Пока я воспарял мыслью на бюрократические темы, позвонили из секретариата и сообщили, что Перельмана искать не надо. В данный момент он находится в Георгиевске, конкретно – в гостинице Приемного парка, и пишет книгу про авиацию. Грант на это дело, между прочим, прошел за личной подписью моей светлости…
М-да… я подумал и включил терминал узла связи – умеренно секретные переговоры можно было вести и из моего кабинета. Вызвав Георгиевск, я попросил без особой срочности связаться с Татьяной.
Действительно, припомнил я, подписывалась такая бумажка во время моего последнего прилета, вот только фамилия соискателя не запомнилась – кто же знал, что это тот самый Перельман! А тут и Татьяна вышла на связь.
– Добрый день, Танечка,– приветствовал я ее.– Вы когда в Питер вылетаете? Нет, не волнуйтесь, не тороплю, завтрашнее утро меня вполне устраивает. Нет, ничего не случилось, разве что меня тут птичьей кличкой обозвали, а я и не знал… Это самое… там в Приемном парке сидит популяризатор Перельман… Что? Нет, не от слов «лизать попу». Он писатель, пишет простыми словами про сложные вещи, конкретно сейчас – про самолеты. Очень полезный господин, захватите его с собой в Питер. Со всей возможной вежливостью, уточняю…
Чуть забегая вперед, скажу, что услышанное слово Татьяне очень понравилось, и она долго еще называла директора моего информбюро, Константина, исключительно «популизатором».
Сразу по прилете Татьяне предстояло взвалить на себя еще один геморрой – предстоящую коронацию их величеств. Совместно с Беней, ибо дело было до крайности важное.
Наверняка народ прекрасно помнил Ходынку, и надо было проследить, чтобы предстоящая коронация настолько отличалась в лучшую сторону от предыдущей, что даже самый тупой обыватель начал делать правильные выводы. Но если посмотреть с другой стороны, то было бы крайне желательно такое развитие событий, при котором за промахи в организации торжеств Гоша имел бы повод выразить московскому генерал-губернатору, великому князю Сергею, свое неудовольствие. От того, как он на это прореагирует, зависела его судьба – на своем прежнем месте при новом царе он был совершенно не нужен, но и сразу вот так, с ходу устраивать ему несчастный случай было бы проявлением неуместной торопливости.
Кстати, их величества изволили пожелать явиться в Москву на самолетах, причем со своей ближайшей свитой, благо размеры двух наших «Кондоров» позволяли. Ну, Маша ладно, а вот у Гоши откуда такой садизм – половина же весь полет будет пребывать в обмороке от страха… Хотя надо будет посмотреть, кого он собирается сажать на первый борт, на котором полетит сам, а кого на второй, к императрице-королеве. Врачей, что ли, намерен добавить к составу пассажиров? Нет, на фиг, в программе обучения стюардесс есть оказание первой помощи, вот пускай и тренируются. Зато памятку для летящих в первый раз надо обязательно составить, где крупными буквами будет категорически запрещено что-нибудь есть перед полетом и столь же категорически рекомендовано перед покорением пятого океана обязательно посетить сортир.
Отдав распоряжение отправить группу специалистов из Георгиевского БАО [2] в Тушино, на предмет начала подготовки летного поля, я снял трубку и велел запускать пришедшего ко мне визитера. Встретил я его стоя.
Евгений Сергеевич Боткин зашел в мой кабинет и остановился в некоторой растерянности.
– Прошу… – Я показал на стул около журнального столика, на котором уже стояли чай, кофе – как заварной, так и растворимый – и какие-то печенюшки.
– Нам не довелось встретиться с вами на войне,– начал я,– но ваша деятельность там известна мне достаточно хорошо и ничего, кроме восхищения, не вызывает. Хотите заняться тем же самым, но в масштабах всей России? При его величестве образуется комитет по народному здравоохранению. Со временем, я думаю, он станет министерством. На пост главы этого комитета и предлагается ваша кандидатура.
– Но я же всего лишь врач…
– Один из лучших в России. Именно такой и нужен во главе создаваемого учреждения. То есть вы, как врач, будете говорить, что надо делать. Находящиеся же в вашем подчинении чиновники придумают, как им реализовать ваши планы.
– А если не придумают? – осторожно спросил доктор.
– Я помогу. Зря вы на меня так смотрите, именно я, а не мой особый отдел… Для назначения именно вас есть две причины. Первая, как я уже говорил,– вы хороший врач. Вторая, не менее важная – у меня нет ни малейших сомнений в вашей высочайшей честности. То есть вы не допустите, чтобы из дела сохранения здоровья русского народа кто-то сделал себе кормушку… А суммы будут весьма значительными.
– Но у меня же совершенно нет опыта! И, позвольте спросить… У вас в Георгиевске имеется чрезвычайно эффективная организация, я интересовался ее работой – Департамент охраны материнства. У госпожи Князевой как раз есть большой опыт успешной работы именно в области медицинского администрирования…
– Увы, по многим важным причинам назначить Князеву главой здравоохранения нельзя,– вздохнул я.– Но всю необходимую помощь она вам окажет, завтра я познакомлю вас с этой действительно выдающейся женщиной. Вы согласны?
Бюджет на развитие здравоохранения в самом деле планировался очень приличный, примерно как на содержание императорского двора. И кстати, в основном оттуда и взятый… Их величества (все три) уже пожертвовали большую часть своего содержания на медицину, и теперь мне предстояло смотреть, с какой скоростью их примеру будут следовать все остальные лица, получающие значительные средства от казны. Пристально смотреть, с большим и несколько нехорошим интересом…
Вечером, разбирая бумаги, я наткнулся на конверт от Гоши. Надпись на нем интриговала: «Не важно и не срочно, но интересно». Мне стало именно так, и я быстро вскрыл конверт. Там оказались два документа: совсем маленькая бумажка и чье-то объемистое машинописное творение на трех страницах. Маленькая бумажка была запиской от Гоши:
«Я в некотором недоумении. По-моему, все, что мне написал Лев Николаевич, или общие слова, или бред. Но, возможно, я что-то недопонял, так что ты, как специалист по чтению между строк, тоже ознакомься с творением великого русского писателя. Может, даже ответить соберешься. Если да, то разрешаю от моего имени».
Опа, так мне, как будто в школе мало было уроков литературы, предстоит снова читать поток мысли этого долгобородого графа? Правда, тут немного, осилю… Что это он Гошу братом называет? Хотя хорошо хоть не внучком… так… вооруженное подавление рабочих восстаний уже легло черным пятном на вашу репутацию… Где же этот пахарь восстания видел, тем более с подавлением? А, в Туле был еврейский погром, полиции пришлось стрелять… Своеобразно. Так, а это еще что? «Олицетворение дьявола у подножия трона» – да кто же это у нас такой, я вроде тоже недалеко от того самого трона обитаю? Ах, это я и есть…
