Во второй съемочный день я уже записывал свои показания в кабинете сыщика в присутствии Томина и Кибрит. То бишь в оригинале Каневского и Самойловой. Маринина осталась довольна моими актерскими данными, по ходу дела признавшись, что ей очень приятно лично познакомиться с юным дарованием Егором Мальцевым. После чего подсунула диск с первым альбомом трио "НасТроение" и попросила оставить на обложке автограф.
А Ленка тем временем начудила. Пошла со своим 10-м классом в лыжный поход на три дня по Подмосковью и, спускаясь с горы, сломала не только лыжу, но и ногу. Вернее, лодыжку, что, впрочем, сути дела не меняло. Следующий месяц ей предстояло провести в ЦИТО, куда ее определили как одну из ведущих гимнасток Москвы. Если раньше она навещала меня в этом же учреждении, то теперь настала моя очередь носить передачки, при этом я старался разминуться с ее родителями, чтобы они чего лишний раз не подумали. Хотя все же ее мама, во всяком случае, была в курсе, что мы с Ленкой дружим, думаю, и папа тоже, но просто без посторонних нам с любимой было комфортнее, мы могли говорить друг другу все, что угодно, не оглядываясь по сторонам.
Едва ее выписали, как я пригласил Ленку на концерт трио "НасТроение". Все-таки мы с Ивановым-Крамским и Каширским нашли время собраться, чтобы отыграть пять концертов за два дня. Афишами заранее, за пару недель до мероприятия, озаботилось руководство Центрального дома культуры железнодорожников. Тот самого, где дебютировала с сольным концертом Адель. Решив не искать добра от добра, я пошел проторенной дорожкой, благо что связи были уже налажены. Как оказалось, не напрасно.
Каждый концерт состоял из одного полуторачасового отделения, в которое мы втиснули лучшие, на мой взгляд, вещи с двух наших альбомов. Ну и по примеру шоу Адель в качестве бонуса — только не в финале, а примерно в середине выступления — исполнили свежую вещь, которую с партнерами отрепетировали буквально за один день. А именно песню группы "Сплин" под названием "Мое сердце". Уже на репетиции оба моих музыканта высказали мнение, что песенка непритязательная, как говорится, на трех аккордах, но народу должна понравиться своей запоминающейся, ритмичной мелодией.
— Тут впору еще и контрабасиста хотя бы пригласить для ритм-секции, — предложил Каширский.
— Нет уж, Михаил Иванович, если мы трио — значит трио, — отрезал я. — И для нас будет делом чести сыграть так, чтобы песня прозвучала на сто процентов. Александр Михайлович, вы до послезавтрашнего концерта, если время найдется, еще раз порепетируйте сольную партию для этой вещи.
— Именно этим, Егор, я и собирался заняться сразу же по возвращении домой.
— Еще раз хочу выразить вам, Михаил Иванович, и вам, Александр Михайлович, огромную признательность за то, что согласились принять участие в концертах, несмотря на скромный гонорар.
— Ну куда ж деваться, ставка есть ставка, — улыбнулся Каширский. — Но мы артисты, не все измеряем деньгами. Верно я говорю, Александр Михайлович?
— Полностью согласен, коллега. Тем более, если уж на то пошло, за пять концертов должно получиться тоже нормально.
Ленке я выделил место в первом ряду. Она смогла найти время прийти только в субботу на наш заключительный концерт — два из пяти состоялись накануне. И малость прифигел, когда от администратора ЦДКЖ узнал, что Ленкиными соседями на этом же концерте окажутся… министр культуры СССР Екатерина Фурцева на пару с дочерью Светланой. Кстати, на тот момент уже замужней и молодой мамой. Насколько я знал, Света в 17 лет высочила за сына члена ЦК КПСС Фрола Козлова, а через два года родила Фурцевой внучку. Но на мероприятие муженька не захватили, наверное, оставили его сидеть с дочуркой. Хотя я подозревал, что там нянек и так хватает.
Пятничные выступления прошли блестяще, так же как и все три субботних. На каждом концерте аншлаг, после выступления нас заваливали цветами и просьбами оставить автограф. Большинство, ясное дело, рвались ко мне, но и моим коллегам кое-что перепало.
Понятно, что перед заключительным выступлением, которое помимо моей возлюбленной должно было посетить главное лицо отечественной культуры, мы все втроем малость мандражировали. Уж я-то точно, но на качестве исполнения музыкального материала наша нервозность никоим образом не отразилась. Вновь цветы, автографы, а после концерта к нам в гримерку, где уже щебетала восторженная Ленка, пожаловали Фурцева и ее дочь.
— Надеюсь, мы вам не помешали? — поинтересовалась Фурцева-старшая.
— Нет, что вы, Екатерина Алексеевна… Да вы присаживайтесь, — засуетился Каширский, пододвигая кресло.
— Ничего, мы ненадолго. Хотелось высказать свое мнение о концерте.
Тут мы малость напряглись, потому что Фурцева могла нас как уничтожить, так и поднять, хотя вроде бы мы и без ее участия собираем аншлаги. Но оказалось, что волновались мы зря.
— Что ж, поздравляю, все было на высшем уровне, — сразу перешла к делу Фурцева. — Нам со Светланой понравилось, хотя некоторые тексты — это мое сугубо личное мнение — требуют некоторой доработки. Но раз худсовет их принял, то и говорить, собственно говоря, не о чем… Егор, мы с вами второй раз вот так близко сталкиваемся, и я все не устаю поражаться, откуда берутся такие самородки.
— Из обычных московских коммуналок, — с улыбкой развел я руками.
— Но почему-то не все обитатели этих, как вы выразились, коммуналок, так талантливы. Значит, что-то в вас такое есть, что недоступно простым смертным. Но на то они и самородки, чтобы быть исключениями. Только не загордитесь раньше времени, а то растеряете свой талант… Света, ты, кажется, хотела о чем-то попросить Егора?
Дочка сделала шаг вперед и протянула мне черно-белую фотокарточку с моей же улыбающейся физиономией.
— Егор, если вам не трудно, напишите, пожалуйста, какое-нибудь пожелание.
О-о, а девочка-то, кажется, влюбилась в парнишку моложе себя! В той жизни, да и в этой я уже достаточно видел влюбленных глаз, и эти были не исключение. Недаром говорится, что глаза — зеркало души. А фото, кстати, где я в форме "Динамо", фигурировало в "Советском спорте", не иначе, выцыганили у тамошнего фотографа карточку. Что, впрочем, даже для дочери министра, думаю, проблемы не составило, хотя, вполне вероятно, в редакцию просто позвонила мамаша и попросила отдать фотографию своему гонцу.
— С удовольствием, Светлана, — еще шире улыбнулся я, чиркая пожелание счастья и успехов, чувствуя при этом затылком гневный взгляд Ленки.
— Спасибо, — с более скромной улыбкой взяла фотокарточку Фурцева-младшая, вернее, по мужу уже Козлова. — У меня обе ваших пластинки, точнее сказать, вашего трио, и я с нетерпением жду, когда выйдет третья.
