Снежка глухо застонала. Из глаз у нее брызнули слезы. От бешеной ревности! Ярости и злости! И отчаяния…
Если. Она. Еще хоть раз. Увидит его с ней. То убьет!
Нет, зарычала Снежка и рванула полотенце так, что оно затрещало! Она сейчас же пойдет и убьет его! Немедленно! Она убьет их обоих! На месте! Голыми руками! И эту змею и этого предателя!
В таком состоянии Георгий Александрович еще никогда не видел ее.
И с этим надо было что-то срочно делать! Безотлагательно!..
- Почему ты его всегда защищаешь! - воскликнула Снежка.
- А почему ты на него нападаешь? - спокойно спросил ее Георгий Александрович. - И давай потише. Егорку перепугаешь!
Он откатил коляску в спальню и плотно прикрыл дверь.
- Ты ничего не знаешь! - шепотом закричала Снежка.
У нее тряслись губы от ненависти…
- Ты не знаешь ничего!
- Так расскажи, - Георгий Александрович сел на диван и похлопал ладонью, приглашая ее сесть рядом.
Но Снежка не в силах была сидеть на одном месте. Она металась по гостиной, ломая руки…
- Я никогда его не прощу! Никогда, никогда, никогда!!
- Никогда не говори никогда, как говаривал один наш общий знакомый… - прошептал комдив и вздохнул. - И все-таки, что между вами произошло? По словам Владимира, а я ему верю, он ничего не может понять…
- Ах, ты ему веришь! Ты веришь человеку, который мог так со мной поступить?! - до глубины души возмутилась Снежка. - Ты ничего не знаешь!
- Чего я не знаю? - ровным голосом переспросил Георгий Александрович. - Может, я и не знаю всего, но зато знаю, что Владимир - единственный человек, который не бросил тебя в тяжелую минуту! Я знаю, - прищурился он. - Что, он предложил тебе свою фамилию, потому что носить мою в сложившейся ситуации было смертельно опасно! Я знаю, что он рискнул своей карьерой и самой жизнью, чтобы тебе помочь! - в его голосе уже явственно слышался гнев, сдерживаемый с большим трудом. - И ты знаешь не хуже меня, что он лишь чудом уцелел там, откуда мало кому удается вырваться!.. Я знаю, что там делают с людьми!.. Хватит истерить! - рявкнул комдив. - Сядь и объясни толком, что я должен знать о нем еще!
Он поднялся и заглянул в спальню. Егорка спал. Георгий Александрович вернулся на диван. И пристально посмотрел на дочь.
Снежка послушно села рядом. А потом достала из кармашка и протянула ему то самое письмо:
- Вот это мне передал следователь.
- Ах, следователь… - сказал комдив, разворачивая неровно оторванный по краю и уже изрядно потертый на сгибах, тетрадный листок в клеточку. - Ну-ка, ну-ка, - он пошарился по карманам френча в поисках очков.
Снежка встала, взяла со стола и подала отцу его очки. Почему-то она сразу успокоилась, как только отдала ему это ужасное письмо. И что-то сжалось у нее в груди от несбыточной надежды… А вдруг?!.. А вдруг папа, как это не раз бывало и в детстве, и в юности, улыбнется и одним махом решит все ее неразрешимые проблемы!
- Спасибо, - пробормотал он и водрузил очки на переносицу. - Так, так… - бормотал комдив, читая. А, закончив, снял очки и посмотрел на Снежку…
У нее все замерло внутри… Что?! Что он сейчас скажет?!
- Ну, и что? - спросил он. - Зачем ты дала мне это?
Снежка опешила.
- К-как з-зачем? - неуверенно спросила она. - Разве, ты не понял, как подло и жестоко он со мной поступил?
- Кто? - спросил Георгий Александрович.
- К-как кто? - распахнула глаза Снежка. - Владимир, конечно!
- А причем тут Владимир? - поинтересовался он.
- Но, ведь это его письмо! - сказала Снежка.
Отец молча посмотрел на нее. И она прижала ладошку ко рту, ахнув от ужасной догадки…
- Это написал не Владимир!
- Конечно, не Владимир! Я прекрасно помню его почерк. И по отчету об испанской командировке, и по рапортам. И слог совершенно не его… Так изъясняются маргиналы, а Владимир достаточно культурный и образованный молодой человек!
Снежка вдруг подскочила к столу и схватила оставленное Владимиром письменное согласие на развод. Она приложила его к листку с письмом… И уронила оба. Разница была видна без всяких экспертиз…
- Боже, что я натворила?! - прошептала Снежка.
- А что еще ты натворила? - спросил Георгий Александрович и поднял заявление Владимира с пола.
- Я заставила его дать согласие на развод! И прогнала! - слезы огромными градинами покатились по ее щекам.
