Уже минут через десять Громов вытянул из своего простоватого собеседника практически все, что тот знал о кулоне — по правде говоря, не особенно-то и много.
— Это ведьмино украшение, да, — смачно закусив ром моченым горохом, негромко рассказывал Смоллетт. — У нас ведь тут с неделю назад схватили целых трех ведьм! А у меня племянник служит стражником при городском суде… ну там, где ведьм этих держат, хоть дело это и церковное, да при церкви-то их совсем негде держать, не за алтарем же? Хе-хе-хе!
— Точно — не за алтарем! — заказав еще пару кружек, поддакнул Громов.
— Да уж, да уж… Смотрю — веселый ты человек, Эндрю! И видно, вояка… или моряк… я чувствую! Так?
— Ну так, — молодой человек неохотно кивнул — собеседник что-то не слишком-то быстро пьянел… еще и задавал вопросы — любопытный, блин…
— И кто ты? — не отставал англичанин. — Шкипер? Капрал? Капитан морской пехоты?
— Лытенант я, старшой, — съязвил Громов. — С чего вы вообще взяли, что я военный?
— Х-ха! — Смоллетт неожиданно хлопнул его по плечу и посмотрел прямо в глаза… вовсе не пьяным… ну может, лишь слегка навеселе… взглядом:
— Ты здесь в первый раз, — новые знакомцы давно уже — после второй кружки — перешли на «ты». — Раньше я тебя здесь не видел, а держишься ты, Эндрю, уверенно, лишь иногда поглаживаешь свою шпагу — значит, умеешь неплохо ей пользоваться, и не трус. К тому же — умеешь подчинить себе людей… меня, к примеру.
Однако… Андрей про себя присвистнул, — а этот дядюшка Джон вовсе не так-то и прост!
— Ну и кто ты? Отвечай.
— А про ведьм что-нибудь еще расскажешь?
— Расскажу… обещал ведь.
Молодой человек махнул рукой и поднял кружку:
— Вообще-то я канонир — признаюсь сразу.
— Молодец!!! — собеседник хватанул кружкой об стол… что вовсе не вызвало никакого недовольства обслуги и редкой уже — ввиду позднего времени — публики.
Хотя… может быть, тут именно так и принято было себя вести.
— Молодец, не соврал, — прищурившись, хохотнул Смоллетт. — Вижу, что канонир — вон, все руки в оспинках от пороха.
— Н-да? — Андрей удивленно посмотрел на собственные ладони. — Я как-то раньше и не замечал.
— А я сразу заметил! Впрочем, не только это… — собеседник хитро прищурил правый глаз, от чего стал почему-то похож на большую добрую жабу… хитрую и умную жабу. — Сказать?
— Скажи, коль уж начал, — усмехнулся молодой человек.
— Кафтан у тебя, Эндрю, — с чужого плеча, башмаки жмут — тоже чужие…
— Хм…
— Подожди, не перебивай, — англичанин строго помахал пальцем. — Я к чему это все говорю? Не думай, вовсе не для того, чтоб тебя унизить, Эндрю, — совсем наоборот! Хочу кое-что предложить…
— Так ты про ведьм рассказать обещал! — напомнил Громов.
— Ах да, про ведьм. Этот медальон, что твой парень выиграл, как раз и принадлежал одной из тех трех ведьмочек, схваченных по указанию отца Джозефа Стейнпоула, за колдовство. Все трое, скажу тебе, красивые молодые девки — отец Джозеф… тсс!!!.. скажу тебе, некрасивых на костре жечь не любит. А перед костром велит палачу всех их бить кнутом ежедневно… вот бедолаги и откупаются, кто чем может… Палач-то — зовут его Гарри Рыжие Усы — и проиграл в кости этот медальон моему племяннику Стэну, а уж Стэн его потом — мне. По-родственному, в счет старого долга. Вот… все, что знаю.
Собеседник развел руками и, видно, хотел еще что-то сказать, но лейтенант перебил его довольно-таки невежливо и быстро:
— А как… как выглядела та… гм… ведьма, которой принадлежал медальон?
— Ну-у, Эндрю… откуда ж я знаю — как? Я даже не спрашивал у племянника — кто это, хотя этих трех дев тут все знают, город-то небольшой. Одну зовут Ганта, одна наполовину индеанка, кухаркой у губернатора служила и колдовала против его жены. Вторая — торговка с рынка, Элис, ее еще зовут Элис Зеленщица. Третья — приезжая, она не так уж давно у нас… может, года два… Недолго была замужем за неким Фрэнком Тэлботом, владельцем небольшой каботажной шхуны… он вместе с ней и сгинул еще с полгода назад, в бурю. Тогда многие сгинули.
— А как ее зовут… ну эту, вдову? — взволнованно облизав губы, спросил молодой человек.
Англичанин почесал затылок:
— Да имя такое… мудреное… сразу и не выговоришь.
— Случайно не Бьянка?
— Нет. Говорю же — мудреное, — собеседник задумчиво помотал головой и вдруг улыбнулся. — О! Вспомнил! Андромеда!
— Андромеда? — вскинул брови Андрей. — Действительно, мудреное. А откуда она приехала?
— Откуда-то издалека… то ли из Дании, то ли из Шве… Шлезвиг, что ли… Да я и стран-то таких не знаю! Давай-ка лучше наливай, а!
— Охотно, сэр!
— Сказал же — зови меня просто — дядюшка Джон!
— Слушаюсь, дядюшка Джон! А ну-ка, давай сюда свою кружку!
Вмиг исполнив просьбу, Громов немного помолчал и спросил:
— А могу я взглянуть на этих ведьмочек?
— Хэк! — опростав кружку, крякнул дядюшка Джон. — Вот любопытный-то! Дались они тебе! Хотя… Трудновато это устроить, но… взглянуть, наверное, можешь. Только — издалека. Их — ведьм-то — иногда водят через двор в церковь к вечерне. Вот — со стены, через решеточку и посмотришь.
— Отлично! Спасибо, дядюшка Джо!
— Завтра скажу племяннику, ближе к вечерне к нему и заглянешь. Просто подойдешь к зданию сюда да спросишь у караульного Стэнли Фогерти — он все и устроит.
— Спасибо! — приложив руку к сердцу, от всей души выкрикнул Громов.
— После благодарить будешь, Эндрю… причем — вовсе не за ведьм.
Оглянувшись по сторонам, «дядюшка Джон» заговорщически подмигнул и понизил голос:
— Хорошие канониры, скажу я тебе, в нашей гавани в платье с чужого плеча не ходят! Но тссс!!! — он вдруг приложил палец к губам. — Об этом позже. Я должен посоветоваться с мои капитаном… Мы тебя проверим — на пушках… ага… Готов?
— Да запросто! — лейтенант вальяжно взмахнул рукою и тут же уточнил. — А что за пушки? Двенадцатифунтовки, двадцатичетырех? Или, может, кулеврины, фальконеты, бомбарды? Или у вас карронада есть?
Глянув Андрею в глаза, дядюшка Джон усмехнулся:
— Вижу, я в тебе не ошибся. Да! Твои люди — парни бывалые?
— Более чем!
— И хаживали в море?
— Говорю же — моряки хоть куда! А уж рубаки… Впрочем — тсс!!!
— Славно! — грохнул хохотом собеседник. — Найдется и для них работа. Вот что, сейчас мне уже нужно на судно, а завтра… хотя нет — завтра ты к ведьмам… а потом капитана не будет… Вот что! В воскресенье приходи в эту таверну, если меня не будет, так спросишь дядюшку Джона, боцмана с «Провиденс»… Ты что подавился-то? Ром не в то горло пошел?
