– Золотой век… – прошептал Адриан. – Век железный кончился. Начался век золотой…
Осень 870 года от основания Рима
У двери родного дома как всегда сидел привратник. Старый привратник. Старый пес. Как будто никто никуда не уезжал. Как будто им было тысячу лет – или чуть меньше. Почти столько, сколько Риму.
Приск приблизился и остановился. Есть ли кто дома и кто его там ждет?
Пес поднял голову и негромко тявкнул.
Привратник проснулся. Вгляделся, прищуриваясь. Потом с криком ринулся в дом.
Приск не успел войти – как ему навстречу выскочил седой ветеран с изуродованным шрамами лицом.
– Молчун!
Они обнялись и едва не задушили друг друга в объятиях.
– Так вот ты каков, старина!
– И ты!
– Зайди… – только и сказал Молчун и распахнул перед старым товарищем дверь его собственного дома.
Приск медлил. Что там, внутри? Пустота? Или Корнелия вернулась и… В чужие города врывался. В Хатре чуть не сгорел, а порог собственного дома не переступить. Приск сбросил оцепенение и вошел в атрий… Прислушался – в перистиле звучали детские голоса.
– Кори… – Он ринулся в садик и увидел девочку-подростка, что играла с мальчиком лет семи-восьми. Черные волосы малыша, золотая булла на шее…
У Приска перехватило дыхание.
– Гай… – только и выдохнул он.
Мальчишка вздрогнул, когда незнакомый голос произнес его имя, и сжался в комок. Девочка же повернулась на звук, дерзко улыбаясь. Как видно, она привыкла к присутствию чужих и к чужому вниманию.
– Гай! – Он хотел ринуться и обнять малыша.
Но мальчик спрятался за спиной сестры.
Молчун положил руку на плечо Приска:
– Он боится всех незнакомых, особенно мужчин… сейчас уже меньше… Но все равно… – Молчун нахмурился. – Воин из него вряд ли получится – будь с ним ласков.
– Гай! Гай! – ринулась на шею мужу Корнелия. Ее не было в перистиле, когда он вошел, – она выбежала из боковой комнаты. Приск даже толком не сумел рассмотреть ее. Уловил только знакомый запах, когда она впилась губами в его губы.
– О, боги… боги… – Она отстранилась, рассматривая его.
В первый миг ему показалось, что она не изменилась, что долгие годы почти не оставили следа на ее лице. Потом заметил морщинки вокруг глаз. Складки возле губ… седую прядь в волосах. И ощутил, как сердце сжимается… как ощущение невосполнимой потери – потери этих возможных друг с другом лет – холодит его сердце. Коротка жизнь. Так коротка… а мы тратим ее так, будто она – денежный сундук, не имеющий дна. Черпаем с безумием мота и внезапно ощущаем, что пальцы касаются досок там, где прежде лежало злато.
– Я отправил тебе письмо из Антиохии… – проговорил Приск.
– Я получила, получила… и рассказала детям… наша Кори, смотри какая красавица. И Гай… Молчун вернул его. Вообрази! Я чуть не умерла от счастья, когда Молчун его привез.
Мальчишка, сообразив, что речь о нем, выглянул из-за спины сестренки.
Приск осторожно поманил детей. Кори подошла, Гай двинулся за ней, держась за тунику сестры.
Приск обнял девочку и из-за ее плеча осторожно коснулся волос Гая.
Тот испуганно вскрикнул и отпрянул.
– Не надо… – строго сказала Кори. – Он боится…
Жена взяла Приска за руку:
– Когда я прочитала, что Адриан сделал тебя легатом, я не поверила… Но погоди… говорят… в следующем году будут справлять триумф императора. Посмертно. Разве ты не будешь принимать участие в процессии? А раз так, ты не должен был возвращаться в Город.
– Ждать еще один год? – Приск покачал головой.
– Мы бы могли выехать к тебе навстречу, чтобы увидеть тебя. Все же – триумф…
– Мне хватило празднеств в честь победы над Дакией… – Приск помолчал. – И потом, я совсем не уверен, что мы что-то там завоевали и покорили, на Востоке. Зато императором стал Адриан. Разве этого мало?
– По Риму ползут слухи, что завещание императора было поддельным… – шепнула Корнелия.
– Ты в этом сомневаешься? – криво усмехнулся Приск. – А как ты прожила эти годы? У Мевии было несладко, верно…
– Не будем об этом… – Корнелия нахмурилась. – В ту ночь, когда умер Марк, ей привиделось, что она с ним прощается. А потом, уже когда пришло известие о его смерти, она несколько дней ничего не ела…
– А теперь…
– Она окружила себя бродягами с Востока. Те живут у нее в доме, едят и рассказывают о том, что после смерти она уйдет в какой-то чудесный сад и там встретится с погибшим Марком. Иногда я думаю, что это было бы замечательно – увидеть живыми отца, брата, маму… А ты как думаешь?
Приск покачал головой:
– Я лично думаю: то, что уходит, уходит безвозвратно. Вечен только Рим, всё остальное смертно.
В июне 891 года от основания Рима[66] две большие спальные повозки ехали по дороге из Сердики[67] к Эску. Дорога эта, в отличие от дороги на Филиппополь, была новенькая, только что вымощенная, с милевыми опять же новенькими столбами. Вслед за спальными повозками катилось несколько грузовых, запряженных мулами, с многочисленным скарбом.
За повозками верхами ехали двое – пожилой мужчина, совсем уже седой, в выправке которого угадывался старый служака, и молодой человек лет двадцати семи – худой, невысокий, хрупкий. Большую часть пути молодой человек провел в повозке и только теперь сел на коня, чтобы въехать в Эск как и подобает мужчине.
У провинциалов, что попадались этому маленькому каравану навстречу, не оставалось сомнений, что это путешествует какой-то житель Италии, непременно всадник, а то и сенатор, со своей фамилией.
Дорогу, по которой они ехали, совсем недавно отремонтировали, но все равно едущих в спальных повозках изрядно трясло. У самых городских ворот небольшой караван остановился. Из первой повозки вышли две женщины и мальчик лет семи. Женщины явно были – мать и дочь – сходство угадывалось, а вот чертами мальчик удивительно походил на старшего из мужчин.
– Марк! – окликнул старший (стариком его как-то язык не поворачивался назвать). – Гляди-ка! На месте этого города был когда-то лагерь Пятого Македонского! – Приск указал на каменные стены и башни ворот. – Я здесь служил много лет назад.
Солнце уже садилось, и стены сделались красными в закатных лучах. На миг на месте мирного города померещились бастарны с факелами, гортанные крики и алые отсветы на стенах лагеря.
– Гай, мне бы не хотелось останавливаться в гостинице, – сказала старшая из женщин.
– Не переживай, Корнелия! Думаешь, мы не найдем в нашем Эске старых знакомых… А как же твоя подруга? Наверняка она будет рада предоставить нам кров…