- Да! - только и нашелся, что сказать отец. - Час от часу не легче, - он поднялся с дивана и отошел к окну. - Из-за подложного письма, которое тебе всучил какой-то подонок, ты смешала с грязью своего мужа, человека, который рискнул всем, чтобы тебя защитить! И, что самое интересное, какому-то мерзавцу ты поверила сразу и безоговорочно! Не то, что Владимиру!.. А, впрочем, о чем это я? Ты, ведь, даже и разговаривать с ним не захотела! Да, и о чем с ним разговаривать? И так все ясно! Раз кто-то сказал, что он мерзавец, да еще бумажку показал, значит, так оно и есть! Чего тут еще выяснять, правда?! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
- Папа! - прошептала Снежка, бледная, как полотно.
Но отец на нее даже не глянул.
- Нет, это ты все правильно решила! Ясное дело, нельзя жить с таким мерзавцем! И для того, чтобы добиться развода ты бесстыдно лжешь Владимиру, что родила Егорку не от него! - неумолимо продолжал он. - Ты так обрадовалась, что его оболгали, так ухватилась за эту ложь, что даже не попыталась выяснить, почему он написал и писал ли он вообще это письмо!
- Папа, не надо… - покачнулась она. Ее лицо было уже белее снега…
Но отец смотрел в окно и ничего не видел.
- Конечно, не надо! - горько сказал он. - А что надо?! Угробить хорошего парня?! А Егорку оставить без отца?!.. Конечно, зачем ему такой оболганный, оклеветанный отец?! Даже, если он ни в чем не виноват!
- Папа… - прошептала она и рухнула на пол в глубоком обмороке.
- Снежка! - вскрикнул Георгий Александрович и кинулся к дочери…
Владимир собирал вещи.
Потому что решил уехать. Немедленно! Сейчас же! Сию же минуту!
Потому что с него хватит!
Приедет в Москву и добьется назначения куда-нибудь в тайгу! Или в Каракумы. А лучше на остров Рудольфа. За Полярный круг! Подальше ото всех! От Снежки! Раз она его так ненавидит! И прогнала! И от Тины! Которая проходу ему не дает! И от Маши! Которая, вообще-то, ни в чем не виновата… Но это теперь уже все равно!
В дверь постучали. Громко.
Горничная пришла принять номер, подумал Владимир. Вот и славно!
Но это была не горничная.
Это была его Снежка…
Которая стояла и смотрела на него своими огромными несчастными глазами. Полными слез. Полными раскаяния. Полными любви.
И надежды.
- Прости меня, - прошептала Снежка, шагнула к нему, обвила руками за шею и прижалась всем телом. - Я умираю без тебя…
У него закружилась голова. И зазвенело в ушах. И потемнело в глазах…
Он обнял ее и выдохнул:
- Любимая…
Снежка запрокинула голову, притянула Владимира к себе и принялась целовать.
Жадно. Страстно. Яростно.
Не отрываясь от его губ, она притворила за собой дверь. Не глядя, повернула ключ в замке. Сбросила с себя юбку. И все остальное. И прислонилась к двери спиной. И застонала, почувствовав в себе Владимира. И затрепетала, вскрикивая при каждом его движении:
- Да… Да… Да…
А он, совсем потеряв голову, прижал ее к дверям и ласкал прямо в одежде!
- Еще… Еще… Еще… - вскрикивала она. - Хочу… Еще…
А потом застонала во весь голос и повисла на нем, содрогаясь и всхлипывая… Владимир перестал сдерживаться и тоже закричал, сходя с ума от бесконечной сладости ее тела…
Немного погодя, Снежка пришла в себя и стащила с него френч, сдернула и уронила галстук.
Владимир поднял ее на руки и унес в комнату. Скинул остатки одежды и снова стал ласкать. А она неотрывно смотрела ему в глаза своими льдисто-серыми глазищами. Занавесив их густыми черными ресницами. То закрывая их, то снова открывая.
- Ты… Была… С кем… Нибудь… - тяжело дыша, внезапно спросил он, стиснув ее в объятиях и ни на секунду не останавливаясь.
- Нет… Нет… Нет… - шептала Снежка. - Ни… С кем… А… Ты…
- Не-е-ет! - простонал Владимир.
И закричал, не выдержав. Впервые не дождавшись Снежки…
Но это было не важно! Потому что она закричала одновременно с ним! Не помня себя от невыразимого наслаждения!
А потом внезапно расплакалась…
Он целовал ее, осушая соленые дорожки на щеках. А она отвечала на его поцелуи, то и дело перехватывая губы Владимира, гладила жесткий ежик его волос и нежно улыбалась ему сквозь слезы…
Наконец, они снова вместе! Несмотря ни на что!
И отныне! Ни за что! И никогда!
Их никому не разлучить!
Москва, 21 июня 1941 г.
…Скорый поезд дальнего следования «Баку-Москва» мягко подкатил к перрону Киевского вокзала.
