Естественно, что целые орудия у них тогда в конечном итоге отобрали, оставив на руках лишь разбитые, большую часть которых уже не виделось возможным ввести в строй. Все же в результате близкого разрыва крупной бомбы, а то и прямого попадания, от 77-мм полевой пушки оставались лишь перекореженные обломки, не годные ни на что кроме отправки в переплавку. Тем не менее, из всего собранного металлолома удалось набрать два десятка стволов, которые монтировали на грузовые шасси по мере поступления зенитных лафетов.
Естественно, все это было не чьей-то частной инициативой, а заказом ИВВФ, что также выкупил у флота свыше трех сотен 47-мм пушек Гочкиса. Но по сравнению с самым минимальным расчетным количеством в шестьсот потребных зенитных орудий, это виделось каплей в море. К тому же армия, прежде воротившая от пушек Гочкиса нос, резко загорелась желанием иметь легкие батальонные орудия для борьбы с вражескими пулеметами и временными укреплениями, так что более этот ресурс авиаторам не был доступен. Хорошо еще, что снарядов к ним имелось просто огромное количество, и о пополнении запасов можно было не беспокоиться в ближайшие год-полтора. А так как грузовых шасси имелось куда меньше, нежели стволов, в первую очередь в ход пошли трофеи так как, в отличие от орудий противоминного калибра, немецкие пушки также могли спокойно использоваться в качестве полковой артиллерии, что превращало подобные автомобили ПВО в полноценные САУ. Правда, брони на них имелось с гулькин нос, а потому попадать под удар вражеской артиллерии категорически не рекомендовалось.
Эх, кто бы знал, чего стоило великому князю наложить свою лапу на всю эту наземную боевую технику, кою пришлось вырывать у армейских генералов не просто с кровью, а с мясом, связками и даже костями. Тому же Юго-Западному фронту в обмен на полтора десятка изрядно потрепанных в боях и требующих капитального ремонта БА-3 пришлось выделить еще два полка легких бомбардировщиков с изрядным запасом бомб, так что 3-я, 8-я, и 9-я армии ныне могли похвастать наличием действительно сильной авиационной поддержки каждая! И это при том, что у них до сих пор сохранялись корпусные авиационные отряды, пусть людей и техники в последних оставалось не более трети от первоначального числа. По-хорошему, такие отряды уже давно следовало упразднить. Если бы еще имелось, кем заменить. Однако замены не было. Вообще. Те же самые бомбардировочные полки хоть и могли вести разведку, в силу выполняемых задач имели исключительно армейское подчинение, что грозило оставить корпуса и дивизии вовсе без авиационной разведки. Учитывая же все плюсы последней, лишать такого козыря изнывающие в сражениях войска, даже в ущерб развитию ИВВФ, виделось невозможным. Правда, все уцелевшие У-2 из корпусных и крепостных отрядов уже давно изъяли для переделки в бомбардировщики, заменив их на трофейные аэропланы и У-1 всех модификаций, что позволило укомплектовать аж полтора бомбардировочных полка. Но даже так один полк нового строя пришлось временно выводить из состава 1-й смешанной авиационной дивизии, что сводилась воедино в Варшаве. И восстановить эту потерю в ближайшие месяцы виделось очень нелегким делом.
Хорошо еще, что в ИВВФ изначально имелась собственная техника, и выпрашивать у кого-либо понадобившиеся для формируемого корпуса грузовики не пришлось. Вот только, чтобы собрать со всех старых авиационных отрядов сотню уцелевших Зауреров, пришлось потратить аж два месяца, и вообще держать данный вопрос на личном контроле — уж больно многим не хотелось расставаться с и так немногочисленными автомобилями. А что было делать, если из всего числа заказанной еще в прошлом году в Европе и САСШ техники, большая часть до сих пор прозябала во Владивостоке и Архангельске вместе с тысячами тонн прочих грузов, для вывоза которых попросту не имелось транспортных мощностей? Так ни одна из уже сформированных бронепулеметных рот до сих пор не имела ни одной машины английской выделки, и увеличивать количество столь потребных броневиков пришлось путем пускания под нож грузовиков, выполненных на тех же шасси. Причем с БРДМ-2 ситуация обстояла подобным же образом — все вновь поступившие машины были склепаны на выкупленных у частных владельцев подходящих шасси Руссо-Балтов, которые, кстати, уже закончились и новые от РБВЗ ждать не приходилось.
