В общем, в десять утра Ара подняла свой аппарат в воздух, а в двенадцать двадцать уже посадила его на запасную взлетно-посадочную полосу аэрополя в Шавли. Это была уже прифронтовая зона, и к тому же Шавли являлось тыловой базой для полудюжины аэрополей первой линии и тылового управления 11-й армии. Поэтому, прикрывая аэрополе от вражеских атак, в небе барражировали себерские истребители, а на самой базе, что называется, дым стоял коромыслом. Садились и взлетали истребители-штурмовики, бомбардировщики и торпедоносцы. Одни возвращались в части после ремонта, другие – двигались своим ходом прямо с заводов на пополнение строевых полков первой линии. По соседству с двумя основными и одной запасной ВПП на обширном аэрополе разгружались тяжелые транспортные корабли, снабжавшие фронт всем необходимым, от продовольствия до новых локомобилей, - а в их освободившиеся трюмы тыловики загружали требующие капитального ремонта «кочи», «струги» и «гридни», а также покоцаные противником бронеходы и артиллерийские орудия, сломанные локомобили и другую побитую в боях военную технику.
Что касается Ары, то хотя она прилетела специально за Виктором, - личный приказ адмирала фон дер Браге, - попутно, чтобы не гонять борт впустую, она выполняла и несколько других поручений, которых всегда много набирается на любом тыловом аэрополе. Притащила в Шавли мешки с полусекретной почтой для штаба 11-й армии, коробки с антибиотиками для медико-санитарного управления 5-го флота и четыре ящика с запчастями для радиопередающих станций и радиоискателей самой базы. Так что пока разгружалась и сдавала «посылки» адресатам, подъехал санитарный локомобиль, и Ара приняла на борт Виктора и еще троих раненых из того же госпиталя, транспортабельных, но нуждающихся в специализированном лечении в Шлиссельбургских военных госпиталях. Между тем, техники восполнили израсходованные в полете топливные элементы, и еще через час Ара стартовала, чтобы отправиться в обратный путь.
Виктора, - а выглядел он и в самом деле не так, чтобы очень, - она устроила рядом с собой, посадив во второе пилотское кресло. Так было удобнее говорить при том, что тем для разговоров набралось много, должно было хватить на всю дорогу до Шлиссельбурга. Для начала она расспросила его обо всех выпавших на долю Виктора приключениях, а затем кое-что рассказала ему сама. Прежде всего, разумеется, о Насте, немного о себе, и значительно больше о положении на фронтах.
За прошедшие две недели, обескровив шведов и датчан в первых боях в воздухе и на море и «выведя за скобки» великобританскую эскадру, себерцы силами своих горно-стрелковых и егерских дивизий довольно бодро продвигались с севера на юг в глубину шведской территории, захватив уже практически весь Норрботтен. Шведы оказывали ожесточенное сопротивление, но остановить наступление, темп которого диктовали одни лишь условия местности, пока не смогли. Кроме того, им остро не хватало резервов, так как драться приходилось в других местах тоже. Себерские морские пехотинцы захватили сразу несколько весьма перспективных плацдармов на шведском берегу Ботнического залива. В руки себерцев, в частности, попали города Умео и Хёрнесанд.
В Польше дела тоже шли совсем неплохо, но там уже появились франки и великобританцы, и наступление себерцев приостановилось. Впрочем, оставалась надежда, что в войну снова, как и двадцать лет назад, вступит Пруссия, тем более, что Себерия открыто предложила немцам и киевлянам упразднить Польшу за ненадобностью и разделить ее территорию на троих. Во всяком случае, такие слухи упорно циркулировали в армии и на Флоте. Возможно, это были пустые надежды, но кто знает, а вдруг этот сценарий осуществим на самом деле. Однако так или иначе, но напуганные таким развитием событий, датчане свои войска на помощь шведам не послали, а это, согласитесь, немалый успех.
