– Постойте! – засуетился глава семьи, вылезший наконец из своей внушительной дохи. – С деньгами-то нам что делать?
– С какими еще деньгами?
– Так ведь мы же взяли кредит под залог квартиры, – объяснила жена. – Три миллиона, из них девятьсот двадцать тысяч ушло на сборы, восемьдесят неизвестно куда, а два миллиона осталось.
Век живи, век учись, подумалось мне. Сам же размышлял, что делать с квартирой – то ли пока оставить, то ли продать, а самому оставшееся до полного закрытия переходов время базироваться в гараже или на даче. Вот они, прискорбные плоды экономической малограмотности! Действительно, можно просто взять кредит, под залог квартиры дадут куда больше, чем по справке из бухгалтерии. Причем квартира, кажется, даже не успеет достаться банку, что тоже хоть и мелочь, но приятная. Я же пропаду без вести, а для юридического признания этого факта потребуется немало времени – не то два года, не то вовсе три. А там, глядишь, и наступит апокалипсис, про который явно намекал бывший сослуживец дяди Миши.
– Можете оставить их себе, стены будущего дома оклеивать. Или прикиньте, чего вам еще не помешает для полного счастья, и выдайте необходимую сумму мне. Правда, никакой гарантии, что ваш заказ будет выполнен в полном объеме, я дать не могу.
В общем, дело кончилось тем, что мне всучили все два миллиона, пожелав получить за них хорошую моторную лодку, желательно с возможностью установки мачты и паруса, и тонну-другую бензина в бочках. После чего новоявленные робинзоны занялись разгрузкой привезенного в прошлое имущества, а я сел в «девятку» и переместился в Москву. На сей раз не в тупичок между двумя бетонными заборами, из которого мы стартовали на остров Дил, а в свой гараж.
Но не успела машина остановиться, как проснулась жаба.
– Ты что, подруга? – удивился я. – Это же не наши деньги.
– Да при чем тут эти презренные бумажки?! – завопило земноводное. – Ты же руководитель, то есть у тебя смыслом жизни должна быть забота о людях! Тем более о таких, как эти, беззаветно доверившиеся тебе. А ты, кажется, действительно собрался купить им лодку в двадцать первом веке? Изверг! Ну нельзя же подсовывать несчастным переселенцам маленькую, потому что большая через портал не пролезет, утлую дюралевую или даже пластиковую посудинку с несуразной ценой, на которой безопасно плавать можно разве что по Тропаревскому пруду, а в океане она сразу утонет. И это при том, что на верфи в Иотупаре могут совершенно бесплатно построить отличную яхту, кою в будущем не то что за два – за пять миллионов не купишь!
– А что, верно, – задумался я, – тогда в Москве надо будет купить только мотор. Например, хондовский BF-90, вряд ли им понадобится более мощный.
– О господи, – безнадежно вздохнула жаба, – и в кого ты такой жестокий? Давать в неумелые руки девяностосильный мотор – кошмар! Вспомни, наши переселенцы совершенно неопытны в морском деле. Дадут полный газ, выйдут на этот… как его… на редан, и перевернутся! А ведь с ними ребенок. Что тебе совесть скажет, когда он захлебнется в пучине – или у тебя ее вовсе нет? Короче, никак не больше двадцати сил, потому что дети – это наше будущее и вообще цветы жизни. Что значит «мало»? Столько было у первого парохода на Гудзоне, а он прекрасно плавал даже против течения и ветра.
На следующий день я приехал в институт и вскоре был пойман в коридоре писателем, от имени которого получал консультации по кораблестроению.
– Коля, вот вы все знаете, – обратился ко мне этот инженер человеческих душ, – не подскажите, какую температуру окружающей среды может выдержать человек? А то в интернете про это масса мнений, и все разные.
– От среды зависит, – пояснил я. – Если она является воздухом, то это будет одно, если жидкостью – другое. А в чем дело, вы собрались осчастливить человечество новым шедевром? Вроде же писали про этих… как их там…
– Вампиров нетрадиционной ориентации, сокращенно именуемых вампидорами, – гордо подтвердил писатель, – сам немного удивляюсь, но книга имеет потрясающий успех. Мне даже приходят благодарственные письма от читателей – мол, спасибо, никогда еще так не смеялись. Странно, я вроде писал серьезно, временами даже почти трагично, однако настоящее произведение искусства тем и характерно, что каждый видит в нем что-то свое. Но подлинному творцу нельзя останавливаться на достигнутом, и я решил попробовать себя в новом жанре. Тем более, говорят, что в этом сезоне будет моден апокалипсис и посто… постапокалипсис, вот. А вы обратили внимание, что лето было в среднем на два градуса теплее предыдущего, а еще не кончившаяся зима – на те же два градуса холоднее предыдущей? Вот и я решил описать – что получится, если такое нарастание будет продолжаться и дальше. Сколько лет, как вы думаете, протянет человечество?
– Лет двадцать, если прогрессия будет арифметической, – прикинул я.
– Долго, – разочарованно вздохнул собеседник, – читатель успеет соскучиться, а его надо держать в напряжении.
– Так пусть дельта возрастает по геометрической прогрессии, тогда за пять лет все будет кончено.
– Замечательно, это как раз то, что надо для развития сюжета! Но только… чем арифметическая прогрессия отличается от геометрической, не подскажете? И вообще, что это такое, они обе?
Популярно разъяснив творцу начала арифметики – а может, и алгебры, так сразу и не упомнишь, к чему именно относятся упомянутые прогрессии – я слегка задумался. А ведь действительно, не нужно никакого астероида или одномоментного извержения десятков вулканов. Даже если среднегодовая температура изменится на десять градусов в любую сторону, большинству населения Земли придется всерьез озаботиться выживанием. И перед правящими элитами всех стран встанет вопрос – то ли греть или, наоборот, охлаждать всех, но это получится плохо, больно уж кругом народу много. Или, что логичнее, сосредоточиться на создании нормальных условий для самых ценных членов общества. Нетрудно спрогнозировать, как именно будет решена эта дилемма. А также что последует за претворением оного решения в жизнь. Интересно, а как это представляет себе писатель?
– Я еще только обдумываю сюжет, – начал он радостно делиться творческими планами, – но его основная линия сомнений не вызывает. Это будет хомячество на фоне беспорядочных половых связей и людоедства.
– Даже так? – удивился я.
– Разумеется. Первое и второе – обязательные условия, без них современный читатель просто не примет книгу, сколь бы хорошо она не была написана. Третий же пункт является тем самым минимумом реализма, который обязан присутствовать в любом, даже самом что ни на есть фантастическом произведении. Сами подумайте – ну что еще, кроме людей, можно будет есть в Москве в случае прекращения продовольственных поставок? Крыс, голубей и кошек не хватит даже на месяц. Кстати…
