болит. Как будто туда раскаленный прут воткнули. М-да! Похоже, кончилось мое попаданческое везение. Ведь за все годы военной службы мне все время везло. Там же столько было опасных моментов, но из них я выходил без ранений. А тут вот не повезло. Мой «Харрикейн», внезапно потерявший скорость, расстрелял какой-то убогий борт-стрелок устаревшего итальянского штурмовика. Как же он сейчас, наверно, радуется, собака полосатая. Но такова судьба. Не повезло! Бывает!
Однако еще ничего не закончилось. Меня же не убили, а только ранили. Надо попытаться выжить. Увожу свой побитый истребитель все дальше и дальше от вражеских самолетов. Мне сейчас не до боя. Самолет быстро теряет высоту. Двигатель дымит все сильнее. Гадство! Ну, вот! Загорелся! Сквозь потеки масла на лобовом стекле вижу языки пламени, вырывающиеся из-под капота.
— Командир, ты горишь! Прыгай! Прыгай! — прорезался в наушниках моего шлемофона голос моего ведомого Дона Грегори.
— Да, надо прыгать! — мечется в моей голове испуганная мысль. — Сам знаю, что надо прыгать! Но как же болит нога!
Нет, вылезти из кабины я в таком состоянии не смогу. С такой то ногой. Значит, придется попросить помощи у гравитации. Дым сквозь дыры в стекле моей кабины начинает забивать мои легкие. Еще немного и задохнусь. Лихорадочно дергаю защелку, пытаясь открыть фонарь кабины. Заклинило! Да, что же это такое! В ярости бью по фонарю рукой. Это меня отрезвляет. А то вон пламя уже подобралось вплотную к кабине. Резко вспоминаю про свой наградной «Маузер». Этот пистолет сейчас со мной. Вот он то и может стать моим спасением. Немного неуклюже пытаюсь вытащить «Маузер» из деревянной кобуры. Другой то рукой надо управлять самолетом. Хорошо, что меня в ногу, а не в руку ранило. Хоть какой-то плюс в том, что случилось. Уф! Получилось! Вытаскиваю пистолет и приставляю ствол к заклинившей защелке фонаря. Зажмуриваюсь и нажимаю на курок. Грохот выстрела в закрытой кабине оглушает. Как из пушки стрельнули над ухом. Но мучился я не зря. Фонарь кабины, наконец-то, удается открыть. У-кха-ха-кха! Дым мгновенно врывается в кабину. Да и пламя как-то резко стало ближе. Явно чувствую жар на лице. И ноги тоже начинает припекать как-то подозрительно. Хорошо, что я сейчас одет нормально. Белый комбинезон (тропический вариант), перчатки из тонкой кожи, ботинки. На шее шарф из шелка. На голове летный шлем, а на глаза надвинуты специальные летные очки с затемненными стеклами. Здесь в солнечной пустыне такие очки очень помогают в бою. Поэтому сейчас у меня открыт только низ лица. И в данный момент для меня эта моя экипировка многого значит. А то некоторые мои подчиненные летают в шортах и рубашках с коротким рукавом. И это тоже не отсебятина. Есть тут такая вот форма одежды. Тропический вариант. Светлые шорты, легкая рубаха с короткими рукавами, ботинка с гетрами и пробковый шлем. Эдакий колониальный стиль. Здесь в пустыне многие британцы так вот ходят. Но я все же предпочитаю надевать летный комбинезон на боевые вылеты. А то на высоте бывает не так жарко как внизу. Да, и от огня такой вот наряд лучше защищает летчика, чем шорты и рубашка из тонкой ткани.
Я уже чувствую как огонь лижет кожу на моем подбородке. Это заставляет меня действовать быстрее. На автомате вкладываю «Маузер» в кобуру. Чтоб не выпал в полете. Отстегиваю пристяжные ремни. Резко переворачиваю свой горящий истребитель кверху брюхом. И выпадаю из кабины вниз головой. Гравитация мне в помощь. Сколько раз я наблюдал, как мои противники вот так вот покидали свои подбитые самолеты. А теперь сам делаю. А что? Такой способ покидания самолета считается самым безопасным. А если просто пытаться вылезти из кабины, когда самолет летит не вверх тормашками. То можно сильно удариться ногами о хвостовое оперенье. Да, и не смог бы я сейчас нормально вылезти. Из-за ноги. Она у меня побаливает, зараза. Даже в свободном падении ею лучше не шевелить. Еще раз оглядел себя. Вроде бы, все нормально? Одежда на мне не горит. Не успела загореться. Этот вот белый комбинезон тоже не прост. Англичане его ткань пропитали какой-то негорючей гадостью. И те несколько секунд мой костюмчик выдержал. И не загорелся. А вот подбородок я все же обжег слегка. Но это фигня! Вот нога меня больше заботит. Ее же мне прострелили. И кровь сейчас из нее вытекает. Уже вся штанина красной стала из-за этого. А мне еще надо благополучно приземлиться. Главное, чтобы парашют раскрылся. Ох, как же я давно с ним не прыгал. Все как-то не приходилось. А высота все меньше и меньше. Воздушный бой остался где-то наверху. А я стремительным метеором падаю вниз. Вот, вот, вот сейчас! Дергаю за кольцо на своей груди. И с облегчением слышу хлопок вытяжного парашюта, а потом ощутимый рывок вытряхивает из меня весь дух. Уй! И мою израненную ногу тоже злобно так дергает. Как будто меня за нее крокодил цапнул с разгону. Вот и основной парашют раскрылся. Быстро осматриваю купол. Нормально раскрылся. Теперь надо приземлиться благополучно. А с такой ногой это будет сделать довольно трудно.
Ну, вот! Накаркал. О песок меня приложило очень качественно, а потом сильный ветер потащил мое матерящееся тело по барханам. Каждый рывок отдавался дикой болью в ноге. Долбанная пустыня! Долбанный ветер! Долбанные итальянцы! Долбанный парашют! И бедный я! Мне никак не удается отстегнуть парашют. Внезапно это экстренное движение заканчивается. Как-то слишком резко. Странно. Отстегнуть парашют или погасить его купол мне никак не удавалось. И меня тащило по пустыне как парусный корабль, идущий по воде на полной скорости. Оглядываюсь себе за спину. Ага. Вот в чем дело. Купол парашюта с разгона наткнулся на какие-то руины и намертво в них застрял.
Похоже, все? Приземлился. А теперь надо позаботиться о своей ране. Кровь то все еще бежит. Надо перевязать ногу. А то помру от потери крови еще. И вот же засада. Бинта у меня сейчас с собой нет. Не носил я в карманах своего комбинезона перевязочный пакет. Считал лишним. А потом мой взгляд упал на купол парашюта, который бессильно полоскался на ветру. Вот оно. Парашютной тканью и перебинтуюсь. Пытаюсь ползти, но из-за больной ноги это делать тяжело. А потом додумался подтягиваться на руках, цепляясь за стропы парашюта. Уф! Добрался. Пытаюсь оторвать от парашюта кусок ткани. Ага, разогнался! Прочный парашютный шелк так просто не поддается. Надо его чем-то разрезать. Разрезать? Точно! У меня же есть чем. В небольшом боковом
