...уронили мишку на пол...
Укол страха дезориентировал, едва не вырвав из системы. И реагируя на несформированную команду, симбионт выбросил ленты экзорецепторов.
- Странноватое ощущение, - признался Тод, разглядывая липкую нить. Под прозрачной оболочкой пульсировало темно-бурое содержимое, перегоняя кровь в аналитические ядра.
И данные добавлялись к данным, преобразуясь в буквенно-символьную кодировку итогового отчета. Информация поступила почти мгновенно.
Острая кровопотеря. Пулевые ранения. Минимум одно - несквозное. Состояние тяжелое, но не критическое. Симбионт знал, что делать. Оставалось передать знание Тоду.
- На пол. Лечь. Надо.
Сложно говорить, будучи подключенной. В перспективе следовало фрагментировать информационные зоны
- Надеюсь, ты не решила разнообразить мной рацион питания, - сказал Тод и лег.
- Технически я способна это сделать.
- Я догадываюсь.
Пол на месте, где лежал Тод, вздулся. Недифференцированные клетки стремительно делились, изменяясь в соответствии с ДНК Тода. И уже перелиняв, они включались в процессы регенерации, сращивая края раны. Под тонкой пленкой эпителия один за другим возникали новые слои, выплетались из кружева химер сосуды, восстанавливались нервные и мышечные волокна, зарастала капсулой жира пуля.
- Я чудовище? - спросила Айне. - Он сказал, что я чудовище. А ты не стал возражать. Ты тоже так считаешь?
Нормализация гемостаза займет время, как и вывод связанных токсических элементов, которые образуются после растворения пули. Но кровотечение остановлено. Основные параметры приведены к условно нормальным значениям. Физическому существованию Тода ничто не угрожает.
Отработанное вещество поглощалось симбионтом, перенаправляясь в вакуоли и лизосомальные комплексы. Клеточная пена растворялась, высвобождая Тода из кокона.
- И да, и нет, - ответил он, не делая попыток подняться. Только дотянувшись до дробовика, положил на живот. - Ты можешь стать чудовищем. А можешь и не стать. Вопрос выбора.
Айне помнит о выборе. Она пытается его совершить. Однако с точки зрения логики результат этой попытки однозначен.
- Или его возможности. Ты мне сказку читал. Мышка пробежала, хвостиком махнула, яйцо упало и разбилось. Я думаю, смысл сказки в непрогнозируемости результатов. Цель, на достижение которой направлены некая сумма усилий, в финале может не соответствовать желаемой.
- Но выбора это не отменяет.
Айне отдала команду, и симбионт подчинился, пусть и с явной неохотой. Уходили гифы, клейким веществом запечатывая отверстия на коже. Отключались рецепторы. Фоновый шум слабел.
Айне встала с кресла.
- Я могу сделать так, что у тебя не останется выбора. Ты перестанешь о нем думать.
Тод сел.
Он сильнее Глеба. И вряд ли стал бы раздумывать, желай избавиться от Айне. Но если пожелает - она не будет останавливать.
- Но это неправильно, - присев напротив его, Айне протянула руку. - Тод, я не хочу тебя заставлять. Выбор. Честный. У меня нет аргументов, чтобы убедить тебя. У тебя есть аргументы, чтобы отказать мне. Ты знаешь, кто я. И осознаешь, что я могу с тобой сделать. Для тебя безопаснее будет уйти. И если ты захочешь, я тебя отпущу. Но, пожалуйста, останься.
- Почему?
Ответить на этот вопрос было легко:
- Мне нравится слушать звук твоего сердца.
Интерлюдия 3. Когда игрушки диктуют правила.
Июль 2041 года, г. Витебск, Белорусский анклав.
Связь пока работала. И Адам раз за разом набирал номер, слушал гудки и, когда гудки сменялись музыкой, нажимал на кнопку повтора.
Цифры мелькали на экране, заслоняя бледное лицо.
- Ну же, Ева, не время для глупостей, возьми трубку!
Ева молчала.
Город кипел. Тянуло дымом. Выли сирены, на которые уже никто не обращал внимания. Взлетали стрекозиным роем вертолеты корпорации, и тромбы пробок закупорили артерии дорог.
Люди бежали.
Люди бежали слишком медленно. Им казалось, что время еще есть, немного, но хватит, чтобы собрать очередной тюк барахла, спрятать документы и серебряные ложечки, фарфоровое блюдце прабабки и шерстяные носки... люди выволакивали шмотье и в шмотье же тонули.
Те, кто умнее, выбирался налегке. Таких было немного.
- Вам нужно уходить, - нарушил молчание Янус. Он следил за Адамом и за городом, за обоими - с полнейшим равнодушием. - Эвакуация начата. Ваши родители...
- Где Ева?
- Не имею чести знать.
Врет. Всегда врет. Один слуга на двух хозяев. Поделить невозможно. Они с Евой пытались. Соблазняли обещаниями, окутывали лестью, стучались в щит отстраненности.
Не проломили.
- Янус, пожалуйста, скажи, где она?
Гудки снова сорвались. Скоро связь ляжет. И тогда что? Уходить? Без Евы? Невозможно. И Адам, оттолкнув молчаливого стража, выбежал из комнаты. Если Ева у себя... только бы она была у себя... пусть бы просто обкурилась, обкололась до комы, пусть что угодно, но лишь бы она была у себя.
Двери в ее апартаменты открыты.
Вещи валяются грудами. Вот шубка. Вот боа. Вот беззвучно стреляют капсулы с вельдом, добавляя в воздух вони. Вот зеркала передразнивают растерянного Адама.
- Где сестра твоя? - корчат рожи отражения. - Где твоя сестра, Адам?
- Я не знаю!
Он ногами распинывает кучи барахла.
- Ева! Ева, отзовись, пожалуйста!
Скажи, что пошутила, что в прятки играешь. Она всегда любила прятаться, даже когда Адам отказывался играть. Пряталась и ждала, чтобы выпрыгнуть с воплем.
Давай же!
Адам спиной повернется и глаза закроет, чтобы не подглядывать.
Тишина. Пыль. Лиловое перо на ладони. Скрип отворяющейся двери и сухой голос Януса:
- Вам следует покинуть здание. Эвакуация начата.
- Я не уйду без Евы.
Януса бесполезно шантажировать. Он не станет уговаривать, он просто сядет на козетку и будет ждать, пока Адам сам не переменит решение. Так уже случалось. И этот раз не исключение.
- Город гибнет, - сказал Адам, открывая глаза. Перо на ладони и вправду оказалось лиловым, выпавшим из Евиного боа. - Почему я чувствую себя виноватым? Объективно у нас не было шансов. Математическая модель показала, что противостояние бесполезно.
