Видно, потому Лга’нхи, стоило мне на него рявкнуть, быстренько примолк. Сейчас главным был я, и он это признавал.
— Ты сейчас слишком слаб, — строго сказал я ему. — Ты не сможешь ни догнать врагов, ни достойно сразиться с ними. Или ты хочешь, чтобы враги смеялись над нашим родом и называли нас слабаками?
Аргумент подействовал, и Лга’нхи задумался. Задумался и я. Подобная отмазка сгодится на ближайшие неделю-две. А затем этот отморозок окрепнет и снова бросится в бой. И тут уж моего комариных размеров авторитета не хватит, чтобы удержать его от идиотского самоубийства. Нужен был авторитет побольше… Хм…
— Лга’нхи, — начал я, пытаясь говорить нараспев, подражая шаману. — Я открою тебе тайну! Это великая тайна, и ты должен внимательно слушать и запоминать то, что я скажу тебе! Ты помнишь, как я появился в нашем Роду? (Ага, помнит он, — ему тогда было лет девять-десять.) Не помнишь? А слышал ли ты, почему мудрый Нра’тху, твой отец, принял меня, слабого чужака, в свой род? (Даже я толком этой байки не слышал. Местные наркоши Нра’тху и шаман обсуждали ее между собой. А к тому времени, когда я выучил язык и сумел расспросить об этом вождя, подгадав, когда у него будет хорошее настроение, прошло уже почти полгода, и он сам успел основательно подзабыть это свое наркотическое видение.) Так вот, слушай внимательно и запоминай. Накануне твоему отцу приснился сон… У больших братьев родился белый теленок, маленький и слабый. Но когда степной пожар окружил стадо со всех сторон, маленький белый теленок встал впереди взрослых быков и вывел все стадо в безопасное место! Ты понимаешь, что это значит?
Хренушки он чего понимал. Я и сам еще толком не знал, куда веду разговор, и просто импровизировал. Ну что я за дебил такой? Ведь мог бы заранее придумать байку, а не сочинять ее на ходу.
— Твой мудрый отец догадался, что означает этот сон. Слабый теленок — это я. И мне суждено отвести от нашего племени большую опасность. (Чего-то я не туда. Сейчас спросит, почему я не предупредил про врагов, и пристукнет меня.) Еще тогда, когда шаман велел вести стадо к священному месту, я чувствовал, что это неправильно. Но меня никто не стал слушать! (Ой как стыдно врать такому лопуху, как этот! Ведь всему же верит наивный.) Когда все бросились в бой, я остался на месте… потому что… (Почему кстати?)… Потому что мне было видение от духов!!! Вот! Духи сказали мне, что я должен остаться на месте, а потом найти единственного выжившего воина из нашего рода и сопровождать его в далеком пути на Восток, хоть до самого края земли… Там воин найдет волшебный меч, которым и отомстит нашим врагам… (Хм, — подумал я. — Этого, пожалуй, маловато. Этот балбес дорвется до первого же оказавшегося в его поле зрения меча и побежит назад героически умирать.) …Но если он пойдет дальше и найдет… (мой взгляд упал на висевший на шее Лга’нхи мобильник, который я ему подарил давным-давно.) …найдет волшебный оберег, то с его помощью он сможет вернуть к жизни наше племя!!! (Хорошо, что разговор протекал у ночного костерка, и Лга’нхи не мог видеть, как пылают от стыда мои уши. Ведь бедолага верил каждому моему слову! Мало того, что не приучен к вранью, так еще и находится сейчас в полностью потерянном состоянии. Он, впервые в жизни оставшись один, готов поверить чему угодно и схватиться за любую соломинку… Какой же я все-таки гад! Но альтернативой вранью будет его и моя бесполезная смерть. Так что моя чудовищная ложь, несомненно, была во спасение.)
Скажу честно, за последние годы я впервые врал… так откровенно. Местные вообще врать не умели. (Рассказы о собственных подвигах не в счет. Они и сами верили в то, что говорили.) Особой надобности не было. Практически вся их жизнь протекала на глазах друг у друга, и возможность что-то исказить или скрыть отсутствовала. В личной собственности у каждого были только оружие и украшения-обереги, ну и еще одежда, которая отчасти тоже была оберегом… А все остальное — скот, добытая на охоте еда, волокуши, чумы, — все это принадлежало племени, так что выманивать что-то мошенническим путем было без надобности. Адюльтеров тоже, по крайней мере при мне, не было… — все, опять же, были на виду друг у друга, так что возможности закрутить с чужой женой не представлялось. А даже если бы кому настолько приспичило бы увести чужую жену, — достаточно вызвать ее мужа на поединок и убить. А на слабака, побоявшегося это сделать, местная красотка даже и не посмотрела бы. В общем, никакого смысла врать у местных не было!
