Ознакомительная версия.
– Они не смеют дорого просить, дон Оуэн, – пренебрежительно скривила губы Аиноа.
– Шевальер, – выдал я руководящее указание, – дон Оуэн в этих краях новичок. Если есть какие-либо сложности с местным населением, то прошу вас взять их решение на себя, чтобы не вышло чего-либо вредящего ордену. Вы не возражаете, дон Оуэн?
– Отнюдь, сир. Буду только рад такой помощи от шевальер.
– Вопросы есть?
– Да, сир, – подала голос Аиноа. – Я тут предварительно набросала, каким должен быть алфавит васконского языка, и у меня не хватило букв латинского алфавита. Разве что по франсийскому образцу вводить дифтонги?
– Никаких дифтонгов, шевальер. Каждый звук должен иметь свою букву. Если вам не хватает латинских букв, берите вдобавок греческие. Или, на крайний случай, изобретите что-то сами. Главное, чтобы все было понятно детям и малообразованным людям.
– Интересное решение, сир. У вас ум конгениален Богу, – сказала девушка и словно погладила меня взглядом своих карих вишен.
– Не льстите мне, шевальер, мы не на приеме в тронной зале. Это не я придумал, а святой Константин и его брат Методий, когда переводили в Моравии Святое Евангелие на славянский язык.
И повернулся к валлийцу:
– Дон Оуэн?
– Сир, сколько человек должна укрыть крепость Сокоа при набеге? – подал голос Ллевелин.
– Давайте определимся так. В первую очередь форт Сокоа – учебное заведение и место, где работают ученые и мастера. Это первая стена от берега. От моря на самом мысу будет стена береговой батареи огнестрельных орудий и требушетов, сторожащих пролив. Башня, как наблюдательный пункт и место проживания преподавателей. Внутри стен – колодец. Здание учебных классов – не менее двух этажей. Лучше – три. С большими окнами, чтобы помещения были светлыми.
– Сир, а не будет ли там зимой ученикам холодно с большими-то окнами? – озаботилась Аиноа.
– Им там не жить, шевальер, а только учиться. Здание общежития учеников на полсотни келий должно быть отдельным. Конюшня и помещение служб, среди которых трапезная, баня и прачечная – обязательны. Со стороны бухты предусмотреть еще один вход в форт, небольшой; не ворота, а скорее – калитка. Чтобы матросы и ученики могли короткой дорогой добегать до учебных кораблей. Первый корабль такой уже строится в Сибуре. Впрочем, это мы забегаем далеко вперед. Просто предусмотрите при строительстве стены форта, что такие здания там будут стоять. А сейчас все силы кинуть на расчистку мыса, ремонт башни и закладку внешних стен. Расширять строительство будем поэтапно, хотя мне понравилась идея кавальера Ллевелина о том, что два замка будут тактически прикрывать друг друга в случае нападения…
Вот так вот. Несколько бесед – и половины дня как не бывало. Поговорка: «Хочешь сделать хорошо – сделай сам» – это не для моего нынешнего положения. Требуется мне научиться четко инструктировать людей, при этом не подменяя собой исполнителя.
А еще меня сильно удивляет Аиноа своим поведением. У женщин обычно отношения с мужчинами пороговые – «у нас было» или «у нас не было». И это совершенно разные женщины, несмотря на одну и ту же личность. Так вот Аиноа не только вела себя так, будто «у нас не было», но и даже как-то молчаливо подчеркивала это. Никаких поползновений после пещеры не только на телесную близость со мной, но и вообще какую-либо близость. Верный вассал, идеальная хозяйка замка, хороший собеседник, но не более.
Как ни стремился я к минимизации, но все равно свита собралась немаленькая.
Дюжина валлийцев.
Четверо амхарцев, да Мамай пятым.
Два оруженосца, паж, валет и знаменосец – бодигард Марк.
Полное копье латников шевалье – баннерета д’Айю.
И замковые конюхи. Только лошадей да мулов – за четыре десятка, учитывая, что боевые кони трусят запасными только у меня и шевалье.
Солидный по местным меркам отряд.
К вечеру пересекли реку Бидасоа по мосту в Андае и, обойдя город Ирун стороной, углубились уже в Басконию. Сказывали мне, что в Ируне хорошая гавань на реке, но я сказал, что все смотреть будем на обратном пути, а сейчас у нас одна цель – Лойола.
На ночевку встали практически в лесу, на просторной поляне, чуть-чуть не доезжая вольной общины Аррагуа, так как там, по сведениям конюхов, не было нормального постоялого двора вообще.
Ночь прошла спокойно, а утром, в Аррагуа, мы буквально завязли в плотной толпе народа, шумно с утра отмечающего праздник первого вина этого сезона.
Нас окружила толпа празднично одетых пейзан, протягивающих нам глиняные кружки, расплескивая из них ярко-рубиновую жидкость.
– Пейте первую кровь Христову и хвалите Господа и Святую Деву! – кричали нам со всех сторон.
– Вино примеро!
– Попробуйте мое. У меня самое лучшее молодое вино в округе.
– Пожелайте нам хороших урожаев в будущем – пейте. Просим вас, кабальеро, не побрезгуйте.
– Неужели вы хотите, чтобы наше вино скисло в бочках? А это случится, если вы не выпьете первого вина. Вино примеро!
Прямо праздник мочарки в абхазском селе. Отказаться невозможно.
На главной площади селища, где задорно стучали крепкими ногами по брусчатке парни и девицы, танцуя несколькими кругами под немудреный местный оркестр, периодически поднимая согнутые в локтях руки к небу, благодаря его за хороший урожай, мы окончательно остановились, понимая, что в ближайшее время нам такую пробку не одолеть.
Оторвались людишки в полный рост с утра пораньше. Этот трудолюбивый народ не только вкалывать умеет до седьмого пота, но и праздновать от души. Тот, кто проводит свои дни в праздности, никогда не сможет ни понять, ни ощутить, что такое Праздник с большой буквы. У него же праздник всегда с собой и не отличим от будней.
Снял с головы шлем с короной, отдал его в руки Марка, как и плащ. Расстегнул крючки юшмана и сбросил доспех на руки Филиппу. Туда же отправил и длинный меч.
Поддавшись неожиданному порыву, я спешился и вошел к танцующим в их круг, который радушно принял меня к в себя, как обняв.
– Хей!
А здо́рово! Немудреные па получились у меня сразу. И эйфория ликующей толпы закружила меня, как в молодости на хорошей дискотеке. Я танцевал и кричал вместе с этими молодыми людьми, осознавая, что мне с ними неожиданно хорошо и душевно настолько, что отступают любые тревоги. Что эти люди и есть мой народ, и другого народа у меня уже не будет. В этой жизни. Несмотря на то что в моих жилах теперь течет ядовитая кровь Валуа, а сознание истоптано тараканами старого русского интеллигента, я остро вдруг почувствовал, что я сам не просто король Наварры, виконт Беарна, граф Фуа и Бигорра, к чему я уже тут несколько привык, а часть этого народа. Моего народа!
Ознакомительная версия.
