– Минь, а я ребят-то много присмотрел – больше трех десятков.
– Так ты, наверно, всех пересчитал?
– Зачем всех? – Роська пересел так, чтобы было удобно смотреть на Мишку, не выворачивая голову через плечо. – Я видел, как Ходок гребцов выбирает. Вот и я так же: только нужного возраста и таких… ну, крепеньких. А всяких сопливых, тощих, чахлых, в общем…
– Понятно, Рось. Нет, столько нам из семей забирать нельзя. Понимаешь, у землепашца каждая пара рабочих рук на счету. Дети с малого возраста по хозяйству работают. Он сына растил, рассчитывал, что тот вот-вот в возраст войдет, настоящим помощником станет, а тут мы: раз – и увели его надежду. А старость-то не ждет, кто стариков родителей прокормит? Будем брать только из тех семей, где несколько сыновей, и лучше всего, чтобы не старшего, а второго или третьего. Так что дели свое «больше трех десятков» на три. Возьмем десять, максимум пятнадцать.
– Максим… это что?
– Максимум. Научное слово, означает самую большую величину. Есть еще минимум, означает самую малую величину. Повтори: максимум, минимум.
– Максимум, микси…
– Максимум, минимум!
– Максимум, минимум. А зачем это?
– А затем, что Петька этого не знает, а ты теперь знаешь!
– И что?
– И то! Вставишь к месту в разговоре – ты умный, а он дурак дураком.
Роська согласно кивнул, немного помолчал, раздумывая, и неуверенно поинтересовался:
– А как их вставлять-то?
– Ну вот послал бы я тебя привести этих ребят ко мне и сказал бы так: «Особо не скромничай, минимум десять человек». Это значит, что меньше десяти приводить нельзя. Чуть больше можно, а меньше – нет. Как бы границу прочертил. Или наоборот: «Особо не жадничай, максимум пятнадцать человек». Это значит…
– Не больше пятнадцати! – радостно подхватил Роська. – Чуть меньше можно, но не больше.
– Правильно, – похвалил Мишка крестника. – А теперь придумай что-нибудь сам с этими словами.
– Ну, это…
Лицо Роськи исказилось от напряженной работы мысли. Он поскреб в затылке, не помогло. Поерзал – тот же результат. В конце концов предложил:
– А может, ну его?
– Давай-давай, мозгам тоже упражнения нужны, как и телу.
Роська напрягся и выдал:
– Это… Вот! А пригони-ка мне минимум десять лошадей!
– Неправильно, а значит, глупо. Выглядишь смешно. Слова «минимум» и «максимум» употребляются тогда, когда точное число назвать не можешь, а можешь только обозначить границы – самое большее или самое меньшее. Вот представь себе, что ты кормщик, как Ходок. Нужно вести ладью на веслах против течения, и хозяин спрашивает тебя: «Сколько пройдем за день?» Придумывай ответ со словом «минимум».
– Э-э… Минимум двадцать верст!
– Почти верно. Еще лучше будет: верст двадцать пять, минимум двадцать. То есть никак не меньше двадцати, но может быть, и чуть больше. Понял?
– Ага.
– Тогда давай по течению, но тут уже будет максимум.
– Верст пятьдесят, максимум шестьдесят, – отбарабанил Роська.
– Вот и ладно, потом еще попрактикуемся.
Некоторое время Роська сидел тихо, что-то бормоча себе под нос, наверно, тренировался, потом снова повернулся к Мишке:
– Минь, а сколько их всего?
– Кого?
– Ну, слов научных.
– А ты сколько всего слов знаешь?
– А… Да кто ж их считал?
– Ты знаешь, скорее всего, около тысячи слов.
– Сколько?
– Около тысячи. Хотя ты на ладье во многих местах бывал, много видел, с разными людьми общался. Может быть, и полторы тысячи.
– Ого!
Роська явно был ошарашен «оцифровкой» собственной эрудиции.
– А если еще столько же научных слов узнаешь и поймешь, – добавил Мишка, – то станешь мудрецом, все тебя уважать будут, за советом приходить, и будешь ты лысым, беззубым и с седой бородой.
– А лысым-то чего? – возмутился Роська.
– А мыслям в голове тесно будет, они изнутри волосы и повыталкивают.
– Да ну тебя.
Роська еще немного помолчал, но долго дуться не смог.
– Минь, а ты сколько слов знаешь?
– Тысяч пять.
«А не свистите, сэр?»
– Пять?
– Это все по большей части книжные слова, они в простых разговорах редко звучат, как тот самый максимум… Слушай, Роська, а ты читать умеешь?
– Ходок учил.
«Ну и повезло тебе, парень, далеко, далеко не всякому мальчишке, попавшему в рабство, попадается такой Ходок, ох не всякому!»
– Останови-ка.
Мишка, не вылезая из остановившихся саней, концом костыля крупно написал на снегу: «Ростислав».
– Прочти-ка.
Роська некоторое время напряженно смотрел на надпись, потом расплылся в улыбке.
– Ну себя-то я знаю!
– Хорошо, тогда это.
На снегу появилось слово «Ратное».
– Рцы, Аз – Ра. Твердо, Наш… Твердо, Наш… Твердо, Наш… не выходит, Минь.
– В первом слоге три буквы.
Мишка разделил слово вертикальной чертой.
– Попробуй теперь.
– Рцы, Аз – Ра. И еще Твердо – рат. Наш, Он – но. Ратно… Есть… Ратное!
– А теперь напиши сам: «Рыжуха».
«Рцы» Роська вывел уверенно, но над следующей буквой впал в задумчивость. Почесал в затылке, потоптался, глянул на Мишку и нацарапал наконец «И». Дальше все продолжалось в том же духе. Результатом примерно трехминутных усилий стала корявая, составленная из кривых и разнокалиберных букв надпись: «Рищуха».
– Две ошибки, – подвел итог Мишка.
– Где?
– Здесь. Вместо «Еры» написано «И», а вместо «Живете» – «Шта». Вообще-то не так плохо, как я ожидал. Грамоту ты знаешь, только практики мало было. Надо побольше читать и писать.
– Где ж мне?..
– Как вернемся, дам тебе Псалтырь. Давай садись, поехали. Так вот, дам тебе Псалтырь. Каждый день будешь заучивать один стих. А вечером будешь у меня на глазах по памяти его записывать. Покопайся в дровах, набери бересты. Знаешь, как с ней обращаться?
– Знаю.
– Вот и будешь писать. И как только наберем ребят в твой десяток, сразу же начнешь учить их грамоте.
– Я?
– А кто же?
– Так я же… – Было невооруженным глазом видно, что Роська ожидал чего угодно, но только не этого. – Ты же сам сказал, что в лошади две ошибки, и Ратное я сам не смог…
– Самый лучший способ научиться чему-нибудь – учить того, кто знает это еще хуже тебя. – Мишка изобразил на лице ободряющую улыбку. – Ребята твои будут совсем неграмотными, так что ты, по сравнению с ними, ученый муж.
– Да какой я ученый… – Роська безнадежно махнул рукой.
– Петька своих тоже будет грамоте учить. Твои должны выучиться быстрее и лучше.
– Так он в монастыре учился, за большие деньги!
– Хватит препираться, будешь учить! – приказал Мишка командным тоном. – Теперь проверим счет.
