что ты все время одна, а мне нужна сестричка, – наябедничала Светка и тут же экспрессивно добавила, для аргументации топнув ножкой, – но я хочу братика!
Римма Марковна сделала вид, что она вообще не при делах и юрко прошмыгнула в дом. Будяк, который нес два ведра с водой и всё прекрасно слышал, тотчас же поставил их на землю прямо посреди дорожки и внезапно заторопился куда-то по своим делам. А сделавшая своё чёрное дело и даже не подозревающая об этом Светка постояла немного, подняла с травы большое сочное яблоко и, надкусив его, весело поскакала куда-то в сторону малинника.
Я осталась во дворе одна, в окружении сумок, авосек и ящиков. Маленькая стрекоза с рыжими крылышками с треском пролетела мимо и уселась на увязанную в холщовую торбу кастрюлю с едой.
Я вздохнула и пошла разбирать барахло.
В обед все заговорщики чинно сидели в увитой виноградом садовой беседке, ели приготовленный Риммой Марковной еще в городе плов и усиленно делали вид, что ничего вообще не происходит.
– А где это вы такой барбарис купили, Римма Марковна? – с подчёркнутой вежливостью спрашивал Будяк, с аппетитом вкушая плов.
На меня он старался не смотреть, а если случайно и встречался со мной взглядом – быстро отводил глаза.
– А это со мной Нора Георгиевна немножко поделилась, – обстоятельно отвечала Римма Марковна, тоже стараясь не смотреть на меня, – ей знакомые этнографы аж из Узбекистана привезли, вот она и отсыпала.
– Да, с барбарисом плов – царь любой трапезы, – выдал мудрость Будяк. – Он и кислинку придает, и аромат…
– Это потому, что это барбарис пурпурный, видите, длинненький какой. Он более кислый, чем обычный, поэтому и привкус такой интересный, – хвастливо сообщила Римма Марковна. – Но я еще и рис сперва немного в духовке…
– Если вы закончили обсуждать ботанику, то я бы тоже хотела задать один вопрос, – невежливо перебила Римму Марковну я.
Мои слова почему-то произвели на наш маленький коллектив странное действие: Будяк внезапно подскочил и, сообщив почему-то Светке, что ему нужно к Роговым, шустро потрусил со двора. Римма Марковна, тоже не допив чай, в срочном порядке унеслась мыть посуду.
Мы со Светкой остались за столом одни.
– А чего это они? – удивлённо спросила Светка, жуя домашний пирог с яблоками.
– Работы у них много, – пожала плечами я и долила себе из самовара душистого чаю с малиновым цветом и лесными травами.
– У взрослых всегда работы много, – вздохнула Светка. – Зато нам весь пирог достался.
Здесь я с нею была полностью солидарна.
Хотя в душе злобно хихикнула.
А вопрос у меня был совсем простой – хотела спросить, у кого мы из соседей прошлый раз ту высокую лестницу брали, чтобы нарвать яблок…
– А давай, Светка, ты будешь с того краю яблоки собирать, – предложила я и поставила две огромные плетёные корзины на траву. – А я – с этого?
После обеда мы с ней натянули свои старые ситцевые, выгоревшие за лето, платья (которые не жалко) и решили сперва собрать все упавшие яблоки в саду (битые для варенья-«пятиминутки», которое Римма Марковна делала для пирогов), а затем уже отыщем ту высокую лестницу и полезем на деревья рвать яблоки. Их мы аккуратно сложим потом в ящик, на всю осень и часть зимы вполне хватит.
– Почему это я с того краю? – моментально принялась возмущённо торговаться Светка.
– Ну, мы можем поменяться, – согласилась я, и убрала с лица брошенную ветерком паутинку, – просто здесь много крапивы, а ты же не любишь…
– Тогда я буду с этой стороны! – моментально сменила мнение на противоположное Светка.
– А давай тогда будем соревноваться, – предложила я, – кто наберёт полную корзину яблок первым, тот получит большой леденец на палочке! Прямо огромный! Сладкий-сладкий!
– А где ты его возьмешь? – с подозрением спросила Светка. – Покажи сперва!
– Ну ты же меня знаешь, – не повелась на Светкины манипуляции я (а то ей сейчас покажи, а она потом сразу ныть и выпрашивать начнёт, знаем, проходили).
– Но с твоей стороны больше яблок, – нахмурилась Светка, визуально прикидывая фронт работ. – Это несправедливо!
– Да, ты права, – кивнула я, – и чтобы восстановить справедливость, я разрешаю тебе после того, как ты соберешь со своей стороны все яблока, собирать и с моей.
– Слово? – недоверчиво прищурилась Светка. – Поклянись сердцем матери!
– Слово! Клянусь! – подтвердила спор я.
– Ты там пальцы за спиной скрестила, – не поверила Светка, совершенно безосновательно заподозрив меня в вероломстве.
– Ничего подобного! – возмутилась я, – я не скрещивала!
– Скрестила! – не сдавалась Светка, – Клянись заново! И руки перед собой держи!
Я вытянула руки вперёд и поклялась, но коварно добавила:
– А петушок на палочке большой-большой, красного цвета, как ты любишь…
– Добрый день, Лида! – мимо нас по огородной меже проходил Рогов с полным ведром маслят. – А чего это вы по грибы не пошли? Там, в среднем лесочке, за выгоревшей просекой, их хоть косой коси. Я сперва всё подряд брал, а потом только шляпки. А потом так вообще – только шляпки молоденьких.
Он продемонстрировал «улов»: блестящие каштановые шляпки дразнили с изнанки пористой молочной белизной, крепкие ножки облеплены песком и ниточками мха – все грибочки были как на подбор, один в один. Я аж облизнулась, завтра с утра надо обязательно сходить в лес!
– Да мы поздно приехали, – вздохнула я, глядя как Светка, воспользовалась тем, что я болтаю с соседом, и торопливо собирает яблоки, при этом норовя стащить и с моей стороны (да уж, правильная мотивация – великое дело!).
– А что так? Много работы?
– Да нет, Римма Марковна всё позабывала, пришлось возвращаться, – вздохнула я.
– Странно, обычно она такая дисциплинированная, – удивился Рогов и поделился новостями, – а вы в курсе, что Пётр Иванович дом здесь приобрел?
– В Малинках?
– Да, прямо на этой улице, последний от левады. Место хорошее, прямо над Камышовкой. Там запруда небольшая, он говорил, что расчистит и баню прямо над ней срубит. Ох и удобное место! Аж завидки берут. Буду теперь своих подбивать, чтобы тоже дом здесь себе заиметь.
– Купил?
– Да вы у него сами спросите, вон он идёт, – пожал плечами Рогов и заторопился дальше.
Внизу, среди зарослей цикория и ромашек, по протоптанной тропинке у озера шел Будяк. Точнее не шел, а практически крался. Наткнувшись на мой взгляд, он изобразил независимый вид и хотел пройти мимо, на был остановлен мной:
– Пётр Иванович!
При звуках моего голоса Будяк притормозил.
– Можно тебя на минуточку? – сказала я незлым голосом.
Будяк вздохнул:
– Вредничать будешь?
– Да нет. Поговорить бы.
– Я сердцем чист и ласков, – включил режим
