глаз не смыкали, а остальным спать. И даже если что-то случится, то ни в коем случае не стрелять без моей команды. Запомнил?
С каждой минутой, что Тимофей раздавал команды, в душе становилось все тревожнее. Второй боярский пир в деревне и снова вся охрана полностью недееспособна, даже дежурных сейчас напоят.
«Совсем они о безопасности не парятся. Вояки чертовы!» — ругнулся в мыслях Тимофей и отправился к себе.
Утро пришлось все-таки встречать на крыше своего дома с арбалетом в руках. Уснуть так и не вышло, поэтому он и направился тоже бдить, однако там сон сморил парня практически моментально, денек был все-таки очень долгий, а еще и вечерний пир. Разбудил Тимофея громкий звук, практически под носом. Не разобравшись, что это такое, он затаился и продолжил вслушиваться, пытаясь понять происходящее, не показываясь никому на глаза.
Похожий на удар молотом по дереву звук повторился уже чуть дальше с одной стороны и еще через несколько секунд с другой.
«Проспал таки.»
Одну минуту под ним раздавались звуки переворачиваемой мебели, а затем незваный гость покинул помещение. Тимофей очень осторожно и в то же время очень быстро приподнял голову и тут же снова припал к крыше. Разглядеть удалось не многое. В трех десятках шагов от него, возле дома Прокопа, стояли три запряженных телеги, к которым было привязано несколько человек. Еще несколько человек в них лежали связанными. Кто их схватил узнать так и не удалось, видимо они как раз сейчас обходили все дома и искали оставшихся.
«Ну и где эта хваленая охрана, когда она нужна?»
Ответ нашелся уже через пару минут. Со стороны столовой раздались звуки короткой битвы, а затем на улицу вывели двоих раненых связанных дружинников, и еще одного волокли за руку, двигаться тот видимо совсем не мог, а возможно уже никогда и не сможет.
— Боярин! Просыпайся! — заколошматил в дверь Прокопа похоже один из напавших.
«Точно, он же в доме Прокопа должен был ночевать, а дружок его в пустом доме. Черт, сейчас и этого повяжут. Сколько их хоть?»
Приподняв еще раз голову совсем на миг он еще быстрее чем до этого юркнул обратно, узнав стучащего. Это был один из новиков Якова Прокшинича, присланный на обучение ратному делу.
«Трындец. Они же знают все, где тут что находится, где землянка и склад с товаром, кто где живет и сколько людей быть должно. Гады.»
Тем временем перед домом становилось все теснее, людей прибавлялось. Это приводили новых пленников и привязывали их к телегам или складывали бессознательные тела внутрь. Больше Тимофей старался не высовываться, никакого плана в голове не созрело, а связываться с непонятным количеством противников, одетых в доспехи, это не то же самое, что отстреливать практически бездоспешных и неопытных разбойников. Эти конечно тоже мастерством на тренировках не блистали, но защищены были хорошо, с 30–40 шагов можно и не пробить.
«По ногам надо стрелять или в шею. Ага. Так они и будут стоять на месте, пока прицелишься. Это же не конные, которые пусть и быстро передвигаются, но только туда, куда лошадь повернет.»
Голосов становилось все больше и теперь было совсем непонятно, сколько же нападавших.
«Не меньше десятка это точно. Иначе не посмели бы нападать даже на таких алкашей. Наверняка раза в два или три больше. О, похоже боярин наконец-то очнулся. Ну ты и бухать! Пушкой не поднимешь. Тут уже всю твою деревню под нож пустили, а ты все подушку давишь. Защитник земель хренов.»
Судя по звукам, боярин даже попытался оказать какое-то сопротивление, но не слишком серьезное. Вскоре он затих, а короткий взгляд, брошенный в ту сторону, сообщил о том, что его повалили и связывают руки.
«Живой пока, пень старый. Делать что? Мои то все на месте?»
Тимофей принялся изучать крыши соседних домов и почти везде, где должны находиться стрелки, увидел ошалелые и вопросительные взгляды.
«Надеюсь на крышу они не залезут, а то сразу всех спалят.»
Показав рукой, чтобы все пока притихли, Тимофей медленно и как мог осторожно отполз к противоположному от разворачивающихся событий краю крыши и попытался осмотреть, что же происходит там. К своей радости он почти никого не увидел, но к своему удивлению разглядел Бушу, притаившегося около дровяной поленницы.
«Что ты там дурень делаешь? Какого вообще с крыши слез!»
— Да просыпайся ты, боярин! — вновь раздался голос, но уже ближе к дому парня. Видимо его сюда подтащили.
— Что ж ты, Иуда, сотворить решил?
Хриплый голос Якова Прокшинича ощутимо подрагивал, видимо ему не только хорошо досталось, но и последствия вчерашнего веселья не давали о себе забыть.
— Забираю свое. — раздался уже другой голос, но тоже вполне узнаваемый баритон Алексея Сбыславича.
— Почто на брата руку поднял?
— Какие же вы мне братья, когда в трудную минуту и руки никто не подал. Только говорить и умеете, а как до дела дошло, то и не причем все оказались.
— Попросил бы помощи, я б не отказал. — Яков Прокшинич закашлялся, как будто после своей фразы получил приличный удар под дых.
— У тебя? Да ты сам должен был первым предложить, когда я упредил тебя про татей и помощь свою оказал. Но ты все себе заграбастал. А остальные даже слушать не стали, долговые расписки потребовали, да товары с работой им подавай.
— И что теперь? Убьешь побратима своего? А жить как станешь? Не будет тебе после таких злодеяний житья на этой земле.
— На этой не будет, а на другой будет.
Тимофей внимательно вслушивался в разговор, хотя это особо и не требовалось, он велся на весьма повышенных тонах, а вот внизу изменения были. Буша постепенно пробирался к краю его дома и если будет двигаться дальше, то станет видим для напавших. А это было совсем не желательно.
«Напасть сейчас? Боярин стоит открытый, пусть и в доспехе, но попасть реально. Один или два выстрела точно успеем сделать, пока к нам поднимутся. Жаль что кроме ножей у стрелков ничего больше нет, если залезут, то кранты.»
— Буша. — очень тихим шопотом позвал парня Тимофей, но тот моментально повернул голову, видимо прислушивался к каждому шороху. — Когда мы начнем стрелять, выжди момент и беги в сторону дружинников. Режь веревки. Всем. Не думай о том, чтобы стрелять, тебе нужно освободить всех связанных. Потом убегай в сторону и только если за тобой никто не пойдет, тогда стреляй. Не дерись сам, убегай.
Убежать у легкого парня шанс был практически стопроцентный. Все нападавшие, кого видел Тимофей, были
