Слух о покушении на Барбариго распространился не слишком широко, но об этом, как и о том, кто же стоял за нападением, стало известно некоему офицеру в свите дона Хуана. Этот человек, дон Луис де Реквесенс, официально числился командиром одной из испанских галер, а на самом деле имел чин генерал-лейтенанта и был приставлен к дону Хуану лично его величеством Филиппом с целью пригляда за раздражительным и скорым в решениях братом короля. Репутацию выдающегося дипломата в глазах европейских монархов и даже великого визиря Османской империи, Хуан Австрийский приобрел не собственными талантами, а благодаря дону Луису, который служил его советником уже несколько лет, еще со времен подавления восстания морисков. Именно генерал-лейтенант посоветовал главнокомандующему указать место для стоянки генуэзских галер подальше от венецианцев.
Вот здесь-то, вдали от чужих глаз, пред очи Дориа вновь явился проклятый ренегат Гассан-эфенди. И, как ни в чем не бывало, напомнил генерал-капитану, что работа не доделана.
– Вы не смогли убить Барбариго, вините в том только себя, – огрызнулся Дориа, – я в ваших играх больше участвовать не намерен!
– На все воля Аллаха, – смиренно заявил Гассан и добавил, – а вождям христиан будет очень любопытно узнать, какую же роль играли в этом покушении вы, ваше превосходительство.
Дориа поморщился.
– Никто не поверит! Я не враждую с Барбариго, у меня нет мотива!
– Ну что же, тогда вам совершенно нечего бояться, – учтиво поклонился венецианец.
Генерал-капитан застонал.
– Что вам еще от меня нужно?
– Мне известно, что отряд венецианцев, пришедший с Крита, испытывает большую нехватку солдат.
– Да, вашими стараниями! – огрызнулся Дориа.
– Намекните дону Хуану, что было бы полезно пополнить команды этих галер испанцами. Такое предложение вполне уместно, никто вас ни в чем не заподозрит.
– Что вам это даст? – удивленно спросил Дориа.
– Может быть и ничего, – улыбнулся Гассан, – вы просто намекните.
Вот ведь ублюдочная тварь! У Джанандреа руки чесались придушить проклятого нехристя, тем более что после покушения, его тюремщик, двоедушец-мориск, исчез. Дориа так надеялся, что больше никогда его не увидит…
Впрочем, с намеком все сложилось как нельзя лучше. В бухте Игуменицы главнокомандующий устроил смотр флота. Комиссия генералов, куда вошел и Дориа, осматривала все галеры и галеасы, оценивая их готовность к сражению. Состояние большинства кораблей вполне удовлетворяло ожиданиям дона Хуана. Хуже всего дела обстояли в отряде Марко Квирини. Эта эскадра венецианцев пришла с Крита. Галеры Квирини, интенданта флота, единственного уцелевшего в Кипрской войне старшего офицера венецианцев, уже побывали в боях и понесли потери. Рангоут и такелаж побит турецкими ядрами, недостача в гребцах и моряках. Солдат морской пехоты и того меньше. Еще в январе Квирини перебросил с Крита на осажденный турками Кипр шесть тысяч венецианских пехотинцев, и теперь у него самого осталось всего по двадцать солдат на галеру. Матросов и гребцов тоже едва хватало. Часть галер, трофейные, турецкие, в ужаснейшем состоянии. Четыре из них дон Хуан забраковал совсем, повелев снять с них все ценное, в первую очередь пушки, весла и паруса, а команды распределить по другим кораблям. Тут и нарисовался со своим предложением Дориа.
Альваро де Басан счел слова генуэзца разумными. Испанские галеры укомплектованы солдатами в достаточной мере, к тому же в Мессине флот принял на борт еще около роты аркебузиров из городского гарнизона. Почему бы их не распределить по венецианским галерам?
Дон Хуан с предложением согласился и Дориа отправился претворять инициативу в жизнь, предчувствуя, что ничем хорошим она не кончится. А вскоре предположение и вовсе превратилось в уверенность: в рядах испанских солдат генерал-капитан заметил Вибору.
Всевышнему было угодно, чтобы дон Луис де Реквесенс, а так же Веньер при обсуждении этого предложения отсутствовали, но, разумеется, тайны из приказания дона Хуана никто не делал.
– Эй, это куда вы направились, господа хорошие? – недоуменно поинтересовался часовой, охранявший вытащенные на берег баркасы, увидев большую толпу испанцев, появившихся на галечном пляже с явным намерением этими самыми баркасами завладеть. Солдаты тащили на себе свою поклажу и оружие.
– Грузимся на ваши галеры, – произнес по-испански один из офицеров, – приказ командующего.
Солдаты переглянулись.
– Понял, чего он сказал?
– Про какой-то приказ бормочет. Командующего.
