– Дато! С такими талантами вам надо иметь выступлений до цирка! – уважительно прошептал Корено, пораженный сценой молниеносной и бесшумной расправы. – Не хочу бить хвостом по полу, но скажу, шо мне ни разу не приходилось слышать за такой номер, а шобы видеть, так и еще меньше. Зато теперь можно хабар не на себе переть, а с шиком-блеском и докуда надо в тарантасе прокатиться?!
– Подсветите мне, Николай, – угрюмо буркнул Арсенин, забираясь в пролетку. – Хоть погляжу, кому спасибо сказать надо да заупокойную заказать. Вот это называется – свиделись! – удивленно протянул капитан, рассмотрев лицо покойного. – Перси Скотт собственной персоной! Дато! Тебе мое горячее спасибо! Это ведь по его приказу меня чуть не вздернули… Ладно, De mortuis aut bene aut nihil[40]. Николай подсказал хорошую идею, грузимся, господа, грузимся. Э-э-э, нет! – остановил он Троцкого, собиравшегося скинуть труп коменданта на землю, – здесь мы следить не будем, не дай бог, кто раньше времени заметит. Местечко поукромнее выберем, там и сбросим. А сейчас вы с Корено кучера на задки забросьте и поедем. Да! Чуть не забыл. Кто умеет парой управлять?
Они уже добрались практически до окраины города, когда Троцкий, все это время стоявший на подножке, тронул Туташхиа, сидящего на козлах, за плечо и ткнул пальцем куда-то вправо.
Выглянув из-под тента, Арсенин выдавил смешок. Саженях в пяти от обочины за невысокой деревянной оградой расположился невзрачный домик из серо-желтого кирпича, на фасаде которого громоздилась вывеска с надписью: «Colonial produce». Резонно рассудив, что от судьбы не уйдешь, а имеющихся припасов для долгого пути не хватит, капитан приказал подъехать поближе к лавке.
Пока Троцкий прятался в ближайших кустах, чтобы иметь возможность предупредить друзей о возможной опасности, а Арсенин и Корено, рассуждая, как перегнать пролетку подальше от дороги и поближе к магазину, спорили шепотом и отчаянно жестикулировали. Туташхиа, не желая отвлекать спорщиков, в одно движение перемахнул через забор и замер, настороженно вглядываясь в темноту. Через пару мгновений откуда-то из-под высокого крыльца, рыча и брызжа слюной по сторонам, к нему рванулась желто-рыжая туша огромного бурбуля. Развернувшись лицом в сторону несущегося зверя, Дато вынул кинжал и, чуть нагнувшись вперед, расставил ноги пошире. Дождавшись, когда пес, лязгнув клыками, вытянется в броске, абрек плавно и быстро перетек в сторону, полоснув на ходу зверюгу по горлу. Не обращая более никакого внимания на бьющегося в агонии пса, Туташхиа убрал засов и отворил ворота.
– Очень интерэсный, я вам скажу, домина, – хмыкнул Корено, подойдя к крыльцу. – И мне-таки до жути любопытно, шо за брульянты хозяин заховал до той лавчонки, шо побеспокоился и за бобика размером с теленка и с клыками шо у тигры, и за решетки. Да еще запустил внутрь какого-то поца, как будто оно ему надо.
– С чего вы взяли, Николай, что внутри кто-то есть? – мельком осмотрев дом, полюбопытствовал Арсенин.
– Я вас умоляю, Всеслав Романович, не делайте мне смешно! – Корено, состроив хитрющую рожу, просительно сложил ладони перед грудью. – Если вы еще не забыли, то я таки с Одессы и немножко знаю за налеты! Эта халабуда[41] категорически закрыта, замок с ней ушел отдыхать до дома. Таки ктой-то зашел сюдой вечером, заперся снутри и мирно давит себе на подушку! И если мы хотим узнать за гешефты этого балабуза[42], таки нужно найти себе хорошую железяку и отправить решетку погулять до низу!
– Боюсь, с наличием железок у нас проблема, – задумчиво обронил Арсенин. – Винтовками решетку не сломаешь, а бакового щита[43] я здесь не наблюдаю…
– А может, напугаем его? – задумчиво произнес Троцкий, высунувшись из кустов. – Бахнем пару раз из винтарей по окнам да поорем чего-нибудь жуткое…
– Стрелять мы, пожалуй, не будем, – оживился Арсенин, – а вот напугать попробуем.
Приняв решение, капитан подошел вплотную к дому и, громко забарабанив кулаками по двери, заорал на английском:
– Опять спишь, пропойца! Вот я все хозяину расскажу!
К удивлению Арсенина и его товарищей, несколько минут изнутри не доносилось ни шороха, и только после того, как капитан стал долбить по двери ногами, послышался скрип половиц, и чей-то хриплый спросонья голос робко спросил:
– Эта хто тут хулюганит, а? Вот я щас из обоих стволов через дверку пальну…
– Я тебе щас так пальну, штанов не удержишь! – заорал Арсенин, обрадованный проявлением хоть какой-то жизни за стеной. – Спишь, скотина, вместо того чтобы хозяйское добро сторожить! – И, вполне справедливо рассудив, что наличие решеток на окнах и монстрообразного пса во дворе вряд ли настраивает на всенощное бдение, пошел на легкий блеф: – А ведь это уже не в первый раз! Так что, если не откроешь – все хозяину доложу!
– Да хто ета? Ты, что ль, Фрэд? – еще более испуганно пролепетал охранник. – Чтой-то я тебя по голосу не узнаю…
– А-а-а! Так ты еще и пьяный небось, ублюдок! – продолжая молотить кулаками по двери, кричал Арсенин. – Так напился, что управляющего по голосу не узнаешь! От-кры-вай!
– Прощеньица просим, ваша милость, – сдавленно охнул голос за дверью. – Не извольте беспокоиться. Щас в лучшем виде все отворю…
Внутри послышался звон какого-то железа, надсадный скрип бруса, вынимаемого из пазов засова, сдавленное кряхтение пополам с неразборчивой руганью вполголоса. Через пару минут двери лавки наконец-то отворились, явив взору Арсенина тощую фигуру в затрапезного вида охотничьем костюме, подслеповато щурящуюся от света шахтерской лампы, висевшей на дверном косяке. Увидев стволы трех винтовок, направленные ему в лицо, охранник ошарашенно распялил рот в беззвучном крике, сделал шаг назад и, не удержавшись на ногах, звучно шлепнулся на пол.
Пока Арсенин и Корено в четыре руки пеленали незадачливого сторожа, Туташхиа подогнал к входу лавки пролетку. Заперев ворота, к нему присоединился Троцкий. Спрятав в кустах трупы коменданта и его кучера, абрек прошел внутрь и застыл перед оружейной витриной, завороженно глядя на отливающий матовой сталью маузер. Понимающе улыбнувшись, Арсенин одобрительно махнул рукой, забирай, мол, после чего обвел внимательным взглядом помещение, решая, что необходимо брать в первую очередь. Последующие минут сорок были заполнены шуршанием перетаскиваемых по полу мешков, бряцаньем скобяных товаров и сдавленными матюками.
– Всеслав Романович! Тут одежка охотничья и обуви полно! Брать?!
– Берите, Лев, берите. Только размеры подходящие хоть на глазок прикиньте и тащите все в наш рыдван… Николай! Ну и зачем вам целый мешок крупы, я спрашиваю? Такой прорвой пшена весь наш экипаж неделю кормить можно! Отсыпьте десяток фунтов, и достаточно!
