Ознакомительная версия.
«Понятное дело! — ехидно прокомментировал внутренний голос. — Подражает, уродец жирный, своим любимым шведским королям, которых в последнее время всё больше „Карлами“ зовут. Те, говорят, свои жёлтые ботфорты не снимали месяцами, даже с женщинами вступали в интимную связь, зачиная наследников короны, — прямо в них, родимых…»
Офицер в ботфортах, действительно, оказался рьяным патриотом своей родины — знал только шведский язык. Поэтому полноценного диалога не получилось:
Лаудруп, согнувшись в раболепном полупоклоне и содрав с головы свою пиратскую треуголку, просительно что-то бубнил — на ужасной смеси датского и шведского языков, а обладатель жёлто-ядовитых ботфортов небрежно изучал бумаги, предложенные его высокому вниманию, и презрительно выпячивал далеко вперёд свою нижнюю губу.
Из пятиминутной речи шкипера «Короля» Егор понял только отдельные слова: «сэр Александэр», «Нарва» и «рыба-осётр» (про рыбу — почему-то на английском языке).
По окончании этого скоротечного рандеву офицер насквозь небрежным движением вернул Лаудрупу все бумаги, после чего тот опустил в протянутую офицерскую ладонь, предусмотрительно сложенную ковшиком, тяжёлый бархатный кошелёк. Швед, меланхолично вздохнув, спрятал кошелёк в бездонный карман длиннополого камзола, снял со своей толстой шеи чернильницу, висящую на толстой медной цепочке, осторожно поставил её на раскладной столик, стоящий на палубе рядом с ним, открыл крышку, бросил на датчанина вопросительный взгляд.
Лаудруп, понятливо кивнув своей пиратской серьгой, достал из-за обшлага капитанского кафтана лист чистой бумаги, предупредительно протянул его офицеру.
Верный подданный и почитатель храбрых шведских королей ловко разместил лист на столике, достал из-за своего уха хорошо заточенное гусиное перо, обмакнул его кончик в чернильницу, задумался на минуту, возведя очи к небу, начертал на бумаге несколько длинных фраз, вернул перо на его прежнее место, презрительно глядя в сторону, протянул исписанный лист датчанину…
Уже когда лодка подплывала к «Королю», Егор поинтересовался у Лаудрупа:
— Капитан, а что это за бумагу вы купили у этого шведского индюка?
— Да пропуск в Нарвскую крепость, — объяснил датчанин. — Без него могли бы и не пустить внутрь. Торговые молочные ряды в хорошую погоду есть и у крепостных ворот. А теперь четырём персонам разрешается: «Пробыть в пределах крепостных — с рассвета и до самого заката».
— Четырём персонам? А кому конкретно?
— Мне, вам, сэр Александэр, и нашим денщикам. Должен же кто-нибудь из простого люда тащить корзинки с купленной сметаной, творогом да маслом? Сами выберите, кто это будет. Да, ещё не забудьте, сэр, потом вернуть пятьдесят гульденов, те, что я только что на ваших глазах заплатил этому жадному шведу…
Плавание, которому благоприятствовали тёплая летняя погода и умеренный юго-западный ветер, проходило успешно, даже с некоторой приятностью: днём бывшие волонтёры Посольские во главе с Петром, раздевшись догола, много времени проводили на верхней палубе, старательно подставляя свои бледные тела под лучи ласкового северного солнца.
Уже через пять суток «Король» успешно бросил якоря в километре от низкого берега, как раз напротив устья реки Наровы.
Егор, Лаудруп, Пётр и Лефорт по верёвочному штормтрапу спустились в лодку, где их уже ждали два матроса-гребца. Лефорт выступал в роли (и был одет соответствующим образом) денщика датского шкипера, Пётр — в роли Егорова слуги…
— Считаю, что надо приставать к восточному берегу! — предложил Егор.
Пётр, всегда стремящийся проникнуть в суть вопроса — или события, не преминул въедливо уточнить:
— А чем это тебе плох — западный?
— Кроме крепости Нарвской есть ведь ещё и Иван-город, бывший некогда твердыней русской, — пояснил Егор. — Нарва и Иван-город — они на разных берегах реки Наровы стоят, как бы соблюдая равновесие между Европой и Россией. Во Времена Смутные шведы заняли Ивановы бастионы… Может, и стоит начинать шведскую кампанию с возврата Иван-города?
— Чушь полная, никчемная! — вспылил царь, ладонью старательно плеская себе на лицо холодную балтийскую воду. — Забирать — так всё и сразу! Чего мелочиться? Вона, как с Азовскими городками и крепостями получилось, любо-дорого посмотреть!
— Не скажи, государь! — вмешался разумный, как всегда, Франц Лефорт. — В конечном итоге — всё надо забирать… Но ведь можно и по частям? Разумно ведь: на запад — с востока идти?
— Делайте, что хотите, умники! — обидевшись, надулся Петр, подёргивая от возмущения своими редкими усишками. — Алексашка! Вели Лаудрупу приставать к берегу восточному…
Шли вдоль неровного речного русла: Лаудруп и Егор — впереди, как настоящим барам и положено, Пётр и Лефорт — с большими плетёными корзинами в руках, чуть поотстав. В водах Наровы голые мужики усердно тягали короткий бредень, изредка переругиваясь между собой по-русски. На том же языке перекликались и мальчишки-пастухи, пасущие маленькие стада тощих коз и баранов.
Крепость Иван-города состояла из восьми мрачных башен, покрытых тёмными свинцовыми крышами.
— Глупость какая-то! — заявил Лаудруп. — Представляю, как там жарко в летний полдень! Надо же — столько свинца не пожалели…
Крепостные бастионы Иван-города были густо покрыты заплесневелым мхом и даже местами — реденькой травой, проросшей сквозь камни, на свинцовых крышах башен зияли многочисленные дыры. Было совершенно очевидно, что шведы в последние годы совершенно не занимались этой — когда-то грозной — твердыней.
— Алексашка, постой! — громко закричал Пётр. Егор, внутренне передёрнувшись, пошёл навстречу царю, проговорил — тихо и ласково:
— Мин херц, дорогой ты мой! Что ж ты по-русски-то орёшь? Ополоумел совсем? Повяжут ведь! Договаривались же: общаться только на языках иноземных…
— Ладно, не сердись, охранитель! — тут же покладисто перешёл на немецкий язык царь. — Лучше объясни мне, глупому: зачем нам надо первым делом занимать этот никчемный Иван-город? В чём здесь выгода, профит какой?
— База нам нужна, Пётр Алексеевич! База — где можно заранее заскладировать запасы продовольственные и огневые… Дороги-то наши российские — одно название только. Вот решим мы штурмовать крепость Нарвскую. И — что? Потянутся от самой Москвы обозы длинные, бесконечные. Треть из них застрянет в грязи русской, серьёзной, а у другой трети колёса отвалятся по дороге…
— Верно то! — подошедший Лефорт поддержал Егора. — Для войны со шведами нужны базы промежуточные! И совсем необязательно, что такой базой Иван-город быть должен. Городишко Юрьев вот — тоже расположен удобно весьма. Псков также годится под базу серьёзную…
Ознакомительная версия.