– Какой командующий? Нас не предупреждали. А ну, руки прочь!
Венецианцы вскинули наперевес протазаны. Вибора вышел вперед и развернул перед ними бумагу.
– Приказ генерал-капитана Дориа.
На самом деле приказ, разумеется, подписал дон Хуан, но солдаты едва умел читать, да и не знали, как выглядит печать главнокомандующего. Услышав имя Дориа, испанский офицер удивленно взглянул на Диего, а венецианцы немедленно окрысились.
– Чего-о? Какой еще Дориа?! А ну пошли все отсюда!
– Стрелять буду! – добавил один из солдат, отбежавший к курящемуся за большими валунами кострищу и спешно поджигавший от головни фитиль аркебузы.
– Зарядить-то не забыл? – насмешливо бросил Вибора.
Испанцы засмеялись, загомонили. Их пришло около двух сотен, а венецианцев-часовых возле баркасов насчитывалось не больше дюжины.
На пляже появился венецианский офицер. Быстро войдя в курс дела, он приказал молодому солдату:
– Беги в ставку, зови скорее кого-нибудь из начальства!
Солдат убежал. Испанцы тем временем бодро спустили один из баркасов на воду.
Палатки старших офицеров располагались совсем недалеко от пляжа, но Веньера посыльный не застал. Генерал-капитан отсутствовал. На глаза солдату попался Чезаре.
– Мессир! Мессир Армани! Там испанцы хотят на наши галеры подняться! Говорят, по приказу Дориа!
– Что? – Чезаре не сразу понял, о чем идут речь, – дождись Веньера и доложи! А я туда!
Когда он добежал до пляжа, первый баркас уже отошел от берега, а обстановка стремительно накалялась. К венецианцам стягивалось подкрепление, и они собачились с испанцами все увереннее. Те, впрочем, захватили инициативу в поносительстве противной стороны и не собирались ее выпускать из рук.
– С дороги, бабы! Пропустите-ка настоящих мужчин. Мы вас поучим воевать!
– Жену поучи ноги раздвигать, если ты мужчина!
– Да она сама его скорее научит! Раздвигать то, откель они растут!
– Поучат они… Мы дрались с турками, когда ваши шлюхи-мамаши вытирали вам сопли!
– Слыхал, Педро? Они бодались с турками!
– На рогах фехтовали?
– А то!
И те и другие мешали испанские и итальянские слова, при этом прекрасно друг друга понимали, ведь «мерда» от «миерда» отличается не сильно.
– Что здесь происходит?! – закричал Чезаре.
– Кто вы такой? – выступил вперед испанский офицер.
– Меня зовут Чезаре Армани, я офицер по особым поручениям при Агостино Барбариго, заместителе генерал-капитана Веньера.
– Хорхе де Санторо, – представился испанец, – рота аркебузиров из Картахены. У нас приказ подняться к вам на борт, дабы усилить этот отряд в предстоящей битве.
– Чей приказ?
– Главнокомандующего.
– Его светлости дона Хуана?
– Ну, разумеется.
– Не Дориа? – опешил Чезаре.
– При чем здесь Дориа? – в свою очередь удивился дон Хорхе, на миг скосив глаза куда-то в сторону, – вот, взгляните сами.
Испанец протянул Чезаре документ, которым несколько минут назад потрясал Вибора. Венецианец бегло пробежал его, но не заметил ни упоминания имени Веньера, ни его подписи.
– Я не вижу, согласован ли он с генерал-капитаном Веньером.
– Вам не достаточно печати его светлости? – в голосе Санторо немедленно проявились высокомерные и агрессивные нотки.
– Не много на себя берешь? – прошипел кто-то над ухом Чезаре.
Венецианец обернулся на голос и столкнулся взглядом с Виборой. Несколько секунд он оторопело моргал, а потом с рычанием отпрыгнул назад и выхватил рапиру.
– И ты здесь, гнида?!
Несколько венецианцев схватили его за руки.
– Чезаре, что ты творишь? – закричал офицер, посылавший за начальством.
– Этот ублюдок покушался на жизнь мессира Агостино! – крикнул Чезаре.
Венецианцы загудели, как пчелиный рой.
– Да сдался мне твой старикан, – усмехнулся Диего.
– Это серьезное обвинение, сударь, – прошипел Санторо, обращаясь к венецианцу, – потрудитесь объясниться.
Чезаре сплюнул и дернулся. Держали крепко. Диего усмехнулся, отступил на два шага, расстегнул застежку плаща и вытянул из ножен шпагу.
– К чему тут воздух сотрясать…
– Отпустите меня! – рыкнул Чезаре.
Венецианцы, смекнув, к чему все идет, послушались. Армани так же избавился от плаща, расстегнул пояс, придержав заткнутую за спину дагу, снял колет. Мориск до рубахи раздеваться не стал.