Это что касается Европейского ТВД. На Дальнем Востоке военные действия начались на пару дней раньше и быстро приобрели весьма ожесточенный характер. Взвесив все за и против, Главный Штаб и Адмиралтейство решили бросить все силы против ниппонцев, тогда как с цинцами вести пока дела по остаточному принципу. Возможно, поэтому на побережье Ниппонского моря себерцы и хабаровчане за две недели уничтожили все вражеские плацдармы, однако ниппонцы не сдавались и предпринимали все новые попытки высадить десант на территории Земли Хабарова. Наступление же цинцев удалось всего лишь остановить, но о контрнаступлении ничего пока слышно не было. То есть, дела шли, вроде бы, не так уж плохо, но было очевидно, что Себерия, и в самом деле, вступила в мировую войну. По-видимому, это понимали и власть предержащие. В стране наконец было введено военное положение, в городах соблюдалась светомаскировка и вчерне была завершена большая мобилизация. Продукты все еще продавались свободно, но цены уже выросли, и, можно было, предположить, что вскоре правительство будет вынуждено ввести хотя бы частичную карточную систему.
- Знаешь, как странно, - сказал Виктор, когда Ара начала заход на посадку. – Улетал из одной страны, а вернулся в другую…
- Возможно, что и так, - согласилась с ним Ара, попробовав увидеть ситуацию его глазами. – Сейчас, сразу, как приземлимся, отзвонимся Елизавете Аркадиевне и Насте и поедем домой. В смысле, ко мне. И не спорь! – остановила она Виктора, которому вдруг стало неловко. – Это оптимальный в нашем случае вариант. Дом большой, и есть кому за тобой ухаживать. А во-вторых, ко мне Настя может открыто прийти в гости. Мы подружились. Я у нее уже раз пять за эти две недели была. А теперь она станет приходить ко мне. И прятаться вам больше не придется.
Возразить на это Виктору было нечего, и, в конечном счете, он согласился.
Глава 9
1. Шлиссельбург-Вологда-Будё, ноябрь-декабрь, 1954
В конце концов, ее все-таки запихнули в Вологду, и Ара знала, кого должна за это благодарить. Тут к гадалке не ходи – папенька руку приложил. Впрочем, он этого и не скрывал. Еще в сентябре предложил ей занять должность начальника летно-испытательного центра в Устье Вологодском и со свойственной ему последовательностью прожал эту идею через все инстанции, включая сюда и саму Ару, которую сумел-таки в итоге уговорить принять «буквально сверстанную» под нее должность.
Взвесив все за и против, Ара согласилась. Все равно ведь на фронт теперь не отпустят, а в Вологде и работа, вроде бы, интересная, и летать сможет «на всем подряд». На поверку, однако, новая должность имела свои особенности и ограничения. Испытывать новую технику приказом Адмиралтейства ей строго на строго запретили, но зато разрешили летать на серийных и предсерийных образцах. При этом, едва она приехала домой, - в особняк Кокоревых в Устье Вологодском, - как тут же выяснилось, что новое место службы не медом намазано. Ей предстояло не только командовать летно-испытательным центром, - а это, между прочим, одна сплошная головная боль, - но также заседать на постоянной основе в совете директоров Авиастроительных заводов Кокорева. Отец, оказывается, не шутил, когда обещал назначить ее директором. Обещал и назначил. Должность называлась «советник по военно-техническим вопросам в ранге исполнительного директора». И сделал это не абы как, - по щучьему велению и по своему Кокоревскому хотению, - а с разрешения все того же Адмиралтейства и флотского командования. Так что не успела Ара прибыть на новое место службы, как на нее несчастную тут же обрушилась настоящая лавина дел. И большинство из этих дел, как и следовало ожидать, оказались административными, а значит, по большей части бумажными. Документов было много, и чтобы во всех них разобраться требовались особые усилия, так как Аре попросту не хватало специальных знаний. Однако слушать ее стенания и жалобы не захотели ни отец, ни брат, ни высокое адмиралтейское начальство.
- Ты девочка умная, - сказала ей по телефону фея-крестная, - надо, значит, выучишься.
Ну, не дура конечно. Это так. Но в реальности слова адмирала Браге означали, что после основной работы Ара должна была изучать и, разумеется, изучала – куда она денется с летящего в небе корабля, - многочисленные технические справочники, заводскую документацию и учебники по бухгалтерскому учету и финансам. Так что дел хватало, и полетать для удовольствия получалось отнюдь не каждый день. Впрочем, в линейных полках пилоты – кроме различного рода форс-мажоров - тоже летали нечасто, в смысле, не каждый день. Поэтому, как сказала ей в том же разговоре Елизавета Аркадиевна, и скулить нечего.
