Ознакомительная версия.
Ну, обошлось без стрельбы. Хотя влетевшая «тревожная группа» со своими стволами в маленьком КПП рисковала всех и так затоптать. Примчалась спецмашина ФСПП, загрузила равнодушных немцев. Сержанта-автоматчика отпаивали водичкой, Филиков грозил проводить учебные тревоги ежедневно. В общем, все прошло благополучно.
Руководство сидело в палате у Незнамова — сержант был еще слаб, но уже разговаривал и даже излагал некоторые идеи по техническому обеспечению будущих Прыжков.
— Ладно-ладно, — прохрипел Коваленко. — Денька через три-четыре тебе планшет привезем. Тогда и включишься по полной.
— Ага, не спеши. Мозг тоже требует восстановления, — поддержал Нерода.
Женька доложил о своем диагнозе. Начальство полюбовалось на рентгеновский снимок.
— В нашем деле мелочей не бывает, — заметил Коваленко. — Казалось бы, просто хвост, а выполнению боевой задачи мешает.
— Хвосты в цирке, — сказал Земляков. — У питонов и прочих ложных мишек. А это копчик. Между прочим, немаловажная часть позвоночника. Даже у кобылы есть.
Нерода ухмылялся, командир подозрительно глянул и сказал:
— Шутите-шутите. Главное, перелома нет. Поездишь на процедуры, придешь в себя. Даю трое суток домашнего режима. Потом, извини, к компу. Подушечку тебе найдем.
— Пуховую с гортэксом, — пробурчал Земляков.
Начальству было хорошо улыбаться. С эффектной повязкой на шее и шлейфом слухов о своей сверхъестественной везучести, красавец Коваленко пленял мысли женского персонала ЦБК с легкостью необыкновенной. У Женьки даже в рентгеновском отделении о майоре выспрашивали. Пребывающий в пессимизме Земляков злобно намекнул, что «у некоторых» уже имеется невеста в спецназе Черноморского флота. Крайне суровая девушка, да.
Начальство спешило и отбыло в Отдел — отписываться, требовать, объяснять и доказывать. Женька еще порассказывал Незнамову о нравах окруженных фрицев, потом вынул из кармана надфиль:
— Оставлю. Без спешки. Я им дерево пилил. Муторно, но… В общем, оцени, подумай.
— Оценю, — сказал уставший Незнамов. — Как думаешь, меня в Отделе оставят?
Незнамов, кроме минного ранения, имел и мелкую, но весьма досадную отметину на правом бедре, коей весьма стеснялся. По слухам, ожог от гайки, лежавшей в кармане, вышел весьма четким и эффектным. Старший сержант не без основания полагал, что шутить над ним будут долго и нудно. Но в Отделе очень хотел остаться.
— Да куда ж они денутся? Ладно, завтра загляну, когда ширяться приеду, — пообещал Женька.
Ехал Земляков в полупустом троллейбусе. Требовалось успокоиться и заявиться к маме с мордой уже улыбчивой и насквозь оптимистичной. Тыл не болел, первая порция отчетов написана, но с оптимизмом как-то не складывалось. Парком, что ли, пройти?
Умытые дождем аллеи, собачки с хозяевами, девушки-велосипедистки, старички за шахматами. Ремиссия. Мир в ремиссии, Психа хвост поджала, немцы здесь исключительно туристы, впереди три дня расслабления и нирваны, а настроение… Мысли о кобыле и даже хуже.
«Извини, зачет», «Извини, я на практических», «На курс. Извини». Три эсэмэски за столько дней?!
Женька вынул из кармана телефон. Вот: предлагают выиграть пять миллионов, включить необычайно выгодный роуминг, получить баллы за покупки в известной торговой сети. Жизнь кипит, где-то в ней существует некая Ирина, существо чрезвычайно очаровательное внешне, но несколько ветреное, гм, в личных отношениях.
Нет, в фонарный столб телефон не полетел. Младший сержант Земляков считал себя человеком сдержанным. Но телефон, кобыла, сотовые операторы, птица, принадлежащая определенному отряду кукушкообразных, предметы крестьянского и военного обихода, группа армии «Центр» в целом, и 3-я Танковая в частности, и еще многое другое оказались связаны столь замысловатым интимным роумингом, что младшему сержанту чуть-чуть полегчало. Самую малость.
— Талантливый переводчик талантлив во всем, Пушкин и боцман Хведорчук тому свидетели. О, записывай, бумага под пером дымится, — призвал Земляков пустую парковую скамейку и поморщился. Нет, некоторые ассоциации неуместны.
— Ты бы предупредил, — хлопотала мама. — Я чуть не ушла.
— Меня надолго отпустили. Для излечения в домашних условиях. Тут такая трагическая случайность вышла.
— Ох, Женечка…
— Думал — удобная, эргономическая вещь, — начал живописать Земляков. — Обивка приятная. А на самом деле китайская подстава из паршивого силумина…
Скворчала яичница, Женька в подробностях рассказал о предательски рассыпавшемся кресле, о тщательном обследовании переводческого тела в клинике и о прочих важных для мамы деталях.
— Закупают для вас заведомо негодную мебель. Бюджет пилят, а у самих любовницы с дворцами в Монако… — принялась родительница вскрывать язвы Министерства обороны.
Земляков ел яичницу с аппетитной зеленью и элегантными ломтиками помидоров, соглашался, что не все пороки в армии изжиты, есть над чем начальству работать.
Готовя вторую порцию, мама озабоченно сообщила:
— Сейчас армия в контакте с ФСПП работать будет. Порядок наведут. Но лично мне очень жаль, что у вас командир сменился. Александр Александрович — человек с большим опытом, интеллигент и умница. При нем с мебелью порядок был. Жаль, жаль, что он лишь куратором остается…
— Ма, да ты откуда знаешь? — изумился Женька.
— Ах, какой секрет. О ФСПП в каждом выпуске новостей сообщают. Да и свои у меня есть источники. Тебе кофе с молоком?
— Ну, раз молоко есть, значит, его кому-то нужно пить…
Мама сварила и себе чашечку. Печально посмотрела на пристроившегося на краю стула сына и сказала:
— Евгений, не надо так нервничать. Она предупреждала, следовательно, позвонит как только сможет.
— Да? Что-то не помню никаких внятных предупреждений.
— И тебе, и Ирише не хватает опыта серьезных отношений. Все это придет со временем, не торопите события. Лично я вообще категорически против таких решений…
— Каких решений? — изумился Женька.
— Скороспелых решений, — отрезала мама. — Имело смысл оформить отношения, сыграть пусть скромную и соответствующую духу времени, но достойную свадьбу. Подумать о детях, наконец. Да, и не смотри такими наивными глазами. Позавчера я говорила с твоим отцом, он совершенно согласен…
Женька прокашлялся — кофе не в то горло пошло.
— Ты с папой говорила?! О нашей с Ириной свадьбе?
Мама протянула салфетки и скромно заметила:
— Едва ли я прощу предательство твоего отца, и он это прекрасно знает. Но ты на службе, Ириша учится. Кто-то ведь должен подумать и о прозе быта. Вполне естественно обсудить ситуацию с твоим отцом. В некотором отношении на него все-таки можно положиться.
Ознакомительная версия.