ПРЕКРАСНАЯ МАРГАРЕТ, или Иллюзии Генри Райдера ХАГГАРДА
Автор знаменитого романа «Прекрасная Маргарет» очень точно описал испанские реалии. Вместе с тем оба упоминаемых в отрывке эпизода – побег приговоренного к сожжению и прорыв через бар у Вальманрике – едва ли могли происходить в действительности и могут считаться совершенной фантастикой.
В конце концов, как раз когда часы на соборе пробили восемь, «триумфальное» шествие, как оно именовалось, вступило на набережную. Первым появился отряд солдат, вооруженных копьями, затем распятие, задрапированное черным крепом, которое нес священник, за ним следовали другие служители церкви, в белоснежных одеждах, символизировавших чистоту. Затем появились люди, тащившие деревянные или сделанные из кожи изображения каких-то мужчин и женщин, которые благодаря бегству в другие страны или в царство смерти избежали лап инквизиции. Следом за ними несли гробы, по четыре человека каждый, – в этих гробах были тела или кости умерших еретиков, которые ввиду смерти тех, кому они принадлежали, должны были быть тоже сожжены в знак того, что сделала бы с ними инквизиция, если бы могла, – это давало ей право конфисковать оставшееся от человека имущество.
Затем шли раскаявшиеся. Головы их были обриты, ноги босы, одни были одеты в темные одежды, другие – в желтые балахоны с красным крестом, называемые санбенито. После них появилась группа еретиков, осужденных на сожжение. Они были облачены в замарры из овечьих шкур, разрисованные дьявольскими рожами, их собственными портретами, окруженными пламенем. На этих несчастных были также высокие, похожие на епископские митры шапки, так называемые «короза», разрисованные изображениями пламени. Рты у них были заткнуты кусками дерева, иначе они могли бы осквернять и заражать окружающих еретическими речами, в руках они несли свечки, которые сопровождающие их монахи время от времени зажигали, если те гасли.
Сердца Питера и Маргарет дрогнули, когда в конце этой ужасной процессии появился человек верхом на осле, одетый в замарру и корозу, но с петлей на шее. Отец Энрике сказал правду – это, без сомнения, был Джон Кастелл. Как во сне, смотрели Питер и Маргарет на его позорный наряд.
Следом за ним шли роскошно одетые чиновники, инквизиторы, знатные люди, члены Совета инквизиции; впереди них развевалось знамя, именуемое Святым знаменем веры.
«Маргарет» как раз поравнялась со знаменитой Золотой башней, и вдруг по ним выстрелила пушка, но ядро пролетело далеко от судна.
– Смотрите! – воскликнула Маргарет, указывая на всадников, скачущих на юг вдоль берега реки.
– Они хотят предупредить форты, – отозвался Питер. – Бог послал нам этот ветер, мы должны успеть прорваться к морю.
Ветер крепчал, он дул с севера, но какой это был длинный и тяжелый день! Час за часом плыли они вниз по реке, которая становилась все шире. Они плыли то мимо деревень, где кучки людей, завидев их, размахивали оружием, то мимо пустынных болот и равнин, покрытых соснами.
Когда они были уже у Бонанцы, солнце стояло довольно низко, а когда миновали Сан-Лукар, оно уже садилось. В широком устье реки, где белые волны бились об узкий мол, к ним спешили на веслах две большие галеры, чтобы захватить их. Галеры были очень ходкими, и спастись, казалось, не было никакой возможности.
Маргарет и Кастелла отправили вниз, матросы заняли свои места. Питер решительно направился на корму, где упорный капитан Смит стоял у штурвала, не разрешая никому дотронуться до него. Смит посмотрел на небо, на берег и на спасительное открытое море впереди. Затем он приказал поднять все паруса и мрачно посмотрел на галеры, подстерегавшие их, подобно борзым, у выхода в море. Галеры держались на веслах посередине канала. По обе стороны кипели буруны, через которые не мог пройти ни один корабль.
– Что вы хотите делать? – спросил Питер.
– Мастер Питер, – сквозь зубы процедил Смит, – когда вы вчера дрались с испанцем, я не спрашивал вас, что вы собираетесь делать. Придержите ваш язык и предоставьте все мне.
«Маргарет» была быстроходным судном, но никогда еще она не развивала такой скорости. Позади нее свистел ветер. Ее крепкие мачты согнулись, как удочки, а снасти скрипели и стонали под тяжестью наполненных ветром парусов, ее левый борт лежал почти на уровне воды, так что Питер должен был лежать на палубе – стоять было невозможно – и видел, как вода бежала в трех футах от него.
Галеры выстроились, преграждая путь «Маргарет». В полумиле от нее они встали нос к носу, отлично зная, что никакое судно не может проскользнуть по пенящемуся мелководью. Они ждали, что «Маргарет» должна будет замедлить ход – это было неизбежно, – и тогда они возьмут ее на абордаж и перебьют малочисленную команду. Смит что-то приказал помощнику, и неожиданно в лучах заходящего солнца на грот-мачте взвился английский флаг, при виде которого матросы разразились восторженными криками. Смит отдал новый приказ, и был поднят последний кливер. Теперь время от времени левый борт погружался в воду, и Питер чувствовал, как соленая вода обжигает его израненную спину.