А сколько ему выедали мозги в Главном Военно-Техническом Управлении, когда он пошел договариваться насчет тракторов? Тех самых тракторов, что с нетерпением ожидали в крепостях для транспортировки тяжелой артиллерии. Великий князь сам поражался, как эти неугомонные нижегородские авиаторы смогли уговорить его на подобный шаг. Они, видите ли, на опыте боев в Восточной Пруссии придумали гусеничную боевую машину, которой не было бы страшно бездорожье. И ведь убедили, кровопийцы! Уж больно внушительным было показательное выступление, когда полдюжины стальных коробок, проложив себе путь в по колено засыпанном снегом поле, выползли к намеченному рубежу и принялись крутиться на месте, имитируя процесс уничтожения гусеницами вражеских окопов вместе с находящейся в них пехотой. Ныне же дюжина подобных машин, но уже обшитых настоящей броней, а не фанерой, прибыли в Варшаву, будучи замаскированными под ящики с разобранными аэропланами. Но идти к будущему месту прорыва своим ходом им предстояло лишь от Сольдау, чтобы не расходовать на пустой марш ресурс, как мотора, так и гусеничного движителя.
Да, не одни немцы понимали всю важность того выступа, что образовывала Восточная Пруссия. Этот, нависающий над правым флангом вообще всей русской армии, «дамоклов меч» давно уже следовало бы ликвидировать. Однако сказать было куда проще, нежели сделать. Те бои, что имели место на ее территории в начале войны, уже к концу 1914 года перестали восприниматься, как изрядно кровавые. Все то время пока на юге шла борьба за Галицию, здесь тоже не смолкали ружейные выстрелы и рокоты артиллерийской канонады. Полки и дивизии с обеих сторон стачивались за считанные дни и если бы не постоянно подтягиваемые подкрепления, уже к Рождеству здесь попросту некому было бы воевать, столь высокой оказалась убыль личного состава. Тем не менее, армии, что вступили здесь в противостояние еще в августе, до сих пор продолжали существовать, все глубже вгрызаясь в землю, выстраивая непреодолимые оборонительные позиции. Не в последнюю очередь благодаря русской авиации, что даже после убытия добровольцев продолжила сокращать преимущество немцев в артиллерии. Пусть не столь успешно, как пионеры этого дела. Но, тем не менее.
Вообще, как-то так вышло, что именно Восточная Пруссия изначально стала неким испытательным полигоном для нового рода войск. Причем, с обеих сторон. И убытие добровольцев лишь на время позволило снизить накал битвы за небеса, ведь на их место уже в октябре пришел созданный в срочном порядке 2-й авиационный полк легких бомбардировщиков, чьи пилоты и машины, наряду с пехотой, сгорали, иногда в прямом смысле этого слова, в не прекращающихся боях. Именно постоянные потери на этом фронте до сих пор не позволяли ИВВФ восстановить довоенную численность летчиков. Но уже очень скоро все должно было измениться. Ведь именно для этого сюда и начали стягивать все доступные резервы в ожидании очередного чуда, что обещали подарить своей стране показавшие себя исключительно с лучшей стороны авиаторы.
А пока в России в очередной раз готовились удивлять немцев, те, в свою очередь, предпринимали попытки учиться на собственных ошибках. Вот только причины неудач на западном и восточном фронтах носили совершенно разный характер, отчего многие здравые идеи, как младших офицеров, так и конструкторов с производственниками, не находили должного понимания у генералитета.
Не смотря на одну из лидирующих позиций в плане машино- и двигателестроения, а также наличия огромного количества бронированных машин у стран Антанты, Германская империя в иной истории, как специально, не желала заниматься собственным производством подобной техники. При том, что трофейную ее армия использовала с превеликим удовольствием. То же касалось и авиации. Если истребители появились в рядах противоборствующих сторон практически одновременно, то тяжелым бомбардировщикам немцы до последнего предпочитали неуклюжие дирижабли. Чем именно было вызвано столь странное поведение, могли знать только лица, принимавшие подобные решения, и в складывающихся ныне обстоятельствах они опять же не видели того, за чем было будущее военной науки. Лишь организация ложных артиллерийских позиций из деревянных муляжей, да некоторое усиление средств ПВО, стали теми шагами, на которые согласилась пойти кайзеровская армия.
