Решаю рискнуть:
— Ну её, папá надоела. И вонючая какая то, как мыться не заставляй… тут о России задуматься надо. Если враги нападут, как воевать будем? Точнее, чем? Любая армия тылом сильна. Если оружия не хватит, хоть миллион под ружьё забрей, из чего они стрелять будут?
Неожиданно император улыбается:
— А с кем ты. Коля, воевать собрался?
Холодею, но, тем не менее, собираю мужество в кулак и отвечаю:
— Так, батюшка, время покажет. Давно ли граф Лев Николаевич Толстой Севастополь защищал? Или генерал Скобелев на белом коне просто так, от нечего делать скакал? И не вы ли, батюшка, давеча заявили, что у России только два союзника, её армия и флот?
— Правильно мыслить стал, Коля! Почаще бы тебя такие молнии били, глядишь, и на тот свет спокойно уходить можно будет…
Он смахивает ручищей предательскую слезу из уголка глаза, потом, словно спохватывается.
— Если ты от молнии сией так поумнел, то, что с «гессенской мухой» делать будешь?
Молча показываю ему на камин, в котором догорают остатки надушенных писем, Александр Третий выхватывает взглядом недогоревший конверт и опять, только уже совсем добродушно рокочет:
— Поумнел, сын, поумнел…
Поднимается, подходит ко мне, с размаху хлопает по плечу, благо мы одни, и лишних глаз нет:
— Если на манёврах себя покажешь — будет тебе дело! Займёшься, полезным для Державы.
— Чем, батюшка?
— Узнаешь. Сначала службу отслужи…
Его Императорское Величество уходит, донельзя довольный, я остаюсь один в пустом кабинете и долго смотрю на догорающие в камине языки пламени… Что нужно ДЕЛАТЬ, я знаю… Не один месяц на форуме обкатывали программу «если бы…» Другое дело — ДАДУТ ли мне? Впрочем, волков бояться — в лес не ходить!
Чёрт, как же неудобно то, а?! Заправляю левую руку, как обычно. То есть, большой палец за ремень, вот, вроде и незаметно, что я полукалека. Хотя второй рычаг — ого-го! Перекачан до безобразия. Ладно. Надо дела делать. Привыкли они тут всё не спеша, качественно, как говорится — с чувством, с толком, с расстановкой. С одной стороны, это хорошо. А с другой — надо приучать этих ребят к другим темпам жизни. Хотя… Удар молнии повлиял на меня крайне положительно — я начинаю чувствовать руку… неужели мне повезёт, и она восстановится? Фантастика, однако… Выхожу из кабинета. Мамочки мои! Да что это такое — стоит целая толпа аборигенов, в шитых мундирах и смотрят на меня, открыв рот. Невольно с моего языка срывается:
— Ну что, птички божьи, прищурились?
Мать! Мгновенно глаза делаются круглыми. Идиоты они, что ли?
— Смирно!
Вытягиваются, руки по швам. Ого! Приучил их мой предшественник к порядку. Значит, легче будет. Так… А это что за дамочка? Доннер ветер! Ну как я мог забыть то?! это же моя дражайшая половина — Дона, и мои отпрыски. Бракодел ты, твоё Величество! Одних придурков наклепал… Ну, это дело поправимо. Папочка этим займётся лично. Эх, придётся повременить с развлечениями…
— Подавать обед, немедленно!
— Но, Вилли, сейчас же рано… И распорядок…
Это супруга. Сейчас я тебе…
— Скажи мне, дорогая, такую вещь, в какой стране мы живём?
Не понимает, улыбается глупо. Тьфу, гусыня.
— В Германии, мой дорогой.
— Отлично. А кто стоит во главе Германии?
— Ты, мой дорогой.
Ещё лучше! Вляпалась ты, родная, по самые уши!
— Если я стою во главе нашей любимой Германии, значит, я устанавливаю порядки!!! Жрать сюда! И быстро, ну!
Это я ору, выпучив глаза, во всю свою императорскую глотку. Доходит. Начинается бешеная суета. Кто-то валится в обморок, звенит по полу оторванная пуговица, в дверях — давка. Подхожу поближе, и тщательно примерившись, впечатываю начищенный до блеска квадратный сапог в чью-то пышную задницу. Короткий вопль, и вся куча мала вываливается наружу, а я поворачиваюсь к стоящей с открытым ртом половине.
— Так вот, моя дорогая супруга, если я ещё раз услышу от тебя что-либо подобное, или ты ещё раз посмеешь мне сказать что-либо против, пеняй на себя…
Разворачиваюсь, отличный тут гипсовый бюстик. Интересно, чей? Но ничего, подойдёт. Здоровенное стекло окна рассыпается с жалобным звоном, а я любуюсь на искажённое страхом круглое личико жены, мать её.
— Тебе всё понятно?!
Нависаю над ней. Будто скала над заливом.
— Да…
— НЕ СЛЫШУ!!!
— Понятно!
— Если я сказал, что хочу есть, значит — бегом накрывать стол. А если я сказал — прыгайте в окно, значит вы, моя дорогая, должны в ответ только спросить: В какое!
Ого! Кажется, переборщил. Упала, бедняжка.
— Эй, там, доктора! И унесите кайзерин в её спальню…
Отлично! Обед — великолепный. Обгладывая куриную лапку прокручиваю свои дальнейшие шаги. Канцлер, конечно, не дурак. Почему тот Вильгельм постоянно с ним цапался? Да потому что не хотел быть ширмой. Отто сам намеревался управлять Германией, а Кайзер ему — для вывески. И этого, фон Штирлица, подсовывает, чтобы быть в курсе всех моих дел. Вот с него и начнём. С Вальтера. Кто тут у нас имеется? Макензи, Гинденбург, Людендорф. Они сейчас молодые, голодные, мозги ещё не зашоренные. Ну-ка, включим мыслительный агрегат и поразмыслим. Мне нужны прежде всего две вещи. Первая — это преданные мне войска, второе — тайная служба. Люди без комплексов, абсолютно надёжные, способные на нестандартные, для этого времени, разумеется, действия. Должные воспринять мои приказания правильно. И, самое главное — воплотить их в жизнь. М-м-м… Вкусная курочка. Вот что значит, экология. Ни тебе гербицидов — пестицидов, ни тяжёлых металлов, ни трансмутированых генов и пищевых добавок. Лакей, повинуясь знаку, наливает вина в бокал. Вино, вино, вино, оно на радость нам дано! Не хочу. Соку бы какого-нибудь… Ладно, дадим указания. Пускай думают. О! начальник секретной службы! Что там у нас?
— Ваше величество! Ваши указания насчёт профессоров Бенца и Даймлера выполнены. Господин Дизель будет снят с корабля.
Уф… Успел!
— А как же вы так быстро, господин начальник?
— По телеграфу, Ваше Величество.
Стыдно. Действительно, забыл. А господинчик — молодец! Идёт в ногу с прогрессом.
— И когда мне ждать вызванных мной для беседы господ?
— Через два дня, Ваше Величество.
В голове щёлкает. Мать твою! Как же это я глупо забыл?
— Пригласите тогда ко мне господ Круппа, Симменса, Шкоду, и Боша. Бурштыня можете не искать. Что насчет патентов?
— Подготавливают, Ваше Величество.
— Поторопите. И ещё — вам предстоит поездка.
— К-куда, Ваше Величество?