Потому-то бедолага Лга’нхи и был так беззащитен перед моим, мало того что чудовищным, так еще и безнадежно нелепым враньем. В моем мире этому не поверил бы даже шестилетний мальчишка. А эта семнадцати-восемнадцатилетняя дылда, способная одним ударом кулака отправить такого, как я, в могилу, слопал состряпанную мной погань с радостью и восторгом.
А еще я сдуру подбросил в костер стопку кизяка, и он ярко вспыхнул, озарив лицо моего наивного приятеля… И я чуть не взвыл, кляня себя самыми погаными словами. В его глазах огнем сияли восторг, вера в чудо и стальная решимость дойти хоть до края света, но найти эти несуществующие волшебные мечи и амулеты. И, естественно, он потащит туда и меня… Да я и сам потащусь за ним, потому что бросить товарища одного в том пекле, куда я сам его затолкал, мне подлости не хватит. Так что спокойной жизни в качестве технического консультанта при дворе местного босса-короля-раджи мне явно не светило.
На следующий день после моего гнусного вранья, едва проснувшись, Лга’нхи уже собрался отправиться в наш дурацкий квест. Мне пришлось долго уговаривать и убеждать торопыгу, что сначала ему надо поправиться, залечить раны и собраться с силами. А я, мол, тем временем сделаю нам оружие…
Сделал пару копий, обычной длины ему и покороче, больше подходящее для метания, для себя. Нашел «правильный» камень, правда, без дырки, и сделал кастет, обвязав камень веревкой. Это для Лга’нхи, — сам я этими штуками толком пользоваться так и не научился. Ну да у меня была гибкая дубинка. А еще я сделал лук. Естественно, себе. Благо древесина железного дерева была просто самой природой создана для таких поделок. И под презрительными взглядами Лга’нхи начал учиться им пользоваться. Не скажу, чтобы научился… Но к тому времени, как мой приятель смог наступать на больную ногу, выпустив десяток стрел, хоть одной из них я поражал мишень, стоящую от меня в паре десятков шагов. По сравнению с первыми опытами это уже был немалый прогресс.
Питались мы все это время рыбой, хотя Лга’нхи и кривился при виде ее, будто бы я ему живых червей есть предлагал… Еще я охотился, ну, по крайней мере, ходил на охоту. Только вот возвращался с добычей не часто. Часть добычи (в основном рыбу) коптил в дыму костра, без соли конечно, все запасы соли утащили враги. Насколько долго продержится сия консерва, я не знал. Но выходить в дальний путь без запаса еды мне казалось такой же глупостью, как моему приятелю идея заготавливать еду впрок и таскать ее с собой. Но как обычно бывало в данном месте — в споре победил тот, кто ходил на двух ногах и добывал пищу… Впрочем, Лга’нхи рыбу настоящей пищей не считал и к моей коптильно-заготовительной придури относился с философским спокойствием — коли хочет Дебил играть в эти игры, пускай играет. Воину спорить с дураком не пристало… Если бы еще из-за моего хомячества нам не приходилось жить почти впроголодь… но от голода мы не умирали, и ладно.
Травка ли шамана, которую я регулярно прикладывал на раны приятеля, помогла, или его бычье здоровье, но на поправку он шел довольно быстро. На голове, правда, остался жуткий шрам, пересекающий плешь почти по всей левой половине черепа. А наступать сломанной ногой он мог, только опираясь на копье. И уже недели через три удержать его на месте стало невозможно. Мы тронулись в путь… Он ковылял, используя копье как костыль, а я почти без труда поспевал за ним на своих здоровых ногах.
Путешествие наше проходило удивительно спокойно. Большинство родов откочевало к югу, а за ними ушла и основная масса хищников. Да еще мы, чтобы не нарываться на неприятности, выбрали пути, проходящие стороной от основных маршрутов кочевий. Иногда этот «обходной» путь оказывался даже прямей проторенного, поскольку обычно кочевники шли там, где могло пройти четвероногое стадо. Мы же двигаясь по крутым холмам, болотцам и перелескам, старательно избегая нежелательных встреч с другими племенами. Раз пять-шесть мой приятель заставлял меня залечь в траву и лежать не двигаясь, утверждая, что в отдалении проходит чужое племя. Сам я ничего подозрительного не замечал… Ну да ведь это я! Впрочем, частенько после этих «залежек» мы пересекали свежий след прошедшего стада. Так что сомневаться в способностях своего спутника у меня не было никаких оснований.
Четвероногие враги нас тоже почти не беспокоили. Только разок из зарослей кустарника на нас прыгнула парочка тигров. Но видно, что это были еще молодые, не старше двух лет самцы, только-только изгнанные из прайда. Опыта охоты на людей у них явно не было, так что они поперли на нас напролом, будто мы газели какие-то и сейчас побежим от них сломя голову. В результате одного мой приятель с ходу поймал на копье, а второго (не без гордости могу сказать) прикончил я сам!
