слопали.
Уже глубоко ночью все разбрелись по комнатам, Тимофей тоже заснул, но ровно в час ночи, его словно шилом кольнули. Сон бесследно прошел, а в мозгах опять забрезжило противное чувство ожидания неприятностей.
— Твою же мать! — ругнулся Тим. — Да что же это такое?
Свою паранойю Тимофей привык уважать, поэтому оделся, прихватил оружие и пошел проверять посты.
Спустился во двор виллы и там почти нос к носу столкнулся с Абдуллой.
Завхоз зачем-то направлялся в дом.
— Чего тебе не спиться… — Тимофей не договорил.
В тренировочном лагере, скаутов, порой совершенно бесчеловечно, натаскивали действовать на инстинктах. Тим Бергер крепко усвоил уроки. А Тимофею эти инстинкты достались по наследству.
Вот и сейчас, ничего не предвещало: тот же Абдулла, добрый и застенчивый мужик, все те же, белый балахон, торчащие из-под куфии горбатый нос и усы, но Тим сразу почувствовал неладное и выхватил пистолет.
Бабахнул выстрел, но пуля лишь щелкнула об стену — Абдулла неуловимо быстро успел сбить руку Тимофея в сторону.
Египтянин отпрянул назад, в его руке появился маленький пистолет с глушителем.
Тихо щелкнуло: раз, второй, третий.
Тимофей тоже каким-то чудом успел отвести пистолет завхоза, оттолкнулся ногой от стены и навалился всем телом на него.
Пальцы вонзились в глазницы, стеганул болезненный вопль. Тим довернул Кольт и дважды выстрелил.
Тело Абдуллы обмякло.
Тимофей отскочил на шаг назад и взял на прицел египтянина. И только сейчас понял, что это не он. Не Абдулла.
Перед ним, опершись спиной на стену, на полу сидел человек, которого Тимофей видел в кабинете Флауэра.
Богдан Сташинский, убийца Степана Бендеры, сбежавший потом на Запад. Теперь Тим уже окончательно убедился в этом.
— Это ты? Но зачем тебе?
Сташинский глухо кашлянул, изо рта плеснулась почти черная кровь. Губы исказились в жуткой гримасе.
— Ты быстрый… — прохрипел он. — Ты… успел…
Тим отбросил ногой его пистолет и присел рядом.
— Зачем? И кто? Кто тебе приказал?
— Когда предаешь… — едва слышно ответил Сташинский. — Ты становишься шлюхой. Ты уже не живешь своей жизнью. Я думал убегу от всего этого… но не получилось…
Он замолчал, сильно задрожал, но снова заговорил.
— Ты… они поняли, что главная опасность — это ты. Приказали тебя ликвидировать. Думали, что ты уже не вернешься из СССР. Надо было срочно тебя убрать, поэтому я не успел подготовиться…
— То есть, самолет повредили специально?
— Да…
— Кто? Американцы?
Сташинский растянул губы в слабой улыбке и снова замолчал. Голова его упала набок, он судорожно дернулся и умер.
Глава 4
Картинка в холле виллы поутру выглядела весьма забавно, можно даже сказать эпично.
С одной стороны стояли посол Виноградов со свитой и полковник Мубарак со своими людьми. Все они имели довольно расстроенный и виноватый вид.
Посередине лежал труп Сташинского с башкой замотанной в шемах, а с другой стороны, в креслах и на диванах устроилась родезийская делегация в полном составе, за исключением чернокожей девочки.
Лица родезийцев, наоборот, пылали праведным гневом.
Бурбон стоял на задних лапах между первыми и вторыми, растопырив передние лапки словно борец и налитыми кровью глазами настороженно следил за гостями.
Тимофей по пояс голый сидел в кресле рядом с трупом, а Куус выковыривал из него пули.
Сташинский все три раза попал, но, к счастью, ничего жизненно-важного не задел. Две пули застряли под кожей под мышкой с левой стороны, а третья слегка разорвала трапециевидную мышцу. Тим не без оснований побаивался, что пули отравлены, но никаких симптомов отравления пока не наблюдалось.
В миску звонко брякнулся окровавленный кусочек металла.
— Последняя, — деловито отозвался Куус.
— Да это же варварство! Я врач! Позвольте! — не выдержала миловидная, полная блондинка в белом халате. — Я окажу вам квалифицированную медицинскую помощь!
Видимо, в ее глазах, операция выглядела настоящей экзекуцией. В самом деле, никаких белых халатов, ни операционной, а в ране копается какой-то патлатый негр. Вдобавок об ноги раненого трется подозрительная вонючая зверюга.
— Не позволю, — спокойно отозвался Тимофей, с трудом сдерживая матюги от дикой боли.
Не из-за недоверия, а больше из вредности. К тому же, услуги штатного санитара группы полностью его полностью устраивали.
— Но…
— Сначала самолет… — иронично хмыкнул Питер ван дер Бил. — Потом попытка убийства. И это звенья одной цепи. Хотите наверняка закончить дело? Извините, лучше мы сами.
Питер олицетворял всем своим видом холодное презрение и недоверие. И получалось у него просто прекрасно. Министр всегда был прекрасным актером.
Бурбон уставился на Виноградова и с глухим рычанием показал клыки.
— Как это понимать? — посол покраснел, как помидор. — Вы на что намекаете?
Мубарак молчал, по его лицу было видно, что хитрый египтянин ждет, чем закончатся разборки, чтобы сделать свой ход.
— Я вам говорил, что самолет повредили неспроста? — Тим невольно поморщился, когда Куус начал зашивать рану.
Посол промолчал, зло засопел и покраснел еще больше.
— Говорил… — вздохнул Тимофей. — Что вы мне сказали? Вы сказали, что это всего лишь случайность. Я просил у вас усиленную охрану из советского персонала? Просил. Вы мне что сказали? Правильно: нет никаких оснований. И что теперь нам думать?
— Мы все понимаем, — вперед выступил высокий и плотный мужчина с простым, приятным лицом. — У вас есть основания нам не доверять. Уверяю, мы не имеем никакого отношения к случившемуся, но сейчас надо просто разобраться, что случилось, чтобы не допустить ничего подобного.
Тим выслушал первого секретаря посольства и с недоверием покачал головой.
— Все виновные будут наказаны! — встрял полковник Мубарак. — Немедленно!
Ему Тимофей как раз с благодарностью кивнул, специально, чтобы наглядно подчеркнуть недоверие к советскому персоналу посольства.
— Я просто хотела приехать в Советский Союз! — неожиданно зазвенел голос Аманды. — А вы… — девочка презрительно усмехнулась. — А вы за это хотите меня убить? Ну что же. Я хочу домой! Слышали? Немедленно отправьте нас домой!
Аманда обвела гостей ледяным взглядом, резко развернулась и ушла. За ней пошла Тереза.
Тимофей мысленно восхитился девчонкой. Ее реплика прозвучала очень удачно и своевременно, русские и египтяне сильно растерялись, а Мубарак даже побледнел.
Питер ван дер Бил вдобавок усмехнулся и коротко бросил:
— Надеюсь, по вашему приказу в наш самолет не заложили бомбу? Пожалейте хотя бы детей.
Посол раздраженно вытер лоб платком. Выглядел он неважно, Тим
