно, не существовало, а на шпилях башен, к совершеннейшему удивлению Виктора, сияли восьмиконечные звезды.
— А где орлы-то? — спросил он Лену.
— Как один от ветра свалился, сняли и вместо них поставили Вифлеемские звезды.
Вход в Кремль, как и в прошлой реальности, был через Спасскую башню; мимо часовые они прошли без всякого пропуска, но, как только оказались за стеной, двери сзади тут же захлопнулись, и дежурный офицер схватился за телефон: "Третий пост докладывает… Объект проследовал…". Ступин взглянул на часы и сверил с кремлевскими курантами.
— Ну вот, у нас еще пропасть времени. Виктор Сергеевич, вам доводилось раньше здесь бывать?
— С детских лет, с экскурсиями. В соборах, в Грановитой, в Оружейной…
— У вас там недурственно. Тогда, если не против, пока посидим в сквере на лавочке. Люблю свежий воздух и природу.
— Вы, пожалуйста, объясните мне протокольную сторону. Как держаться, приветствовать, что там вообще положено, что нет. Ну и о чем вопрос, что подготовить.
— Пустое. Держитесь естественно, просто, все эти церемониалы выкиньте из головы, это мешает делу. Легенды тоже выкиньте, он в курсе. На входе в канцелярию попросят сдать оружие, но с этим, думаю, неясностей не будет. Да, мы на встрече не присутствуем, в кабинет вас проведут, так что не заблудитесь.
— А…
— А о чем — даже жандармерия не знает.
— Понятно.
— Да вы не тушуйтесь. Кстати, в Калуге к нам сели наши светила в области радио, разобраться с вечерними записями, утром их, естественно, будить не стали, пусть отдыхают. Знаете, какой их вывод? Стержневые лампы — гениальный выход из положения. Кстати, почему у вас они не нашли широкого применения?
— Появились слишком поздно. Уже транзисторы были. Их использовали в основном в военной и космической технике, потому что устойчивы к радиации.
— Ага. То-есть, эта ваша бомба…
— Да. Так что здесь — в самый раз, начиная от армейских раций и вычислительных машин ракетных комплексов. По крайней мере лет десять нет смысла применять в ширпотребе, а то еще транзисторы из-за них создадут позже.
— Не позже. У нас, по крайней мере, не позже. И еще понравилась ваша мысль насчет комплексного подхода — сразу со стержневыми лампами осваивать другие миниатюрные радиодетали и печатный монтаж, сразу по освоении транзисторов — модули и начинать работать над интегральными схемами. Ну и не разделять по разным ведомствам производство компонент и изделий. Ваше мнение о том, что ставка только на развитие военной электроники в ущерб гражданской и бытовой затормозит прогресс, также нашло полное понимание. Да, у Елены Васильевны, может, какие вопросы?
— У меня сейчас один вопрос — когда нам в лабораторию поставят компьютер? Так что можете спокойно обсуждать проблемы диффузионной сварки в вакууме.
…Коридор канцелярии был совершенно пустым, если не считать часовых и сопровождающего лейтенанта. Виктор подозревал, что к его приходу дали указание посторонним не маячить. Кое-где у окон стояли кадки с хамеропсами.
