— Всем собраться на палубе, прикрываем отход! — приказал по внутренней связи начальник безопасности сенатора. — Стреляйте во всех, кого увидите!
Я видел по карте, что сам он даже не стал облачаться в броню, схватил пистолет и выбежал из своей каюты. Двигался мужчина уверенно, явно не ожидая, что враг уже бродит на судне.
Наши пути пересеклись. Двигаясь по широкому коридору, отделанному дорогими материалами, я не стал пропускать бегущего мимо начальника службы безопасности сенатора. Не снимая невидимости, я выдернул нож из чехла за спиной и без особого замаха воткнул его в подмышку врага.
— Доспех надо было все-таки надеть, — произнес я, вынимая нож из раны и толкая истекающего кровью мужчину в ближайшую дверь.
Что он там станет делать, меня уже не волновало. Охрана сейчас скапливалась на первой палубе, они еще не поняли, что яхта окружена моим барьером. И сейчас наблюдали за своими соратниками, лежащими в лужах крови на причале.
С помощью «Оракула» я убедился, что слуги спрятались в трюме и не собираются оттуда высовываться. Экипаж был занят тем, что уводил судно прочь от берега. А сам Квинт Овидий, выпроводив начальника собственной безопасности, заперся в своей каюте, ничуть не уступающей по комфорту моему номеру в отеле.
Сенатор нервничал, но с каждым новым метром, который отделял «Прозерпину» от Римского порта, чуть успокаивался.
— Ростислав, как обстановка? — спросил я, выходя обратно на воздух.
— Все тихо, князь, — отрапортовал Иващенко. — Что дальше?
— Жди, никуда не лезь, ничего не делай, — ответил я.
— Есть, князь.
Я перегнулся через перила, разглядывая собравшихся на первой палубе охранников. Они рассредоточились, держа постепенно отдаляющийся берег под прицелом.
Я убрал нож обратно за спину и, окружив каждого противника силовым барьером, просто сжал купола. Резко и громко захрустело оружие, заскрежетал сминаемый металл, люди вскрикивали, не в силах сопротивляться моему дару.
Развеяв технику, я еще посмотрел, как валятся на палубу комки, только что бывшие живыми людьми, и направился к слугам. Лишние жертвы мне были не нужны, зато свидетели, которые пустят возможное следствие по ложному следу — очень пригодятся.
Зачем всем вокруг знать, что это князь Романов пришел к сенатору и убил высокопоставленного чиновника Римской империи? Куда правильнее будет сделать вид, что это «Мертвая голова» так отомстила своему нанимателю. Квинт Овидий обещал отвести карающую длань римского правосудия от исполнивших заказ наемников, а теперь все отделение, вероятнее всего, окажется на плахе.
Добравшись до отсека, где собрались ожидающие приказаний слуги, я снял невидимость и вошел внутрь, держа винтовку нацеленной на ближайшего человека.
Они сидели за общим столом и нервно переглядывались, стараясь не издать ни звука. Так что мое появление произвело эффект. Глядя на человека в боевом доспехе без гербов сенатора, с оружием в руках, у этих простых людей картина сложилась моментально.
— Господин, прошу, не убивайте! — завопил тот, на кого смотрело дуло моей винтовки. — У меня трое сыновей, больная мать и жена!
Остальные голосили, говоря примерно то же самое. Кроме того, чтобы поднять руки, никаких других действий они не производили. Так что мне пришлось прикрикнуть, чтобы они замолчали:
— Тихо! — рявкнул я, показательное щелкая затвором, чтобы добавить веса собственному голосу.
Естественно, сразу же установилась абсолютная тишина.
— Будете сидеть тихо, и никто вас не тронет. Вы не виноваты в том, что ваш хозяин нарушил слово и не предоставил нашим людям защиту, как обещал, — проговорил я, и с каждым произнесенным мной словом видел одновременно и облегчение на лицах слуг, и в то же время абсолютное согласие. — Будете сидеть здесь тихо и молча до тех пор, пока вам не откроют снаружи. Если кто-то попытается выйти сам — всех перестреляю. Ясно?
— Ясно, господин, ясно...
Закрыв за собой дверь, я услышал, как слуги заперлись на хлипкий замок. Страх удержит слуг от дурных решений, а сказанные мной слова, пусть и не во всех подробностях, но донесут хотя бы общий смысл до следователей римской безопасности. Естественно, когда те доберутся до «Прозерпины».
