Так что, вы подумайте над моими словами. Судя по тому, что он успешно выходил сухим из воды и в итоге стал первым секретарём, то он на хорошем счету и считается верным сторонником и хорошим руководителем у товарища Сталина. Но как по мне, из тех, на ком нет ни пятнышка, и получаются самые откровенные мерзавцы. У многих в моём времени сложилось мнение, что этот генсек всё портил потому, что мог. Как ребёнок, который ломает игрушку из интереса, — закончил я. — А теперь я хочу попрощаться.
— У нас ещё будет возможность побеседовать? Есть те, кому вы очень интересны.
— Не думаю, — честно ответил я. — Вскоре я вернусь домой и вряд ли то, что закинуло меня к вам, будет столь же любезным, чтобы держать постоянно открытой дверь.
— Что ж, очень жаль, — произнёс Берия и встал из-за стола. — Позвольте вас проводить.
— Не получится, Лаврентий Павлович, — улыбнулся я. — Как только включу браслет, то я стану для вас невидим.
— М-да, — хмыкнул он, но всё равно проводил меня до двери, где пожал руку. — Жаль, что встреча была такой, м-м, скомканной из-за спешки.
Глава 25
— Ты готова? — спросил я Катю.
— Нет и да, — непонятно ответила та. — Витя, давай уж приступай, пока я ещё держу себя в руках. Может, ты привык к переходам во времени, а я нет, даже с учётом всех чудес, что успела увидеть от тебя. У меня сердце замирает, как представлю, что сейчас произойдёт.
— Держись крепче.
Впрочем, я сам её держал одной рукой, крепко прижимая к груди. Во второй руке сжимал, связанные между собой, чемоданы-устройства из проекта «Новый мир». За спиной висел один из чемоданов Мистера Зло, а его вторая половинка была закреплена на спине у Радистки Кэт, которая обнимала меня за поясницу.
Факт того, что с большой вероятностью через несколько минут она окажется в будущем, её так сильно выбил из колеи, что девушка чуть ли не теряла сознание, и это несмотря на всю свою подготовку и характер.
На часах была глухая ночь, на календаре середина июня, в руке, которой прижимал к себе спутницу, лист бумаги с рисунком памятника и датой — днём, когда я провалился в этот мир. Если миры разные, то не всё ли равно через час или год я вернусь в свой родной, с момента перехода? В первом же случае родителям не придётся волноваться. А то, что изменился так сильно…ну, придумаю что-нибудь.
— Всё, поехали, — негромко сказал я внезапно охрипшим голосом и посмотрел вниз, на рисунок.
Сконцентрировался, мысленно заставляя свой Дар работать на пределе возможного и немного сверх того.
Тело стала сотрясать сильная дрожь, по жилам заструился огонь, в глазах появились чёрные «мушки» и вдруг…
Громкий хлопок, ощущение падения буквально в долю секунды и тут же сильный удар по пяткам. На ногах устоять не удалось, и с грохотом повалился на чемоданы, сверху рухнула Кэт, испуганно завизжав.
— Тихо ты, хватит кричать, — произнёс я, став подниматься с земли. — И встань с меня уже.
— Мы — там?
— Ещё не знаю, — буркнул я, стараясь унять нервную дрожь и собраться.
Оказавшись на ногах, я стал осматриваться. Сначала увидел неровную стену кустов без малейшего листочка, многоэтажки за ними с редкими светящимися окнами, где-то вдалеке шумели машины и совсем на пределе слышимости раздался гудок поезда. Детали пока рассмотреть не удалось, так как в глазах водили хороводы разноцветные пятна, да и ночь царила в этом мире. Ещё было очень холодно, но снега не было уже… или ещё.
— Витя, не молчи, — тоскливо произнесла Катя. — Так, где мы?
— Кажется, в моём времени.
— Кажется? А точно ты сказать не можешь⁈ — в голосе спутницы зазвенели первые нотки приближающейся истерики.
Не обращая внимания на неё, я повернулся в другую сторону и увидел тот самый памятник, который нарисовал тысячи раз за минувший год. Даже проблема со зрением не помешала его узнать. Это многоэтажки самые обычные, каких тысячи в мире и миллионы в мирах, а такой памятник один.
— Дома! — ответил я ей и широко счастливо улыбнулся. — Кэт, я дома!
И тут силы меня оставили и во второй раз за последние пять минут я оказался на пыльном асфальте, чем не на шутку испугал девушку.
— Витя? Витя⁈
— Да не кричи ты так, — негромко произнёс я. — Перенос тяжело дался, вот и всё. Отдохну немножко, и потом пойдём ко мне.
Я помнил, что рядом должны находиться несколько лавочек и попросил Катю помочь до них добраться. Потом целый час я изображал сырое тесто, растёкшись по лавочке и приходя в себя.
Судя по окружающей природе, сейчас апрель, середина примерно. Или конец ноября, может, начало бесснежного декабря. Температура — небольшой минус, вместо снега или позёмки — обычная пыль. Хорошо, что на нас надеты тепловые устройства из вещей Профессора, которые окружают тело невидимым полем, задерживающим тепло, если вокруг холодно или отводящее его при жаре. С таким девайсом можно в Антарктиде или на вершинах гор не бояться превратиться в сосульку.
— Ты как? — спросила Кэт, когда увидела, что я стал крутить головой по сторонам. — Пришёл в себя?
— Более-менее. Сама как? Что чувствуешь?
— Просто голова кругом, — я увидел в темноте, как она улыбнулась. — Не могу поверить, что я переместилась на несколько десятилетий вперёд.
— То ли ещё будет, — пообещал я ей. — Поверь, тебе ещё не раз придётся испытать шок. Так, ладно, нужно работать дальше.
— Может, пока стоит подождать? — сказала она, когда я достал стопку рисунков и стал их перебирать, ища нужный. — Пока силы окончательно вернуться.
— Их уже должно хватить на маленькую и самую ходовую вещь…ага, вот он.
Спустя несколько минут я набирал на мобильном телефоне полузабытый номер брата.
Вот пошли гудки и… он сбросил.
— Не понял? Охренел? — проворчал я, повторяя комбинацию цифр и вновь нажимая на кнопку с символом телефонной трубки. Опять в динамике раздались гудки ожидания вызова, и опять абонент отключился, не поднимая трубку. — Да что же это такое!
Только в четвёртый раз брат принял вызов.
— Кто это? Совсем уже ума нет, ночью звонить? — услышал я его недовольный сиплый спросонья голос.
