– Так ты не забывай, что помимо двух линкоров мы можем Каськова с его броненосцами выдвинуть к проливу. Сушону о них хорошо известно, и наверняка он их также принимает в расчет. А с подходом броненосцев мы можем по очереди проводить бункеровку. Это дает нам уже неограниченное время блокады. Самолеты с гидрокрейсеров и один из отрядов поддержки все время будут бомбить и обстреливать порт. Корректировать огонь кораблей также будут самолеты.
– Не представляю, как они эту корректировку будут осуществлять?
– А вот над этим надо будет подумать. Сейчас, Иван Семенович, берем курс на Босфор.
– Ваше превосходительство, почему именно на Босфор?
– Туда направляется или направится «Гебен».
– Ваше превосходительство, почему вы уверены, что «Гебен» направляется именно туда?
– Так ты сам только что сказал: пока у пролива один линейный корабль, есть шанс с боем туда прорваться.
– Но я также предполагал, что «Гебен» попробует отстояться в Бургасе.
– А мы сейчас сделаем так, что Сушон отвергнет любую мысль о том, чтобы спрятаться в одном из болгарских портов.
– И как это мы заставим его от этой мысли отказаться? – Это уже Вердеревский не выдержал нашей дискуссии с Кузнецовым.
– Да очень просто это сделать, возьмем и подскажем ему.
Мои офицеры недоуменно на меня посмотрели.
– Вызвать лейтенанта Квасникова.
– Скажи-ка нам, лейтенант, – обратился я к Квасникову после того, как он прибыл на мостик, – германец молчит?
– Так точно, ваше превосходительство, прошел час, как его радиостанция замолчала.
– Понятно. Но не забывай, слушай все переговоры турок, может, что услышите, и после того, как прочитаете, мы поймем, где сейчас на самом деле «Гебен». Но вызвал я тебя вот почему. Сейчас вы там у себя в отделении составите радиограммы, предназначенные адмиралу Каськову и в штаб флота, и через сорок минут отправишь так, чтобы их мог прочитать противник. Все понятно?
– Так точно.
– Пошлешь адмиралу Каськову радиограмму такого содержания: «Приказываю с отрядом спешно двигаться к Босфору на соединение со второй оперативной группой». Радиограмму в штаб флота: «Направить оба гидрокрейсера с полными авиаотрядами в район, расположенный в тридцати милях восточнее Бургаса, на соединение с первой оперативной группой». Все, лейтенант, теперь можешь идти. Теперь что скажете, господа офицеры? Что предпримет Сушон после того, как перехватит и прочитает наши радиограммы?
– Я думаю, после прочтения первой депеши Сушон поймет, что мы стягиваем все силы к проливу и будем сторожить его там, – высказался каперанг Кузнецов.
– Вот именно, Иван Семенович, он так и подумает. Раз я вызываю еще и броненосцы, которые встанут у Босфора, то, по его разумению, я с двумя линкорами начну прочесывать все прибрежные дыры, где может затаиться «Гебен». А возможно, решит, что хватит и одного линкора на его поиски. И ему станет понятно: если он войдет в один из болгарских портов, то обратно мы его уже не выпустим.
– И поймет он это после прочтения второй радиограммы, из которой узнает, что мы вызвали еще и гидрокрейсеры с гидропланами, – прокомментировал мою задумку Вердеревский.
– Я предполагаю, что он решит так: пока броненосцы не подошли к проливу, надо попробовать прорваться в него во что бы то ни стало. Если соберется весь русский флот, то ему ни за что не прорваться в пролив. Спрятаться тоже негде, так как за короткое время корабль не скрыть маскировкой. Попытку интернироваться он тоже отвергнет, понимая, что рано или поздно Румыния может выступить на нашей стороне, и тогда корабль попадет в наши руки. Остается только затопить свой корабль. Но сделает он это только после попытки прорыва или сразу после того, как поймет, что другого выхода у него нет.
– И он пойдет на прорыв сейчас! – воскликнул лейтенант Никишин.
– Да. Вот поэтому-то мы и идем к Босфору.
– А как же отряд контр-адмирала Каськова и гидрокрейсеры? – задал вопрос Кузнецов.
– А что Каськов? К Босфору он поспеет не ранее завтрашнего утра. Будем надеяться, что адмирал Сушон предпримет свою попытку прорыва раньше этого времени. Тогда повернем Каськова обратно. Пройдется вдоль побережья, заглянет в Эрегли. Возможно, к тому времени турецкие пароходы не успеют оттуда уйти. Капитан второго ранга Тихменев докладывал нам о пяти транспортах и трех канонерских лодках, укрывшихся в порту, но возможно, что их там больше скрывается. Если что, он и там может поупражняться в стрельбе по транспортам и портовым сооружениям.
Подводная лодка «Морж» старшего лейтенанта Погорецкого находилась на позиции в десяти милях юго-восточнее Варны. После того как Китицын бросился в погоню за конвоем, Погорецкий оставался у Босфора до следующего утра, пока не пришла на замену «Тюленю» «Нерпа» старшего лейтенанта Маркова. Сдав позицию Маркову, Погорецкий направился в сторону Варны, где ему надлежало пробыть еще четыре дня, пока и его не сменит на позиции подводная лодка «Нарвал».
На мостике, кроме Погорецкого, находился инженер-механик мичман Ковалевский, сигнальный боцманмат Мальцев и штурман мичман Шварц. Время приближалось к пяти часам после полудня, когда на северо-востоке показались многочисленные дымы.
– Ваше благородие, дымы по правому борту! – воскликнул сигнальщик.
– Боевая тревога! Приготовиться к погружению, – скомандовал Погорецкий.
На ходовой рубке оставался только командир и Мальцев.
«И что это за корабли оттуда надвигаются? – проносились мысли в голове старлея. – Их довольно-таки много. Больше десятка будет. Если это наши – тогда кто? Новицкий у пролива находится. Командующий? Но он где-то восточнее преследует «Гебен». Возможно, это еще кто-то из наших идет из Севастополя, но мы о том предупреждения не получали».
– Право на борт, – отдал распоряжение Погорецкий.
Лодка покатилась вправо, беря курс на видимые у горизонта дымы. Через десять минут сближения выяснилось, что это корабли противника. Шесть транспортных судов под охраной крейсера и семи эсминцев, согласно их курсу, идут к Варне.
– Быстро вниз! – приказал командир своему матросу и сам следом бросился за ним к люку.
– Погружение! Приготовиться к атаке, – последовали приказы.
Лодка пошла на перехват кораблей противника, занимая позицию для атаки. Когда до атаки оставалось не так много времени, еще чуть-чуть подождать, и они сами подставят свои борта под торпеды «Моржу», крейсер и три эсминца вдруг изменили курс и, как показалось Погорецкому, пошли на него.
– Погружение на двадцать метров! Убрать перископ! Право на борт.
Погорецкий решил, что турки его обнаружили, завидя торчащий из воды перископ. Но было тихо, по предполагаемому месту никто не стрелял, да и шумы не приближались к лодке. Через несколько минут пришлось вновь всплывать под перископ и выяснять причину бездействия турок. Выяснилось, что транспорты как шли, так и идут тем же курсом, но под охраной четверки эсминцев. Крейсер и три турбинных эсминца, повернув на обратный курс, уходили на восток, а не на юг к проливу.
