– Пожалуйста, поторопитесь, мисс Бакстер. Жизнь животного в опасности, и медлить нельзя.
Джулиана не отрываясь глядела на запятнанный кровью манжет Чаннинга. Нет, что-то тут не сходилось… он просто не мог быть убийцей. Эта мысль подстегнула ее на безумный шаг.
– Я иду с вами! – решительно заявила мисс Бакстер и приподняла юбки, нимало не заботясь о том, что ее лодыжки увидят праздношатающиеся гуляки. Возможно, вид шелковых чулок отвлечет их внимание от ее растрепанной рыжей головы, а также от того щекотливого обстоятельства, что она беседует, причем не имея при себе компаньонки, с джентльменом, к тому же обвиненным в убийстве.
– Нам идти не меньше полумили. – Взгляд мистера Чаннинга скользнул вниз и остановился на каблучках ее туфелек. – Постарайтесь не споткнуться по дороге, мисс Бакстер. Потому что, уверяю вас, я намерен нести только собаку.
Чертова Джулиана Бакстер!
Она здесь. В Мореге. Она пропутешествовала по Британии ровно столько, сколько понадобилось, чтобы не упереться в побережье Атлантики. Именно туда Патрик с величайшим удовольствием зашвырнул бы мисс Бакстер, вместе с ее огненными кудряшками и тонюсенькими каблучками, черт бы ее побрал!..
Он все еще не мог поверить, что она тащится следом к нему домой. Глупый риск с ее стороны, особенно если учесть, в каком ужасном преступлении Джулиана его обвинила! Впрочем, Патрик не меньше рисковал, приглашая ее к себе. Но это все равно лучше, чем оставить эту бестолковую девчонку торчать посреди улицы. Очутившись в толпе вечерних посетителей трактира «Голубой гусак», она начала бы задавать дурацкие вопросы и выбалтывать секреты. А ни одна душа в Мореге ничего не знала о прошлом мистера Чаннинга, даже самые близкие друзья. Когда Патрик отчетливо осознал, что будущее не сулит ему ровным счетом ничего хорошего, предпочел хранить тайну.
Патрик знал, что в Англии довольно тех, кто все еще идет по его следу, словно гончие за лисой, жаждая его крови и требуя правосудия. И заключил, что эта мисс Бакстер того же сорта – особенно если учесть обстоятельства их последней встречи. Кое-кто из родни настоял на расследовании смерти Эрика, невзирая на все уверения отца, что происшедшее не более чем прискорбная случайность. Последнее письмо от отца мистер Чаннинг получил около месяца назад – и даже если послание, прибывшее сегодня, содержит некую важную информацию, Патрику еще не время возвращаться домой. Неожиданное явление мисс Бакстер лишь укрепило его уверенность в этом.
Прижимая к груди неподвижное тело собаки и одолеваемый тягостными раздумьями, Патрик ударом ноги распахнул двери в свой ветхий домик, переоборудованный под лечебницу. Щеколда все равно толком не закрывалась – впрочем, в этом полуразвалившемся домишке, ставшем его жильем и одновременно больницей, почти все требовало ремонта. Он мог бы просто толкнуть дверь бедром, как обычно и поступал, когда руки у него бывали заняты. Но сейчас Патрик словно выместил на ни в чем не повинной деревянной двери все накопившееся раздражение.
От грохота леди, плетущаяся вслед за ним, подпрыгнула словно вспугнутая пташка, – это несказанно обрадовало мистера Чаннинга, так как давало некоторое преимущество в ситуации, не сулящей ровным счетом ничего доброго.
Стоило ему переступить порог, как по лестнице кубарем скатился комок желтого меха и принялся кружиться у его ног. Прихожая наполнилась радостным заливистым лаем.
– Тише, Джемми! – Патрик увернулся от буйных ласк своего питомца. Это была первая собака, которую ему пришлось лечить здесь, в Мореге. Терьер и теперь слегка прихрамывал. – Сидеть! – приказал хозяин.
Джемми продолжал стоять. Хвост его бешено молотил воздух, а розовый язык от счастья вывалился из пасти. Мисс Бакстер стянула перчатки и, присев, принялась чесать у терьера за ушами:
– Кто этот невоспитанный зверь?
– Первая жертва почтового экипажа, – сухо ответствовал Патрик.
Наслаждаясь нежной лаской тонких пальчиков Джулианы, пес прикрыл глаза и блаженно заскулил. Патрик взирал на эту сцену с изумлением и раздражением. Он всегда считал Джемми преданной собакой. Мужской собакой. Терьер обожал чесаться единственной оставшейся задней лапой и вылизывать то место, где некогда были его яйца. И всегда отирался у ног Патрика – разумеется, если вблизи не было цыпленка или кролика.
Теперь же эта «мужская» собака, рухнув на спину и расставив все три лапы, наслаждалась тем, как совершенно немужественная мисс Бакстер чешет ему пузо. Непринужденное общение Джулианы с псом поразило Патрика. Хоть она и выглядит сейчас замарашкой, со своими взлохмаченными волосами и в перепачканном грязью платье, все же эта мисс Бакстер явно из тех, кто в высшей степени придирчив к покрою своих одежд и завивке кудрей. Но теперь, сдернув перчатки, ласкает не просто собаку, а трехногого инвалида! Что ни говори, абсурдное зрелище…
– А сколько всего живых существ попало под колеса? – спросила Джулиана дрогнувшим голосом.
– С начала года уже четверо. Мистер Джефферс обычно опаздывает, поэтому торопится, а деревенские жители отказываются привязывать своих собак. Что и приводит к печальным, но предсказуемым последствиям.
– Вижу, что отрезáть у них лапы – ваше хобби.
Патрик едва не выбранился сквозь сжатые зубы. Он был настолько потрясен видом мисс Бакстер в своей неприбранной прихожей, что чуть не позабыл о собаке, завернутой в сюртук. Чаннинг прошел по узкому коридору, ведущему на кухню. Из комнаты, некогда служившей хозяевам в качестве гостиной, послышалось жалобное блеяние – ягненку-сироте давно пора было дать бутылочку с молоком, но Патрик решил с этим повременить.
Он уложил нового пациента на кухонный стол и осторожно развернул полы сюртука. Еще одним сюртуком стало меньше в его немудреном гардеробе… эдак он скоро по миру пойдет.
За его спиной послышался цокот каблучков мисс Бакстер.
– И вы живете тут совсем один? Послушайте, ведь вы графский отпрыск! Вы могли бы позволить себе слугу… или даже двух!
Патрик не стал отвечать. К чему ей рассказывать, что за все время своего добровольного изгнания он не принял от отца ни единого соверена… Уж кто-кто, а эта избалованная мисс Бакстер наверняка не отказалась ни от одного фартинга за всю свою сладкую жизнь!
Мистер Чаннинг попытался всецело сосредоточиться на раненой ноге животного, но отвлечься от этой леди оказалось ох как непросто! Она действовала на него словно сверкающая блесна на рыбу: завораживала, гипнотизировала…
За спиной у него что-то звякнуло:
– Вы что, тут вообще не готовите? Кастрюлями, похоже, не пользовались ни разу.
