я не собираюсь выставлять напоказ наши отношения. — честно сказал я.
— Слушай, а ты подозрительно круто целуешься?! — вдруг осознала она, что это я вел ее язык и вообще.
— Смотрел много кино. — отшутился я.
— Это какого немецкого? — неожиданно рядом оказался Артемский.
— О да! Дастиш Фантастиш! — присоединился к дуралейству Паша
-Йа-йа! — подхватил Артюшов.
— Французкое, это было кино! — веселясь отрицал я. — Где ваша романтика ребята?! — при этом жутко покраснев, поскольку историю уроков правильного поцелуя я был точно не готов рассказывать.
На перемене пришлось выдавать и тут же принимать куртки тех курильщиков, что еще стеснялись дымить в туалете, или не были допущены до этого. А также у некоторых забывашек, какие-то пакеты и что-то еще. Второй урок почти до конца резались в карты впятером, затем Паша с Аней ушли в столовку готовить завтрак малышам, в смысле разносить на столы, готовили его повара. Артемон ушел на следующие уроки после второй перемены.
— Наконец-то — улыбнулась Танька.
— Да уж я думал мы никогда не останемся одни. — согласился я, предвкушая невероятные события.
— Ну так что скажешь? — спросила она.
— По поводу? — искренне не понял я.
— По поводу умения целоваться. — напомнила она.
— Серьезно почти никакого опыта, к тому же знаешь, про тебя то же разное болтают. — ляпнул я, дабы перевести тему.
— Это про что? Кто болтает? — нахмурилась она.
— А есть про что? — уточнил я.
— Нет. — отрицательно и уверенно заявила она. — Мне интересно кто и зачем и что именно болтает про меня?
— Ну на самом деле я не верю. — заявил я, и понял, что куда-то не туда направил наш разговор и надо выруливать обратно, и чего меня потянуло на разговоры в такой момент, видимо от страха и волнения.
— Ну скажи кто и что? — грозно приблизилась Таня.
— Хромой болтал, но думаю он просто в тебя влюблен. — я сделал паузу — Ну как минимум ты ему нравилась, а он либо боялся подойти, либо получил от ворот поворот, и теперь болтает.
— Откуда ты знаешь?
— Что знаю?
— Неважно. А что именно он болтает?
— Ну якобы ты делала миннет Понамарю, а он типа видел, вообще история выглядела очень неправдоподобно.
— Вот сука! — возмутилась Танька. — Убью, гада!
— Да ну Тань, лучше не реагируй, иначе наши идиоты могут решить, что ты его бьешь за то, что, он разболтал, а не за то, что наврал.
— Блин, действительно, — задумалась она — но ты не веришь?
— Нет, теперь я точно тебе верю.
— А значит сомневался?
— Нет в этой истории я не сомневался, от нее за километр несет враньем.
— А в чем сомневался?
— Ну блин, — простонал я. Все же отмалчиваться не вышло она ждала ответов. -Понимаешь, ты такая крутая, многие на тебя засматриваются, а я как бы далеко не крутой и не Рембо, с еще таким сочным прозвищем и мелкий, я опасался, что ты как бы прикалываешься, пошутить хочешь, вот. — подобрал я слова.
— Ты обижаешься, когда я говорю Мося, да?
— Нет, ты это как-то по-другому говоришь, не так как остальные, — смутился я.
— Хочешь не буду?
— Нет, мне нравиться, когда ты меня так называешь. Вообще можешь называть меня, как угодно.
Глупый разговор, закончился для меня хорошо, и мы продолжили наши поцелуи. Но черт возьми! Сразу опять приперлись Аня с Пашей, они уже перетаскали грязную посуду на мойку и протерли столы, еще пара дежурных прибрала полы. Теперь еще минут двадцать у них есть до следующей раздачи, естественно надо было прийти. Впрочем, я бы тоже на их месте, пришел, не в столовке же сидеть. Прошел третий урок, сменился четвертым. Затем часть людей школу стала покидать, кто-то наоборот приходил раньше уже на вторую смену. Короче мы уже не вернулись к этому замечательному моменту, о котором я мечтал весь остаток дежурства.
— Может сегодня я провожу тебя? — спросил я после сдачи дежурства по гардеробу другой смене.
Я ждал ее у входа в школу и размышлял. Может это на ней я женюсь и у нас будет двое детей? Но это вряд ли. Осталось еще глупо влюбиться, а потом страдать ведь я не знаю никого кто пронес свою школьную любовь дальше школы, донес до ЗАГСА и до детей или до внуков даже. Это конечно, не мои слова, это слова мамы Коляна, что провела с нами как-то беседу, видимо насмотревшись на наше плотное общение с девчонками во дворе. С ее слов, по статистике мы расстанемся, по статистике кому-то будет больнее… Кажется, статистический анализ чего-то там, траля ля-ля, был ее профессией. Не хочу, чтобы было больно ей. Блин, похоже я влипаю, нет?
— Пошли. — тем временем взяла меня под руку Таня, вырвав из философских полетов, которые меня последнее время накрывали.
Мы о чем-то болтали, неожиданно прохладная погода для наших мест, заставляла ее прижиматься сильнее ко мне, хотя может не только погода, мне хотелось, чтобы это было не только из-за погоды. Теплая маленькая девочка, ее хотелось обнять и согреть поделиться теплом, согреть ее губы. Мы согрели губы где-то в середине пути, заодно согрели и руки. Одеты мы были совершенно не по погоде, зато по моде. По крайней мере в Йорке джинсовки это было круто. Неожиданно холодный осенний дождь и порывистый ветер едва не заставлял стучать зубами.
— Мы же Аньку забыли с Пашей! — смеясь вдруг вспомнила она.
— Действительно! — улыбнулся я.
— Блин, я кажется потеряла голову, — и шутливо стукнула меня, — из-за тебя.
— Тань, а поехали ко мне? — предложил я неожиданно севшим голосом, изо рта куда-то испарилась вся влага.
— И зачем? — вылупилась она на меня удивленно.
— Ну у меня сегодня часов до одиннадцати никого не будет. — сказал я, не ответив на ее вопрос.
Честно говоря, я понятия не имел будет ли сегодня дома мать. Вернее, вернется ли сегодня. Она опять ушла, и опять пропала. Я снова был сам по себе и удивительно, что я пришел в школу. Впрочем, я пришел не ради учебы.
