— Да берите хоть десять.
Иван Дормидонтович Левиков был председатель правления, о чем Ратников давно уже был осведомлен. И вот сейчас, прежде чем заглянуть в контору, лично проследил, как Иван Дормидонтович садился в свой служебный «Виллис». Куда-то собрался по делам.
Слава богу, клавиатура пишущей машинки по расположению букв практически не отличалась от компьютерной, разве что усилий приходилось прилагать намного больше, впрочем, молодой человек управился быстро и даже, совсем обнаглев, попросил у вернувшейся секретарши конверт, после чего и откланялся.
— Как наш товарищ? — первым делом осведомился Михаил у фельдшера, сухонького седобородого старичка, еще прежней, чеховской, породы.
— Вы о раненом? — поправив на носу очки, уточнил старичок. — Ничего особенно страшного я там не вижу. Кость не задета, рука забинтована… крови, правда, потерял не так уж и мало. Да вы не беспокойтесь, полежит у нас денька три, потом выпустим на амбулаторное лечение.
— Спасибо! — мотнув головой, с чувством произнес Ратников. — Так я с ним поговорю?
— Только недолго: минут десять-пятнадцать. Идемте, я скажу медсестре, чтоб пропустила.
Широкий коридор с большим окном в торце, слева и справа — выкрашенные белой краской двери…
— Сюда, пожалуйста.
Узкий «предбанник»-тамбур… палата с четырьмя койками, пустая, если не считать единственного больного — Ганзеева.
— Ну, здорово, Василий!
— Здоров! — раненый открыл глаза и протянул руку.
В карих — как у внука — глазах его явственно читались вопросы. Ну еще бы!
— Как рука?
— Да ничего. Скучно здесь только.
— На, читай… — Ратников протянул конверт.
— «Оперативная разработка на Лаатса, Отто Вильгельма (он же — Лаатнен, Вилле, он же — фон Рибов, Иван Карлович)…»
— Ого! — Василий прищурил глаза и вдруг ухмыльнулся. — А знаешь, я ведь и раньше догадывался… там еще, на рынке. Да и вообще — двое молодых мужиков, оба приезжие и оба — меломаны… В такое совпадение верится с трудом.
Ратников пожал плечами:
— Ну, так этого чертова доктора нужно было хоть на чем-то зацепить.
— Понимаю, — Ганзеев кивнул и, резко вскинув голову, осведомился: — Комитет информации? А по званию кто? В смысле — кто там, в скверике, кем командовать должен был бы… Понимаю, понимаю — неуместный вопрос. Шутка.
— Капитан я, — улыбнулся молодой человек. — А информацию изучи… Я ее даже не тебе… конторе вашей оставлю. Считайте — подарок. Ну, все… Завтра зайду, не кашляй!
— Постой! — раненый рванулся с койки. — А с профилакторием что? Неужто не дозрели еще до штурма?
— Да как тебе сказать, Вася? Мне лично очень хочется поскорее разворошить это осиное гнездо и взять докторишку за жабры…
— Вот-вот!
— Но, увы, не мы все решаем.
Ганзеев согласно кивнул:
— Это уж точно.
Махнув рукой, Ратников направился к выходу, но на пороге обернулся:
— Там еще про одну медсестру информация… Внимательно почитай — та еще штучка!
Выйдя на улицу, Ратников быстрым шагом отправился обратно домой. Нужно было срочно менять дислокацию… хотя, наверное, все ж таки сутки у него были. Пока капитан Ганзеев (МГБ — тут и думать нечего!) доложит своему начальству, пока те свяжутся с Комитетом информации (внешней разведкой и контрразведкой, недавно выведенной из состава Министерства госбезопасности), пока примут решение… Вот так запросто приставить хвоста без санкции самого высокого начальства вряд ли решатся. Или — решатся? Сорок восьмой год — шеф госбезопасности Абакумов еще в полном фаворе. Впрочем, столь высоко информация не поднимется, обойдутся республиканским начальством. Значит, время есть… но очень и очень немного.
Первым делом найти Темку — парнишка на пляже где-то, играет с пацанами, бегает. И незачем его тащить к бабке, лучше самому заглянуть…
Вернувшись домой, Михаил оставил квартирной хозяйке записку: «Встретили земляка, занял денег, едем домой» и, накинув на плечи пиджак, зашагал к морю.
На ходу размышлял — в последнее время было над чем подумать. Итак, Отто Лаатс. Подставивший себя в качестве приманки… охота-то велась на Ратникова. Капитан Ганзеев для людей доктора оказался полной неожиданностью. Видать, не ждали, что кто-то из местных станет их разрабатывать. А что это значит? А то и значит — где-то на самом верху прикрытие! Скорее всего, какой-то высокопоставленный партийный босс… который далеко не все знает о делах «лечебно-профилактического учреждения». Да, так может быть, иначе злодеи сразу бы к нему обратились, как только явившаяся из прошлого Алия донесла о Ратникове. А они не обратились, решили действовать сами… Стрельбу в центре поселка устроили! Интересно, как выкрутятся теперь? Да никак — кто их заподозрит-то?
Проходя мимо сельмага, Миша позвенел завалявшейся в карманах мелочью… на бутылку ситро хватит, а полбуханки хлеба, лук да шматок сала Ратников, ничтоже сумняшеся, прихватил у тетки Степаниды. А что? Забор-то он ей все ж таки сладил!
— Гражданочка, вы последняя? — зайдя в магазин, Ратников пристроился в очередь. — Значит, за вами буду.
— За мной, молодой человек, еще девушка одна занимала, в красном таком платье, а за ней — мальчик с бидоном.
— Понятненько, — весело улыбнулся Миша. — Девушка в красном платье и мальчик с бидоном.
— Да во-он она пришла — девушка.
— Марь Ивановна! Баба Маня! Чем болтать да людей задерживать, давай уже говори, что те надо? — окликнула тетку дебелая продавщица в не первой свежести белом переднике.
— Ой, Гануся! Уже и очередь подошла? И не заметила! Я ведь по хлеб пришла…
— Буханка, половина?
— Да мне бы две.
— Две в одни руки не положено!
— Ить сват с Запорожья приехал, да сватья, да…
— Баба Маня! Я ж тебе говорю — не положено! Ты меня под суд, что ли, подвести хочешь? Бери вот свою буханку… Четыре сорок с тебя.
— Дяденька, я вот за этой девушкой в красном платье занимал.
Ратников скосил глаза: ага, вот и мальчик с бидоном. Смешной такой, лопоухий. Потянул девчонку за локоть:
— Скажи ведь, я занимал, Тамара!
— Да занимал, занимал. — Тамара — симпатичная, темноглазая брюнетка, с косой до… ггм… до половины тела — обернулась с усмешкою. — Ты куда бегал-то?
— Да деньги забыл.
— Вот чудо-то!
— Зато что узнал! Вчера вечером у клуба стреляли!
— Та ну! Скаженный.
Вся очередь заинтересованно обернулась.
— Вот вам и да ну! — довольно ухмыльнулся мальчишка. — Вы что, ничего не слышали, что ли?
— Да мне кума говорила…