Шагая по коридорам яхты, я находил членов экипажа, оглушал их и запирал по каютам. Выйти они оттуда смогут самостоятельно, когда придут в себя и поймут, что им ничего не угрожает. Наемники бы не стали убивать всех, излишняя жестокость вредит репутации, никто не любит работать с отморозками. А вот спросить с сенатора, который решился «Мертвые головы» бросить на произвол судьбы, не сдержав своего слова — это как раз на пользу.
Закончив с зачисткой яхты, я остановил двигатели судна. И только теперь направился в каюту сенатора.
Он никуда не делся, уже понял, что остался один, даже разок выглянул на палубу, где лежали убитые охранники.
И готовился встретить меня магией.
Наверное, будь Квинт Овидий моложе, он бы пошел лично разобраться с врагами. Но годы взяли свое, шестидесятилетний старик берег здоровье и не спешил на встречу со смертью.
Оказавшись перед бронированной дверью, я с помощью дара вскрыл замки и заставил створку открыться.
Седой заплывший мужчина в белой рубашке и черных брюках тут же обрушил на меня мощь своего дара. Водные струи ударили, но бессильно опали, встретив мой покров. Прорубленные техникой противника дыры в щите я залатал мгновенно. Прошли те времена, когда мне было сложно справиться с таким напором.
— Здравствуй, Квинт, — произнес я, спокойно входя в каюту.
Сенатор дернул рукой, активируя свой последний шанс. На потолке раздвинулись перекрытия, наружу свесились две турели. Но вместо того, чтобы открыть огонь по мне, повернулись в сторону своего хозяина.
— Как? — обреченно опустив руки, спросил Овидий.
— Не обращай внимания, — ответил я, делая шаг вперед. — У тебя не было шанса с того момента, как ты связался с наемниками. Сам придумал, или приказали?
Квинт отступил на шаг. Сила бурлила в его глазах, я видел, что старик готов снова попытаться меня ударить.
И позволил ему это сделать.
Водяной вихрь соткался за моей спиной и тут же бессильно распался лужей, столкнувшись с моим щитом.
— Еще будут попытки? — уточнил я. — Я никуда не тороплюсь, знаешь ли. Мы можем здесь играть, пока не надоест.
Сенатор отступил еще, на этот раз без попыток выиграть время или отвлечь меня. Он все понял.
— Меня вынудили, — сказал он.
— Назови мне имя, Квинт, — велел я. — И, кто знает, может быть, ты умрешь легкой смертью? Как ты понимаешь, живым ты все равно это каюту не покинешь.
Старик осел в широкое кожаное кресло и побледнел, ловя воздух распахнутым ртом.
— У меня не было выбора, — повторил Квинт Овидий.
— У сенатора Римской империи? — усмехнулся я. — Конечно, выбор у тебя был. Ты мог бы связаться со мной, рассказать обо всем. И я бы с радостью помог тебе, Квинт. Видишь ли, своим поступком ты действительно не оставил себе выбора.
Он поднял на меня взгляд, смотря на забрало моего шлема с лютой ненавистью. Однако его губы оставались сомкнутыми.
— Будь ты проклят, князь Романов! — прошипел он сквозь зубы, и предпринял новую попытку атаковать меня.
«Прозерпина» резко накренилась — сенатор закручивал стихию под судном. «Оракул» тут же доложил об изменениях условий, предлагая варианты выхода из ситуации.
Нас медленно повело в сторону. Судно оказалось в самом центре зарождающегося водоворота. Однако само судно было слишком хорошо подготовлено к невзгодам морского пути, чтобы так легко пойти на дно. Впрочем, скорость водоворота увеличивалась с каждым мгновением.
— Если ты думаешь, что я не умею плавать, ты сильно заблуждаешься, Овидий, — сообщил я, сжав пальцы в кулак и от души врезав по лицу сенатора.
Выставленный Квинтом водяной щит оказался пропорот моим конусом силы, и удар прервал концентрацию сенатора. Губы и нос лопнули от удара, щедро орошая кровью мою перчатку. Техника развеялась, но запущенный ей процесс продолжался уже сам собой, так что судно еще не перестало раскручивать волнами.
