— Что думаешь о моем докладе, государь? — сразу, только войдя, взял быка за рога фельдмаршал.
— Дело ты там пишешь, но и у меня уже появились кой-какие предложения. Садись сюда, разговор коротким не будет. Карту захватил? Расстилай ее, и приступаем. Вот эта линия, как я понимаю, и есть та, вдоль которой должны строиться крепости по голицынскому плану? Да, не нравится мне это. Какой фронт сможет удержать полк — две версты? Двести полков, значит, понадобится для нормальной обороны этой линии. А если располагать силы только в крепостях, то крымцы между ними легко проскочат, они же конные. Нет, так не годится. Твоя идея лучше, но все же, по-моему, нуждается в небольших дополнениях. Прочитал я тут про азовские походы Василия Голицына и Петра Великого, и вот что понял. Все здесь упирается в снабжение. Василий Голицын свою армию нормально снабжать не сумел и потому проиграл войну даже без сражений. В первом походе Петра тут уже дело обстояло чуть получше, но Азов он все равно взять не смог. Кончились у него порох и ядра, из-за дурной воды больных в армии стало куда больше, чем здоровых, вот и пришлось снять осаду. Поэтому я считаю так. Воевать Крым, конечно, нужно. Однако начинать сию кампанию следует только тогда, когда будет полностью решен вопрос со снабжением войск. Всем — воинскими припасами, продовольствием, обмундированием, даже запасным бельем и баками для его кипячения.
— А это еще зачем?
— Против блох. Они разносят чуму, и татары это знают, так что найдут способ их подбрасывать. Значит, крепости, пожалуй, строить все же придется. Но не поперек пути противника, а вдоль нашего, по которому потом в Крым пойдет армия под твоим командованием. Да, воровать, конечно, начнут, здесь ты прав. Однако против воровства есть замечательное средство — веревка. Мне кажется, что когда воруют по-божески, то укладываются в пятнадцать процентов. И, значит, надо найти человека, коему я предоставлю широчайшие полномочия вешать воров вне зависимости от их ранга. Если ему удастся снизить воровство так, что пропадет менее запланированных пятнадцати процентов, то все сэкономленное — ему в карман. Если же растащат больше, то возместит он разницу в двойном размере, а коли не сможет — пойдет в долговую яму.
— Не годится, государь, — покачал головой Миних, быстро сосчитав что-то в уме. — Положим, украдет подрядчик половину, а потом три четверти от украденного передаст тому человеку. Оба с прибылью, только ты в убытке. Причем проверяющему и делать-то ничего не придется, кроме как денежку в сундук складывать. Нет, не след соблазнять служивых людей процентами. Надо по-простому, как дед твой поступал. Вообще не допустил никакого воровства — быть тому человеку фельдмаршалом или действительным тайным советником первого класса, если он штатский. Спокойно можно такое обещать, ибо совсем без воровства никак не получится. Уложился в твои цифры — следующий чин ему без очереди, или даже через один, если он изначально был не очень высоким. Не уложился, но немного — понизить. Сильно не уложился — в солдаты. Сам проворовался — повесить на первом же суку. Вот так уже пробовал Петр Великий, и не сказать, что плохо выходило. А люди те назывались императорскими комиссарами. Потом, правда, их сенатские фискалы заменили.
— Ладно, тут тебе виднее. Есть у тебя на примете кто-нибудь, кто с комиссарской ролью справится? Самому не предлагаю, армией будешь заниматься.
— Разве что Ганнибал, с коим ты уже успел побеседовать. Он и не ворует вовсе, и инженер отменный, вот только… боюсь, мягковат он для сего дела. Да и не знают его совсем, отчего и не боятся.
— Ну, это поправить недолго. Слухи там распустить, что он из людоедов, например, происходит, после крещения делом этим заниматься вроде перестал, но все равно — пока с утра кого-нибудь не повесит, ему кусок в горло не лезет. И дать в помощь кого-нибудь незаметного и лишней добротой не обремененного, чтобы, значит, Абрам Петрович только воровство вскрывал, а этот незаметный потом приговор выносил и приводил в исполнение. Хорошо, над этим я подумаю. А ты начинай соображать, где и в каком порядке крепости вдоль своего будущего пути ставить да чем и когда тамошние магазины загружать.
Да, подумал император после ухода фельдмаршала, все идет к тому, что понедельник тоже придется сделать государственным днем, хоть он и постный лишь для монашествующих, а я к таким вроде не отношусь. А пока, пожалуй, надо съездить в Охотный ряд да посмотреть, как там устроился Абрам Петрович да в каком состоянии у него дела с проволокой. Может, он уже обмоточный станок изобрел?
Явившись в свое новое владение, Сергей увидел, что Ганнибал выбрал самый неказистый домик из всего голицынского наследства. Хоть и кирпичный, но одноэтажный и всего о пяти комнатах. Никаких станков он тоже изобретать не стал, причем сам объяснил, почему.
— Ведь ежели я придумаю какое-нибудь устройство, сильно труд ускоряющее, то его все равно придется делать. И занять этим надо будет мастера, коих у тебя и так не хватает — те, что есть, как белки в колесе крутятся. Поэтому лучше сообразить, как устроить работу таким образом, дабы ее совсем ничего не умеющие осилить смогли без всяких хитрых инструментов. Посмотреть не хочешь, как оно все происходит? Мы за два дня обмотали три катушки, но дальше оно явно побыстрее пойдет.
Разумеется, император хотел, и Ганнибал проводил его за свой дом, где на небольшом пустыре и шли работы.
Отрезок проволоки пятидесяти метров длиной, то есть одна размотанная катушка, был натянут между двумя вбитыми в землю столбами. Примерно посередине метрах в трех друг от друга стояли два мужика и натягивали оказавшийся между ними отрезок проволоки до предела. А вдоль него потихоньку двигались две бабы, непрерывно передавая друг другу челнок с ниткой. Вот они приблизились к переднему мужику и остановились. Каждый из мужиков сделал по четыре шага вперед, придерживая проволоку, откуда-то сзади выползла совсем древняя бабка в сопровождении пацаненка с плошкой, взяла поданную ей кисточку и начала шустро, но аккуратно обмазывать рыбьим клеем только что обмотанный участок. Четверо главных действующих лиц пока отдыхали. Бабка управилась с работой меньше чем за пять минут, мужики снова натянули проволоку, а женщины начали передавать друг другу челнок — руки так и мелькали.
— Видишь, государь? — счел нужным пояснить Ганнибал. — Каждая делает всего по два движения, причем очень простых. Взяла — передала, взяла — передала. Поначалу, бывало, путались, а сейчас работают так, что любо-дорого смотреть. Думаю, к завтрашнему вечеру обмотают они все твои катушки.
