— Зря, — глядя на него, покачал головой Лейв. — Он же с мечом. Что ему эти змеи?
— Про то Хозяин знает лучше нас, — криво улыбнулся Истома.
В доме было тепло, даже жарко.
Очутившись в почти полной темноте, Хельги неожиданно расхохотался. Громко и весело, как хохочут, развеселившись, дети.
— Ну я и дурень! — Усевшись у потухшего очага, он хлопнул себя по голове. — Однако можно было увидеть, что Копытная Лужа уж слишком медленно затягивал подпругу, будто поджидал кого-то… Кого-то? Одного дурня по прозвищу Хельги-ярл. А ведь имеющий глаза увидел бы всё. И неторопливость Лейва, и то, что уж больно вовремя он появился на причале, и мой гнев… наверное, всё было просчитано. Да, не зря они похитили Снорри и расправились с несчастным Войшей. А я-то… Ладно. Попался. Что дальше?
Хельги подбежал к двери, навалился всем телом — нет, закрыто надежно. Окон здесь нет — свет проникает лишь через небольшое отверстие в крыше. Вон оно светлеет там, наверху. Только кошка, пожалуй, и пролезет. Но ведь можно его и расширить! На что верный меч? Хоть и не тот, выкованный когда-то колдуном-кузнецом Велундом, похуже, но тоже надежный, франкский…
Хельги остановился под дымоходом. И увидел, как, извиваясь, выпала оттуда черная шипящая лента. Затем другая… и еще, и еще, и еще… Кто-то мерзко захохотал на крыше, закрыв отверстие дымохода рогожей. Внутри дома воцарилась полная тьма. И в этой тьме что-то ползало, шипело, что-то скользкое, холодное мерзкое… Змеи! Хельги похолодел. Невидимые во тьме, опаснейшие, ядовитые гадины. Укусит какая-нибудь — и всё. Нет, ярл вовсе не боялся смерти, просто очень не хотелось умирать, не выполнив главного — того, ради чего жил, ради чего пустился в эту далекую сторону, оставив в родном Халогаланде дом и любимую жену с маленькой дочерью. Доведется ли увидеться с ними? И — в случае его смерти — найдется ли кто-нибудь, кто встанет на пути Черного друида? Найдется ли? Сумеет ли остановить? Ведь Магн говорила: «Только ты можешь…»
Ощущая вокруг себя шевеление ядовитых тварей, Хельги мысленно возопил: «Умру ли?»
И услышал в голове громкий бой барабанов!
В маленьком норвежском городе в частной клинике выгнулся на койке русский музыкант Игорь Акимцев. Он не знал, что ответить… На ум приходили лишь строчки Пушкина, заученные когда-то в детстве.
«Как ныне сбирается Вещий Олег». Олег. Хельги… Так вот он кто! Да, вещий князь погибнет от укуса змеи, по крайней мере так у Пушкина… Но до этого он должен еще много чего совершить! Отмстить неразумным хазарам, прибить щит на воротах Царьграда… Значит, если и умрет от змеи, то лишь после того, как совершит всё это… То есть — позже! Много, много позже!
Позже! Ярл усмехнулся во тьме. Спокойно положил рядом с собою бесполезный меч, чувствуя, как касается ладоней скользкая змеиная кожа. Кто он для этих змей? Не ярл, не повелитель. И уж тем более не пища. Да, похоже, вообще никто. И звать его для них никак. И если змеи не почувствуют исходящей от ярла угрозы, с чего бы им тогда тратить на него яд? А ведь эти змеи с ярлом почти что родственники, ведь в ранней юности Хельги прозвали не как-нибудь, а Змеиный Язык… А в доме-то холодает! Ну да… Вон кто-то залез к нему на колени, видно, погреться. Ведет себя прилично, не шипит, не кусает. Свернулась калачиком и вроде как спит. Ну, спите, спите, родственнички. К утру, глядишь, и вымерзнете все.
— Они убьют его, убьют, — вырываясь из ласковых объятий Евстафия, навзрыд плакала Ладислава. — Не зря Истома брал у старой Кызги змей. Он ведь за ними ездил, за ними…
— Да постой ты, не тараторь, — перебил Никифор. — Излагай всё по порядку. Что за Кызга такая? Откуда у нее змеи?
Снаружи кто-то громко ругался с охраной.
— Да кого там черт принес? — Сурожец недовольно кликнул вахтенного.
— Какой-то богатый варяг, господин. Говорит — ярл.
— Ярл?!
— Ярл!
Все — Ирландец, Никифор, Ладислава и даже припадающий на левую ногу хозяин ладьи — выбежали на палубу.
На пристани, улыбаясь, стоял Хельги-ярл и, веселясь, кидал в вахтенных камни.
— Замерз, — пояснил он. — Пока змей укачивал. Теперь зуб на зуб не попадает. Это кто такой, Конхобар?
— Это? — Ирландец обернулся. — Это хозяин ладей, сурожский купец Евстафий. Мы, кстати, с ним уже договорились насчет оплаты. А рядом с ним его бывшая рабыня, а ныне — свободная девушка Ладислава…
— Чего ревешь, свободная девушка? — Ярл снова засмеялся и, перепрыгнув через борт, потрепал Ладиславу по щеке. — Ну что, так и будем стоять на ветру? Может, пойдем в каморку купца, выпьем доброго вина? А то я замерз, как тысяча ледяных троллей! Эй, купец, найдется у тебя вино?
— Да найдется.
— Ну, тогда пошли. Эх, как ныне сбирается Вещий Олег отмстить…
— Что за вису ты поешь, ярл? — поднял глаза Никифор.
— Это не виса. Так, не знаю, откуда и взялось, — почти честно признался ярл.
Небо прояснилось, и над их головами повисла круглая, ослепительно золотая луна, а вокруг нее насмешливо покачивались желтые звезды. Покачивались и, казалось, пели:
Как ныне сбирается Вещий Олег,
Как ныне сбирается…
Как ныне сбирается Вещий…
