Ознакомительная версия.
– Ты и в самом деле очень многим пожертвовал ради мамы. Ты отказался от всей своей жизни!
– Я мог бы сделать гораздо больше, – сухо сказал Люк. – Но Джослин хотела во что бы то ни стало держаться как можно дальше от Конклава и нежити. Что бы я ни делал, я все равно остаюсь оборотнем, живым напоминанием о былом. Кроме того, Джослин категорически не хотела, чтобы ты узнала о своем происхождении. Я не одобрял регулярных походов к Магнусу, когда тебе стирали память, но она настаивала. И прогнала бы меня, если бы я попытался вмешаться. И конечно же она никогда не согласилась бы выйти за меня замуж – если бы ты узнала, что я оборотень, рухнули бы те хрупкие стены, которые она столько лет возводила между собой и незримым миром. Я не мог с ней так поступить, поэтому молчал.
– И ты никогда-никогда не говорил ей о своих чувствах?
– Твоя мама – женщина неглупая, – сказал Люк спокойно, однако в его голосе слышалось некоторое напряжение. – Она наверняка понимает. Я предлагал ей выйти за меня замуж. Хотя она отказывала очень мягко, я четко сознал: она прекрасно знает о моих чувствах, но не разделяет их.
Клэри молчала.
– Ничего, – произнес Люк с деланой беззаботностью. – Я давно смирился.
Клэри чувствовала, что нервы ее натянуты до предела, и вовсе не из-за выпитого кофе. О том, как все это похоже на ее собственную жизнь, она старалась не думать.
– А ты сказал ей, что любишь, когда предлагал за тебя выйти? Что-то я сомневаюсь!
Люк не ответил.
– Тебе следовало открыть ей правду! И ты совсем не знаешь, что она на самом деле к тебе чувствует!
– Знаю, – отрезал Люк, давая понять, что разговор пора заканчивать.
Но Клэри сделала вид, что не услышала предостерегающие нотки:
– Помню, я однажды спросила ее, почему она ни с кем не встречается. Она ответила, что ее сердце уже занято. Тогда я решила, что она говорит про отца, но теперь я в этом совсем не уверена!
Люк искренне удивился:
– Правда? Она так сказала? – Он осекся и добавил: – Наверняка она имела в виду Валентина.
– Сомневаюсь… А тебе самому разве не надоело хранить молчание? Держать в тайне то, что чувствуешь?
До самого конца моста никто не вымолвил ни слова. Пикап выехал на Орчард-стрит и помчался мимо лавок и ресторанов, на вывесках которых красовались алые и золотые китайские иероглифы.
– Да, надоело, – наконец признался Люк. – Одно время я убеждал себя, что надо радоваться тому, что есть. Что возможность просто быть рядом с вами лучше, чем ничего. Но когда не можешь сказать правду тем, кого любишь больше всего на свете, рано или поздно теряешь способность говорить правду самому себе.
У Клэри зашумело в ушах. Она опустила глаза и обнаружила, что смяла стаканчик в бесформенный ком.
– Отвези меня в Институт. Пожалуйста.
Люк посмотрел на нее удивленно:
– Разве ты собиралась не в больницу?
– Приеду потом. Сейчас у меня есть одно срочное дело.
Солнечные лучи пронизывали воздух в соборе, и в них кружились мелкие пылинки. Клэри пробежала между скамьями, кинулась к лифту и забарабанила по кнопке вызова.
– Давай, давай, давай… – нетерпеливо шептала она.
Двери лифта распахнулись, и Клэри столкнулась нос к носу с Джейсом. Он вытаращил глаза от неожиданности:
– Клэри?!
– Ой… Привет. – Клэри перестала терзать кнопку и выпалила первое, что пришло в голову: – Ты постригся.
В самом деле, длинные блестящие пряди больше не лезли ему в глаза, а были очень ровно и аккуратно уложены. Та к Джейс выглядел гораздо более цивилизованно и даже, пожалуй, постарше. Оделся он тоже очень опрятно – в джинсы и темно-синий свитер. На шее поблескивало что-то серебристое, спрятанное под воротник.
– Ах да, Мариза меня подстригла. – Джейс придержал дверь лифта. – Тебе нужно в Институт?
– Нет, я хотела поговорить с тобой.
– Да? – удивился Джейс и вышел из лифта. – Я собираюсь в «Таки» за едой. Никому сегодня не хочется готовить.
– Понятно, – сказала Клэри и тут же пожалела об этом. В конце концов, готовить или не готовить – личное дело Лайтвудов.
– Можем поговорить там, – предложил Джейс, пошел к двери и обернулся на полпути, почувствовав, что Клэри осталась на месте.
Он стоял меж двумя подсвечниками, кожу и волосы окутывало золотистое сияние свечей, и в этот момент Джейс был так похож на ангела, что у Клэри сжалось сердце.
– Ты идешь или нет? – поинтересовался он далеко не ангельским тоном.
– Да-да, иду, – спохватилась Клэри и поспешила за ним.
Стоял чудный нью-йоркский осенний день, на голубом небе не было ни облачка. Они перешли Первую авеню; вдоль улицы дул свежий прохладный ветер. По дороге к «Таки» Клэри старалась вести разговор на отвлеченные темы. Она спросила, как дела у Изабель, Макса и Алека. Джейс отчего-то помедлил с ответом.
– Прости! – воскликнула Клэри, проклиная собственную глупость. – Они, наверно, сейчас очень горюют. Столько их товарищей погибло…
– У нефилимов все по-другому, – сказал Джейс. – Мы воины. Мы смотрим на смерть иначе, чем вы…
– Чем вы, примитивные? – со вздохом закончила Клэри. – Ты ведь это хотел сказать?
– Ну да, – признался Джейс. – Иногда даже мне сложно понять, кто ты на самом деле.
Они подошли к дверям «Таки», развалюхи с просевшей крышей и пустыми окнами. Ифрит у входа смерил посетителей подозрительными красными глазками.
– Я – Клэри.
Джейс посмотрел на нее сверху вниз и рассеянным жестом отвел волосы с ее лица:
– Знаю.
Они выбрали столик в самом углу. В закусочной было почти пусто. Официантка-пикси по имени Кайли скучала у стойки, лениво помахивая нежно-голубыми крылышками. Одно время она встречалась с Джейсом. За соседним столиком два оборотня грызли сырые бараньи голяшки и увлеченно спорили о том, кто кого поборет: Дамблдор из «Гарри Поттера» или Магнус Бейн?
– Конечно же Дамблдор победит! У него есть «авада кедавра». Бац – и все!
Однако второй оборотень имел наготове железный аргумент:
– Дамблдор не победит, потому что его не существует.
– А Магнус Бейн, по-твоему, существует? – ухмыльнулся первый. – Ты его хоть раз видел?
– Слышишь, о чем они? – спросила Клэри, усаживаясь. – Так странно…
– Подслушивать некрасиво. – Джейс стал читать меню.
Клэри воспользовалась возможностью украдкой полюбоваться им. Однажды она сказала, что никогда не смотрит на него. Это правда – она никогда не позволяла себе смотреть на Джейса глазами художника. Было очень легко потерять нить разговора, увлекшись разглядыванием какой-нибудь детали – изгиба скулы, тени от ресниц, формы губ.
– Ты на меня уставилась, – констатировал Джейс, не отрываясь от меню. – Почему ты на меня уставилась? Что-то не так?
Ознакомительная версия.
