держал её под контролем, позволяя выходить вместе с очередным конструктом.
Шаг, и в то же мгновение поглощающая сфера ещё дальше, в сотне метров. Алгоритм орудий сломался, они посчитали что я прыгнул дважды, а я ушел вниз на двигателях и создал несколько пустышек на максимальном расстоянии от себя. А стоило поглощающей сфере лопнуть, как враги сменили тактику.
Теперь, стоило мне прыгнуть, и создать обманки, суда обменивались целями и открывали слаженный огонь, стараясь отлететь как можно дальше от центра моего перемещения. Мне потребовалось несколько драгоценных секунд, чтобы понять маневр командующего вражеской флотилией, и отдать ему должное. Умно и безжалостно.
Какую бы цель я не выбрал, стоит мне приблизится, и её союзники превратят пространство вокруг корабля в облако осколков и шрапнели. Ни одни одаренный, сколь бы хорош он не был, не выдержит такого обстрела. И единственным логичным действием в такой ситуации стала бы атака на флагман. К сожалению, совершив несколько обманных шагов я понял, что противник придерживается такой же стратегии.
Меня заманивали, и это очевидно была ловушка. Впрочем, кто я такой, чтобы в неё не попасть? Эти уроды решили, что меня можно победить хитростью?
Врубив двигатели на полную мощность, я понесся прямо к флагману, делая шаги в стороны со случайной амплитудой. За моей спиной расцветали взрывы снарядов противовоздушной обороны, засыпающей все мелкими стальными шарами, но мне было наплевать. Они хотят войны? Они её получат!
Залп трех десятков орудий не застал меня врасплох, я знал, что так и будет, но вот мощность атаки оказалась совершенно ошеломительной. Ни один объемный щит не мог выдержать подобного натиска. Ни пресс, ни плоскость. Я попал в западню, как они и задумывали, и в начале всё вокруг засияло, стало светло словно днем. Сквозь броню и тактические наушники отсекающие взрывы раздался грохот, а затем все заволокло дымом от взрывов.
Канонада не прекращалась несколько секунд, и мне оставалось лишь держаться в воздухе, и усмехаться, накрывшись ледяной сферой, вызванной резонансом из другого мира. Лед покрылся трещинами, но ни один шарик не сумел пробиться внутрь, а когда канонада стихла, я просто шагнул сквозь пространство, оставив падающий в океан ледяной шар, по которому продолжали стрелять ещё несколько секунд.
Ровно столько мне понадобилось чтобы добраться до днища улепетывающего крейсера. Только в этот раз я не стал уничтожать маршевые двигатели, а врубился в них, вырывая куски ледяными когтями и пробиваясь в машинное отделение корабля. В коридорах звучали сирены, ко мне уже бежала абордажная команда, вооруженная по последнему слову техники, но я не собирался задерживаться ни на секунду.
Клинок с легкостью пробил металл нижней палубы, открывая дорогу дальше, а ещё через десяток секунд, не обращая внимания на молотящие по ледяному куполу снаряды ручных пушек, я врезался в реакторное отделение и несколькими взмахами клинка перерубил все агрегаты.
Сирены взвыли с новой силой. Люди в ужасе начали разбегаться, только десяток самых отчаянных пытались оказывать сопротивление, но я уже шагнул сквозь пространство, оказавшись на свежем воздухе. И только спустя десяток секунд до меня дошел смысл орущих на палубе сирен.
Крейсер взорвался в яркой огненной вспышке, освещая небеса и океан на много километров. Командир судна решил взорвать его вместе с экипажем, лишь бы заодно забрать меня! В другое время, возможно, я бы даже испытал уважение к самоотверженным морякам, но сейчас в душе не осталось ничего, кроме презрения и ледяной ярости.
Эти тупицы решили убить себя, вместо того чтобы сбежать или сдаться.
Они решили убить меня, после того как приговорили миллионы сограждан на смерть в лагерях рядом с зоной.
Они отбирали у мужей жен и детей. У матерей сыновей, а у дочерей отцов, отправляя их на фронт в чужую страну.
Они не заслуживали никакой жалости, только смерти.
Шаг.
Через три часа в небе над Северным проливом остался висеть лишь один корабль — торговая баржа братья Карамазовы. Островитяне под конец схватки попытались его утопить, но в результате лишь потеряли ещё один корабль. Я же с трудом вывел себя из вынужденного транса и несколько минут просто висел на одном месте, пытаясь осознать, что со мной произошло.
Я сумел использовать ледяные конструкты, ни на секунду не показываясь из-под маскировочных сфер и щитов. Никто не видел даже моего доспеха, хотя это было слабым утешением. Но главное — формально весь бой проходил в территориальных водах и воздушном пространстве Ирландии.
Островитяне потеряли флотилию, но получили повод для начала войны, и теперь мяч оказался на их стороне. А баржа с военным снаряжением и припасами – на стороне Ирландцев. Оставалось только наблюдать и готовиться.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мария, когда я без сил рухнул в кресло.
— Скажем тек, фигово быть тобой. — ответил я, заставив супругу нахмурится. — Чтобы использовать твою стихию максимально эффективно, пришлось накачивать себя негативом, раздражением и презрением к врагам.
— Ты сумел использовать стихию льда? — удивленно спросила Мария.
— Это не проблема, но чем сильнее эмоции, тем проще её использовать и тем она мощнее. — сказал я, помассировав виски. — Впрочем, это временно. С огнем тоже в начале было не всё просто, а сейчас он стал частью моего энергетического контура.
— И? — уточнила первая супруга, усаживаясь напротив. — Ты можешь одновременно использовать две стихии, или нет?
— Знаешь, как-то не до того было. — задумавшись проговорил я, а затем, вместо того чтобы гадать, попытался создать огненный шар над правой ладонью и снежок над левой. Ничего не вышло. Перед глазами потемнело, я почувствовал, как нарастает эффект диссонанса и от греха подальше развеял оба конструкта.
— Нет. Пока не выходит. — резюмировал я. — Хотя, может и не должно. Борис использовал стихии последовательно, а не параллельно. Так что не факт, что это вообще возможно. К тому же, по ощущениям, это словно пытаться играть на одной гитаре, с единственным набором струн, две разных мелодии одновременно.
— Играй по очереди, кто тебе мешает? — усмехнулась Мария.
— И расшатать собственную психику окончательно. — вернул я улыбку первой супруге. — Спасибо дорогая, но это не по мне. Впрочем, возможно это лучше, чем постоянно находится на нервах и втихую ненавидеть весь мир.
— Это ты сейчас обо мне? — подняв бровь
