наверное, устали с дороги?.. Хотите принять душ… Сергей Константинович придет не раньше трех… Вы можете даже прилечь, отдохнуть.
Голос ее охрип. Видно, что вот-вот и она выскочит из платья. Обстановка стремительно накалялась. Самое смешное, что я не совершил бы ничего аморального. Ведь при любом раскладе эта сорокалетняя самка, похоже, не пропускающая ни одного мужика, попадающего в ее паутину, не станет моей тещей даже в теории. Нет, ничего проще задрать ей сейчас подол и без всякой прелюдии оприходовать. А когда придет ее супруг, мне будет проще с ним разговаривать, потому что по законам человеческой стаи он окажется в положении униженного.
— Ну чего ты ухмыляешься⁈ — теряя всяческое терпение, спросила она. — Я уже мокрая вся… Когда ты еще задарма отымеешь такую как я?..
И вскочив, она одним, видать, отработанным движением плеч сбросила с себя платье, представ в одном нижнем белье, которое включало и пояс для чулок. И вдруг в коридоре послышались тяжелые мужские шаги.
Так же ловко, как бывшей будущей теще удалось снять платье, надеть его у нее не получилось. Когда вошел Арабов, она все еще пыталась его натянуть. Увидев эту суету, Сергей Константинович только поморщился и указал ей пальцем на дверь спальной. Я наблюдал за этой семейной драмой, нарочито медленно потягивая кофе. Хотя лучше бы его совсем не пить. Стараясь не смотреть на меня, хозяин трех комнат в коммуналке, уселся напротив и выплеснул в чашку жены остаток кофе, выцедил. Хотя ему явно требовался напиток покрепче.
— Вы из Литейска, от Серушкина? — спросил он.
— Да, я из Литейска, — ответил я. — Серушкин просил меня к вам зайти, Сергей Константинович, это верно, но я не по этой причине здесь.
Вот теперь Арабов на меня посмотрел. И не просто — посмотрел. Уставился в полнейшем недоумении.
— Чем же тогда обязан? — спросил он.
Достав из кармана свое спецудостоверение, я раскрыл его и показал бывшему будущему тестю. Прочитав написанное в нем, он выпучил глаза еще больше. Губы его затряслись.
— Я арестован? — спросил он.
— Нет, — ответил я. — Цель моего визита иная.
Лицо его, побледневшее было, стало наливаться краснотой.
— Слушаю вас…
— Считайте это последним предупреждением. Если не бросите свое нынешнее занятие, за вами действительно придут… Участие в подпольных коммерческих операциях, связь с иностранными спецслужбами… Я не судья, но думаю, вышка с конфискацией вам гарантирована… Вы представляете, что будет с вашей семьей?.. Лишение столичной прописки и высылка на сто первый километр. Дочка продолжит обучение в провинциальной школе, после которой ее в лучшем случае примут в ПТУ. И вряд ли она сможет выйти удачно замуж.
О том, что она вряд ли удачно выйдет замуж даже если останется в Москве, я скромно умолчал. Мой собеседник тоже помалкивал. Уж не знаю, стало ли для него открытием, что его жена шлюха, но вот появление в его жилище «курьера» с мутными, но весьма крутыми корочками уж точно оказалось полнейшей неожиданностью. Моя осведомленность в его делах служила лучшим доказательством справедливости сказанного. Наверняка, он и сам об этом не раз думал, но одно дело мысли, в которых самому себе боишься признаться, другое — когда тебе об этом говорит посторонний.
— Что молчите, Сергей Константинович? — спросил я. — Или мои слова кажутся вам неубедительными?
— Нет, но… — замялся он. — Вот сразу так бросить все я не могу… Вы же знаете, завязаны другие люди…
— А вы напишите!
— Что — написать?
— Вот об этом и напишите — кто, кому, куда, сколько?
— Вы же сказали, что пришли меня предостеречь…
— А никто и не собирается использовать эту бумагу против вас. Наоборот, она может послужить для вас спасательным кругом. Вы меня понимаете?
— П-понимаю, — пробормотал он, открывая портфель, с которым пришел и вынимая из него листки бумаги, а из кармана кителя — авторучку. — Терезка! — рявкнул он. — Выпить принеси и закуси!
И он принялся писать. Минут через пять в гостиной снова появилась моя бывшая будущая теща. Теперь у нее на подносе были рюмочки, графинчик, надо полагать — с коньячком, а также — бутерброды с красной и черной икрой, нарезанный лимон и шоколад. Я наполнил рюмки, накатил, подцепил бутербродик. Арабов тоже опрокинул рюмаху, закусив ломтиком лимона. При этом он не отрывался от своей писанины. Исписал один листок с двух сторон. Взялся за другой. Исписав оба, он спросил:
— Подпись ставить?
— Нет, не нужно, — ответил я, отбирая у него листки и вставая. — Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.
— Зачем вы это делаете? — спросил он.
— Что именно?
— Спасаете меня.
— Мне жаль вашу дочь. Милая девчушка… Кстати, если у вас есть, что передать Антипычу, так несите.
Совершенно сбитый с толку, он вышел из гостиной и вскоре вернулся с битком набитой сумкой. Я взял ее и направился к выходу. Не успел отворить дверь, ведущую на лестничную площадку, как позади раздался крик: «Терезка, сучка, а ну-ка подь сюды!». Я помедлил, но потом подумал, что вряд ли это их первая семейная разборка, так что до смертоубийства не дойдет. С чувством выполненного долга, я покинул коммунальный очаг, в который демобилизованного старлея Володю Данилова занесет нелегкая десять с лишним лет спустя.
Любопытно, когда он впервые объявился в семействе полковника Арабова, в нем царила вполне благопристойная атмосфера. О том что тесть давно и прочно рогат Владимир Юрьевич узнал из случайного разговора с супругой. А потом был тот случай на даче, когда к тому времени уже изрядно располневшая теща вырулила на него практически голой и только подмигнула, нисколько не смутившись. То есть, вся внешняя благопристойность была обыкновенной ширмой, за которой скрывалось лицемерие и взаимная ненависть. Так вот — неужели все это результат моей нынешней встречи с ними?
Хорошо бы. Конечно, они и до зятя друг друга ненавидели, но по крайней мере, благодаря участию тестя в махинациях, сумели кое-что накопить. А после нынешнего моего появления вынуждены будут экономить, потихоньку проживая сбережения. Так они и дотянут до того «счастливого» дня, когда их дочурка выскочила замуж за бизнесмена, которого они дружно станут доить почти десять лет. Покуда упомянутый бизнесмен не поймет, что пора разводиться.
Выходит, сегодня я устроил судьбу не только семейки Арабовых, но и свою собственную,
