в тумбочке Вики не составит особого труда.
Я подошел к корпусу, огляделся, чтобы остаться незамеченным. У окна встал на цыпочки, дабы заглянуть в саму палату. Там, предсказуемо, не было ни души. Как тут чистенько, постели ровные, не валяется никаких камней, веток и рогаток. Девчонки, что тут еще сказать.
Я перемахнул через окно, оказавшись внутри палаты. Подошел ко второй кровати, как и просил Сеня. Достал конверт и сердечко и, открыв тумбочку, положил их туда. На самое видное место. Вика по-любому полезет в тумбочку — и надо, чтобы она увидела передачку сразу. Ну а пойдет она на свидание или не пойдет — это уже дело не мое.
Справившись, я уже собрался уходить, как мой взгляд упал на торчащий из-под подушки корешок книги. На нем красовалась надпись: «Ящеры древних морей». Внутри аж заскребло все. Не может быть!
В свое время я не один год охотился за этим изданием. Свой экземпляр формально первой части, «По путям развития жизни», у меня был. А вторую часть издания 1965 года мне всегда хотелось заиметь.
Я аккуратно вытащил томик из-под подушки. Погладил тканевую серую обложку и черно-белый рисунок ихтиозавра. Не твое — не трогай, как говорится, но я все же открыл энциклопедию. Прежнего прилива эмоций, правда, не было, но поглазеть интересно. Несколько минут я сидел на кровати и листал одну за другой страницы «реликвии». Рассматривал цветные картинки с изображениями морских гигантов. Добрался до половины, когда из коридора послышались шаркающие шаги. Блин! Не вовремя!
Удрать к окну не успел. Дверь скрипнула, что-то грохнуло, как будто захлопнулось… я принял единственно верное решение — спрятался под кроватью и замер, чтобы не заметили. С энциклопедией в руках! Затея так себе, но афишировать, что я лазал по девчачьей палате, тоже не хочется. Придется отсидеться, то есть, отлежаться.
В палату зашла девчонка, что-то напевая шепотом себе под нос. И похоже, что девчонка оказалась той самой любовью Сени. Вика, к счастью, меня не заметила, но села на кровать, под которой я прятался, и полезла в тумбочку.
— Ух ты…
Понятно, что первым делом она наткнулась на конверт и лежащее сверху сердечко. Послышался звук, с которым порвалась бумага, и Вика вытащила письмо. Мне на секунду стало любопытно, станет ли она читать вслух, все равно ведь одна, но нет — читала девчонка про себя.
— А я думала, что нисколечко ему не нравлюсь… — донесся шепот и следом хихиканье.
Выходит, любовь у них была взаимная? Ну, не зря мучился, гляди, на свадьбу позовут и детей нянчить.
— Куда книжка подевалась? — вдруг озадаченно протянула Вика.
Заметила-таки… я не успел довести мысль до конца, как девчонка нагнулась, заглянула под кровать и уставилась на меня выпученными глазами.
— Ты⁈
— Э-э…
— Что ты тут делаешь, мелкий!
Я замялся, не скажешь же что-то вроде: «а мы тут плюшками балуемся». Да и вообще ничего толкового не скажешь!
— Динозавров смотрел!
Я сунул ей энциклопедию и спешно вылез из-под кровати, бросившись наутек. Выпрыгнул в окно…
Радовался звук разбитого стекла.
Захлопнулось это самое окно, а все из-за сквозняка, потому что дверь в палату осталась открытой. Ну а я в спешке этого не заметил и не просчитал.
Стекло брызнуло в стороны, я кувыркнулся и вляпался ладонью в осколки.
Ай!
На запястье тотчас появился разрез. Ничего серьезного, но — вот же, блин!
Я сжал и разжал кулак. Нет, порядок, все шевелится, никаких серьезных порезов, и слава богу, это не должно помешать тренировкам. Не хватало только на ровном месте получить травму, руки надо беречь.
С Викой нехорошо вышло, но не смертельно. Что нет книжки, она заметила сразу. Ну я бы, честно говоря, тоже заметил, все-таки довольно редкое это издание. Теперь надо надеяться, что девчонка не заложит меня Тамаре, еще этого только не хватало. Хотя шанс на это совсем маленький, старшая пионервожатая выпьет из нее все соки, тут все-таки окно разбито. Это не хухры-мухры.
Я сидел в кустах неподалеку от корпуса девочек, когда на горизонте появилась тушка подстрекателя этого происшествия. Сеня, пока я занимался черт-те чем в палате девчонок, никуда не уехал и дожидался, чтобы узнать, чем все закончится.
— Ну че?
Толстяк уселся рядом со мной прямо на землю, не без труда подгреб ноги к груди и положил подбородок на колени. При виде моей окровавленной руки, присвистнул.
— Как ты умудрился окно расфигачить?
— Как-как, молча… не доглядел.
— Бли-и-ин… ща, погоди.
Сеня, не вставая, куда-то потянулся, а потом, выпрямившись, вручил мне средство от всех бед — листок только что сорванного подорожника. Советский дворовый антисептик.
— Приложи, только сначала послюнявь.
Я знал, что подорожники помогали, но тут все же придется идти к Аллочке в медпункт. Шить, конечно, не потребуется, но нормально продезинфицировать порез надо. Ну и чтобы не мешало, можно повязку наложить. Но от подорожника Сени я тоже не отказался.
— Короче, вручил я твое послание Вике, — хмыкнул я.
— И че… И как… — толстяк аж запинаться начал от волнения.
— Ну-у-у, — я чуть потянул время ради собственного удовольствия и интриги. — До потолка от радости не прыгала, но довольная была. Дальше давай сам, девка-то явно к тебе неровно дышит. Если судить по ее возгласу, когда она записку прочитала. Ты же в письме представился?
— П-правда? — Сеня аж дыхание затаил.
— Как есть. Ладно, бывай. Схожу в медпункт.
Из нашего укрытия было хорошо видно разбитое окно палаты, и туда на всех парах уже летела Тамара. Лицо ее было настолько перепуганным, как будто не окно разбилось, а произошёл ядерный взрыв. Ну как минимум. И чего она так все близко к сердцу принимает? Мужика ей надо нормального и некогда будет мелочевкой себя загружать…
Сеня тоже наблюдавший за этим, вдруг как-то поменялся в лице. Решимость, что ли, в глазах появилась. Ну ему-то что, шею намылят мне. А он пока будет с девчонкой природой любоваться… надо будет, кстати, разведать, что там за место такое, дюже романтическое.
Я со вздохом поднялся и уже собрался уходить, как Сеня вдруг заявил:
— Мих! Давай скажу, что это я окно разбил…
— Ты? — я так и замер, повернул в его сторону голову.
Кажется, в этой панде просыпается-таки маленький лев.
— Да, ты же по моему делу в палату к девчатам
