господа? — к нам подошёл Витман.
Мы с Платоном посмотрели на него молча, приглашая продолжать.
— Ещё один библейский миф. Про Вавилонскую башню.
— Ну хоть не про блудницу, — вздохнул Платон. — Больно уж холодно сегодня.
— Можно сделать из чёрного мага белого, но чувство юмора изменить нельзя, — усмехнулся Витман и щелчком отбросил окурок. — Вавилонская башня. Люди, возгордившись, решили построить башню до неба или даже выше. Господь этого терпеть не стал и наказал людей. Они все заговорили на разных языках, перестали понимать друг друга и разошлись, забросив стройку. Наверное, самый известный миф о гордыне человеческой.
— Скорее об отсутствии толкового прораба, — буркнул я. — Если бы таковой был, он бы всем объяснил, что делать, при помощи затрещин и международной матерной брани.
— Можно сделать из чёрного мага белого…
— Витман, заткнитесь, пока мы вас не побили! — попросил я.
— Получилось! — крикнула Света.
И тут же раздался сдавленный вопль.
Над человеком, с которым у неё «получилось», уже набралось ряда четыре неподвижных тел. Новые и новые «строительные блоки» карабкались вверх, будто не замечая, что опираются и наступают на таких же, как они, людей.
И вот один из «строительных блоков» очнулся.
— Спасите! — просипел он. — Вытащите меня отсю…
Он замолчал, когда очередной зомби наступил ему на голову.
— Так себе была идея, — прокомментировал Витман.
— У вас и такой не было, — огрызнулся я, понимая, что глава Тайной канцелярии прав.
Тем не менее, я бросился вперёд, оттолкнул плечом рвущуюся к вершине женщину и схватил за воротник пальто очнувшегося мужчину. Потянул. Пальто затрещало, мужчина застонал. По его лицу стекала кровь — подарок от собрата, карабкавшегося вверх по социальной лестнице.
— Ну давай! — прорычал я. — Никто не нагрешил настолько, чтобы, будучи в сознании, погибнуть под грудой живых мертвецов.
— Пальто! — простонал мужчина. — Подкладка скользкая…
Не знаю, каким чудом, но я его понял. В несколько движений разорвал пальто на плечах и схватил несчастного за подмышки. Рванул на себя.
Мужчина завыл. Полагаю, что у него сломалась пара-тройка костей, к тому же пальто он лишился. Однако дело было сделано: из «вавилонской башни» я его вытащил.
Мы упали на заснеженный тротуар. Я с трудом выбрался из-под стонущего сквозь зубы мужчины и нашёл взглядом кучку обалдевших Воинов второго набора.
— Занесите его в помещение, — приказал я. — Бегом!
Они кинулись исполнять приказ, а я встал.
— Мне продолжать штопать? — осведомилась Света.
— Нет, — мотнул я головой. — Это бессмыслица. Господи…
Башня уже сделалась выше домов, но люди продолжали карабкаться вверх. Некоторые срывались и безмолвно падали на мостовую.
— Если проблема в месте — надо его уничтожить, — сказал Витман. — Прямо сейчас, пока весь город не собрался…
— Только красивую ленточку не забудьте, — сказал я.
— О чём это вы, капитан Чейн?
— О подарке, который собираетесь преподнести Тьме!
Витман выругался, в сердцах врезав кулаком по стене дома. Посмотрел на меня, и взгляд у него был, как у ребёнка, впервые в жизни столкнувшегося с несправедливостью.
— Ну и что вы прикажете делать⁈
Значит, приказывать опять мне. Что ж…
— Свет, — сказал я. — Никакого оружия. Только Свет.
Я повернулся к несущейся на штурм башни толпе и поднял руку. Ох и не люблю же я это, но приходится иногда. Слишком уж часто в последнее время. Открыть все шлюзы, перестать быть человеком, сделаться всего лишь проводником Света. Почувствовать, как будто сквозь тебя несётся скорый поезд, попутно наматывая на себя твои кишки…
Все магические техники и заклинания были придуманы для того, чтобы использовать различные энергии рационально. Это — как хитроумная система вентилей, с помощью которых можно контролировать направление тока воды, его силу и температуру. А когда я делал так, как сейчас, я просто ломал водопровод.
Сияние зародилось у меня на ладони, но быстро превратилось в маленькое солнце. Ну, маленькое в масштабах вселенной. В действительности же полыхнуло так, что я даже сквозь закрытые глаза видел и Свет, и чёрные фигуры замерших людей.
Мгновение, и я остановил поток, опустил руку, чувствуя, как подрагивают колени. Сердце бешено колотилось, как будто я только что пробежал стометровку с мировым рекордом.
Я открыл глаза. Толпа замерла. Люди осоловело моргали, вертели головами, будто не понимая, кто они и где находятся. Раздался женский крик — кто-то наконец увидел и осознал высящееся перед ними безумие.
— Спасайтесь, черви! — громыхнул вдруг усиленный в тысячу раз голос Витмана. — Ибо пришёл час гнева!
Из центра мостовой вдруг ударил столб чёрного дыма. Он в мгновение ока поднялся до высоты «вавилонской башни» и принял облик демона. Руки, ноги, голова с внушительными рогами. Глаза вспыхнули алым пламенем. Открылась огромная пасть, в которой полыхал всё тот же огонь.
С визгом и воплями люди бросились от башни прочь.
— Толпа в панике — это сила, с которой никакой Тьме не совладать, — сказал удовлетворённый Витман.
Он щёлкнул пальцами, и демон исчез. В ответ на мой недоумевающий взгляд пояснил:
— Иллюзия, господин Барятинский. Простейшая иллюзия. Разумеется, в академии такому не учат, это считается низким искусством. Ну, что? Повторим то же самое с другой стороны улицы?
— Лучше это сделаю я, — вмешалась Света. — Костя тратит на такое слишком много сил. Но как нам туда попасть?
— Портал, — вздохнул Витман. — Если бы все наши проблемы решались так просто, как озвученная вами, милочка.
Я его прекрасно понимал. Остановить «набор высоты» башни — это даже не полдела, а едва лишь десятая часть. Потом эту башню надо будет как-то разобрать, чтобы спасти людей. И озарить их всех светом — крайне плохая идея, потому, что, очнувшись, люди запаникуют. Башня тогда, безусловно, развалится, но сколько человек выживет при этом?..
Витман открыл портал. Мы шагнули в него и очутились с другой стороны улицы. Света немедленно вытянула перед собой руки, приводя в сознание толпу. Я едва успел зажмуриться — вспышка Светы оказалась поярче моей. На демона, которого сотворил Витман, чтобы напугать народ, я смотреть вовсе не стал, моё внимание привлекла башня.
Она уже всерьёз возвышалась над крышами домов. Этакий чудовищный монумент из живых, но неподвижных тел.
Между которыми, теперь я это отчетливо увидел, чернела Тьма. Как строительный раствор,