Испанские капитаны держали галеры на прежнем месте. Они не могли понять, что этот иностранец – сумасшедший или не знает речного фарватера? Ведь он пойдет ко дну со всеми, кто у него на борту. Они стояли, ожидая, когда этот леопардовый флаг и надувшиеся паруса будут спущены, но «Маргарет» прямо, словно бык, мчалась на них. Она была на расстоянии не более четверти мили и шла прямо по курсу, когда наконец на галерах поняли, что она пойдет ко дну не одна.
На испанских судах началось смятение, заливались свистки, кричали люди, надсмотрщики бросились вниз подстегивать рабов, поднятые весла казались красными в свете заходящего солнца, когда они с силой били по воде. Бушприты галер стали раздвигаться – пять футов, десять футов, может быть, двенадцать футов. И прямо в эту полоску открытой воды, словно камень, пущенный из пращи, словно стрела из лука, ринулась несущаяся по ветру «Маргарет».
Что же случилось? Спросите об этом у рыбаков Сан-Лукара и у пиратов Бонанцы, где история эта передается из поколения в поколение. Огромные весла треснули, как тростник, верхняя палуба левой галеры была разорвана, словно бумага, крепкими реями летящей «Маргарет», борт правой галеры завернулся, как стружка под рубанком, и «Маргарет» прорвалась.
Капитан Смит оглянулся – два больших испанских судна тонули. Словно раненые лебеди, они кружились и трепетали у пенящегося мола. Затем он повернул судно на другой галс, крикнул плотника и спросил у него, дал ли корабль течь.
– Никакой, сэр, – ответил тот, – но его потребуется заново смолить. Это был дуб против яичной скорлупы, и у нас была скорость!
– Хорошо, – сказал Смит. – С двух сторон находились мели, выбор оставался один – жизнь или смерть, но я был уверен, что они дадут нам пройти. Пришлите сюда помощника взять штурвал. Я должен поспать.
Солнце опустилось в бурлящее море, и ускользнувшая от власти Испании «Маргарет» повернула свой разбитый бушприт к Уэссану, к Англии.
Обсуждение книги в Сети всегда более живое и яркое, чем на бумажных страницах. Тем оно и интересно. К сожалению, имена или псевдонимы высказавшихся удается установить не всегда.
– «Ола» кажется на первый взгляд ниеннообразным продолжением «Дон Кихота».
– Тогда уж скорее не «продолжением», а «предысторией» – у Валентинова по времени действие раньше, чем у Сервантеса происходит. И вообще, с «Дон Кихотом» там общего… ну куда меньше, чем у помады с зубной пастой…
– Заметил одну странную вещь – Валентинов описывает изнасилование почти каждой женщины, играющей в его книгах хоть сколько-нибудь важную роль. А уж главные героини просто обязаны: Велга в «Ории», Амикла в «Диомеде», Валенсийка и мисс Новерадо в «Оле»…
– Да, извелись нынче положительные герои! Конану все женщины сами на шею бросались, Джон Картер был весьма благочестив благодаря викторианскому воспитанию, Тарзан – благодаря благородным генам, у Толкина даже закоренелые бандиты, захватившие Хоббитанию, ведут себя в этом отношении прилично, герои Олдей – и те, не будучи особо щепетильными, женщин уважают, а Валентинов с ними не церемонится, как Джон Норман какой-нибудь. Хорошо хоть женщины у Валентинова живые, не картонные.
– На то, что это не продолжение, а предыстория «Дон Кихота», могу возразить, что ведь и Ниенна – в какой-то мере предыстория Толкина.
– Надежды на то, что и «Ола» окажется качественной книгой, полностью оправдались, и я советую ее всем думающим. Это действительно взгляд с другой стороны, а Валентинов, как историк, свое дело знает. В общем, у нас есть теперь свой Дюма, автор, умеющий найти бурные страсти в пыли исторических книг.
– Из-под испанской шляпы выглядывают уши современных проблем. Скажем, у Муркока земляне режут друг друга во внезапной вспышке эпидемии национализма. Болезнь пробирается даже на последний космический корабль, запущенный в космос с членами одной семьи на борту – командир убивает их одного за другим, потому что обнаруживает у каждого признаки нечистой крови, и остается один. Здесь то же самое – последний рыцарь (настоящий, которого даже королева Изабелла признает, а не как у Сервантеса) и последний пикаро (т.е. благородный, но без звания, поместья и вообще без ничего, кроме родовитости) живут идеалами уходящего прошлого, которое у каждого свое, а вокруг – инквизиция, разжигающая ненависть к евреям и к представителям тогдашних… ну, тоталитарных сект, в общем. Да еще – шпионские страсти, не достигающие, правда, еськовского накала, но тоже весьма опасные для жизни того, кто слишком много знает. Плюс – магия, основанная на каббалистике – по системе похожая на ту, что описана в «Рубеже» (вот, теперь и еще одни торчащие уши обнаружились). Так что вот. Тоже можно посоветовать. Но уже – не начинающим, а, скорее, пресытившимся.
