принялась перечислять дальше, — смотри, сейчас пойдёт реабилитация Ричарда после больницы, нужны ещё костыли покупать, лекарства. Дальше. Анжелика заканчивает девятый класс. Будет выпускной вечер. Нужны деньги на выпускной сдавать, на подарок учителю, на стол, на цветы. А ей же ещё и платье надо. Туфли. У всех девочек будет, а она что, хуже всех? Дальше. Потом ей поступать надо будет. Если не поступит на бюджетное место, придётся на платное. А это опять же деньги. Нужно ещё кормить их. Одевать. Обстирывать, а стиральный порошок нынче не дёшево стоит. Я сейчас безработная, у меня денег нету. Вот и посуди сам. Нет, Пётр, без денег я на себя такой груз не возьму. Тупо не вытяну. Да и за присмотр обычно нянечкам и гувернанткам зарплата положена. Или ты считаешь, я «Белые розы» в исполнении Анжелики каждый день должна лишь из любви к искусству слушать?
— Сколько? — хмуро спросил Скороход.
Я озвучила сумму.
— Сколько-о-о?!! — вытаращился он, — да за такие деньги я их в элитный интернат сдам и буду спокоен!
— Сдай, — развела руками я и встала, — ну что, ребята, раз разговор исчерпан и ни к чему мы не подошли. Я завтра напишу отказ и уеду на село. Вам удачи! Наперёд со свадьбой поздравлять не буду — примета плохая, но в Индии искупайтесь вместо меня разок в океане.
— Спокойной ночи, — я направилась к выходу.
— Люба! Стой! — взвился Скороход, — ну что ты сразу начинаешь⁈
— Я не начинаю, — тихо сказала я, — я тебе озвучила сумму. Она тебя не устроила. Что нам ещё обсуждать? И ты обрати внимание, деньги за ремонт и мою зарплату я сюда не плюсовала. Сама уж как-то. Хотя ты сам бы мог мне что-то за работу и подкинуть. В знак благодарности, так сказать…
— Люба!
— Что Люба⁈ — я начала терять терпение. Вот не перевариваю таких жлобов, которые хотят, чтобы за них всё порешали, причём бесплатно. — На Индию ты деньги найдёшь, а детей наштамповал, так пусть другие на себе тащат. Или дурочка Люба, или уж государство. А сам — в Индию! Мо-ло-дец!
Скороход всё мялся. Мне это, в конце концов, надоело. И я пошла спать. Оставив голубков пить портвейн и планировать свою судьбу.
А наутро, когда мы собирались сперва в ЗАГС, затем в больницу, к Ричарду, Скороход меня сильно удивил:
— Люба, — сказал он и протянул мне бумажку, — вот смотри. Перед ЗАГСом зайдём к нотариусу, оформим всё.
— Нет, Петя, — покачала головой я, — меня так не устраивает. Но бумажку давай сюда, я посмотрю образец и перепишу от себя отказ.
— Подожди, Люба! — не отдал мне бумажку Скороход, — мы тут с Аллой обсудили. Ты права. Так что эту сумму я тебе дам. Только не сразу, а двумя суммами. У меня сейчас столько нет. А на вахте подзаработаю и сразу перешлю.
— Ой ли? — насмешливо сказала я.
— Ты мне не доверяешь⁈ — вспыхнул Скороход.
Как раз в это время на кухню зашла Анжелика и, напевая уже «Седую ночь», налила в чашку чаю и вышла, демонстративно ни с кем не здороваясь.
Я насмешливо проследила глазами её передвижение:
— Ну вот доказательство моего безграничного доверия теперь бродит по квартире.
Скороход вспыхнул. Алла хихикнула.
— Люба, — хрипло сказал он, — мы же всё равно к нотариусу зайдём. Я там расписку напишу. Так устроит?
— Другое дело, — согласилась я.
И вот стою я сейчас у подъезда и смотрю, как Скороход с Аллой выносят свои вещи из теперь уже только моей квартиры! Точнее это квартира моя и детей, но хозяйка там я. Приличная сумма греет карман. В другом — расписка о деньгах, которые Скороход обязуется вернуть мне за полгода, и отказ от Анжелики и Ричарда.
Кто молодец?
Я молодец!
Старый автомобиль какого-то знакомого Скорохода, чихнув, отъехал. Долгих прощаний не было. Мы с Анжеликой остались одни.
— Ну вот и всё, — сказала я и посмотрела на девочку, — грустишь?
— Почему?
— Ну всё-таки родной отец…
— Да какой он отец! — фыркнула Анжелика. — Так, одно название.
— Кстати, — хлопнула себя по лбу я — чуть не забыла. Анжелика, у тебя в Нефтеюганске подруги остались?
— Конечно! — удивилась она, — А что?
— А толковые есть? Чтобы важный вопрос могли помочь решить?
— Ну, Наташа есть, — задумчиво протянула Анжелика, — она старше меня, но мы дружили. Подружились, когда в больнице лежали, в одной палате. Мне тогда гланды рвали.
— Тогда, Анжелика, напиши ей письмо, — сказала я, — попроси, чтобы она сходила в тот Дом малютки для детей с ограниченными возможностями. Пусть спросит, Изабелла там ещё находится или её удочерили.
— Так ты серьёзно заберёшь Белку? — рот Анжелики расплылся до ушей.
— Ну, сначала нужно её найти, — ответила я и добавила, — рядом с вами ей же лучше будет чем в доме малютки, правда же?
— Тётя Люба! — обняла меня Анжелика, — ты — лучшая!
— Безусловно! — не стала скромничать я, — и в подтверждение этого, пойдём-ка в дом, я тебя накормлю изумительными пирожными! Бисквитными. Я рано утром испекла, между прочим!
И мы, обнявшись, пошли домой лакомиться пирожными…
Интерлюдия 2
— Ты уже месяц почти тут, а ничего хорошего не сделала! — раздался вдруг голос. Это был не просто голос, а словно тысячи хрустальных колокольчиков внезапно зазвенели рядом.
Я вздрогнула и оглянулась. Неужели таки у меня Альцгеймер?
— Нет, тебе не слышится, — молвил голос. — Я действительно с тобой сейчас разговариваю.
— А кто ты? — напряглась
