— Почему?
— Потому что тебе пришлось бы пройти еще большой путь, ведущий туда, откуда я пришел. Заметь, не услышать о нем, не изучить по карте, а пройти. Это большая разница. В том мире, откуда явился я, не так сложно купить книги людей, прошедших разными путями. Здесь можно найти человека, который расскажет, как он добился понимания, следуя какому-нибудь религиозному или философскому учению. Но это все карты. Идти придется самому — и рано или поздно убедишься, что собственный опыт всегда уникален. На пути нет хоженых троп, идущий по нему всегда одинок и в опасности. Но пройди ты этот путь — и нынешний разговор не потребовался бы. Мы бы сейчас сидели с тобой на берегу океана забвения и следили за полетом чаек.
— И зачем ты пришел?
— Чтобы дать тебе возможность второй попытки.
— Вторую я проиграл.
— Хорошо, — кивнул Артем. — Три миллиона триста тридцать три тысячи триста тридцать третью. Устраивает? В этих делах последней попыткой бывает только та, которая приводит к успеху.
— Попытки сделать что?
— Понять.
— Понять что?
— Опять двадцать пять! Я же тебе говорил: рассказать-то несложно, только, пока сам не пройдешь, ничего не поймешь.
— Я не могу, я устал, — опустил голову Петр.
— Конечно, для бедного маленького кандидата исторических наук две жизни в двух разных мирах — это слишком много. Надо уметь меняться сообразно обстоятельствам и опыту. Тогда непреодолимых преград нет.
— У меня ничего не получилось.
— Хочешь сказать, — улыбнулся Артем, — что десять лет назад Петя Назаров мог бы так жестко послать слугу в Петербург, а до этого пять лет определять государственную политику? Да ты просто научился переносить невзгоды, защищать себя и свою семью. Ты изменился, друг мой, и это неизбежно. Неменяющихся людей не существует. Вопрос только, в каком направлении меняться.
— Но я не добился того, чего хотел. Я проиграл, — вздохнул Петр.
— Вовсе нет, — покачал головой Артем. — Благодаря тебе в стране изменилось к лучшему очень многое, и за это я тебе благодарен как ману Северороссии.
Ты кое-что понял в жизни — этого тоже никто у тебя не отнимет. Теперь надо идти дальше.
— Странно, — пожал плечами Петр. — В прошлую встречу мы говорили только о путях развития мира, страны. А сейчас ты вдруг говоришь о моем развитии.
— Тогда ты бился над этими задачами, они совпали с моими. Вряд ли в тот момент ты бы услышал, заговори я о чем-либо другом. Даже из того, что я тогда говорил, ты многое пропустил мимо ушей.
— Но ведь для достижения своих целей вы могли мне просто внушить… — начал Петр.
— Мог, — кивнул Артем. — Но мне было важно именно поговорить с тобой. Предупредить. Планета ли, государство ли, отдельный ли человек — все это целый мир, хотя и всегда часть чего-то большего. Они должны развиваться — ради себя и ради того, частью чего являются. Я хотел тебе немного помочь, подсказать. Сейчас, когда очередная партия сыграна, пришло время познавать мир дальше.
Снаружи раздался цокот множества копыт, потом донеслись гулкие удары в дверь и бас, подобный трубному зову, рявкнул:
— Именем короля, откройте!
— Возможно, — улыбнулся Петр, — но, кажется, уже нет времени.
— Время всегда есть, коли есть желание. А отдыха ты, друг мой, пока не заслужил, так что пожалуй на новый круг.
Яркая вспышка ударила в глаза, и Петр потерял сознание.
Партнеры заняли места друг против друга и отсалютовали оружием. Федор встал в боевую позицию и выжидающе посмотрел на Басова, но тот даже не шелохнулся.
— Вы чего-то ждете?
— Чего-то или кого-то… Интуиция меня редко подводила.
— То есть?
— Мне больше нечего здесь делать, — вздохнул Басов, — а куда идти — я не знаю. Значит, вскоре можно ждать событий или визита, которые мягко… или не очень покажут путь.
— Вы хотите меня оставить?
— А зачем я тебе нужен? — спросил Басов, закрепляя учебную рапиру на стене и садясь на лавку под ней.
— Ну как же, — встал по стойке «вольно» Федор, — вы мой наставник.
— Тебя уже не надо учить, — улыбнулся Басов. — Ты прекрасно учишься сам. А если где-то ошибешься, жизнь поправит, не сомневайся.
— А школа? — спросил обескураженный Федор.
— Это твоя школа, — произнес Басов. — При чем здесь я? Я свое отработал. Кстати, обрати внимание на близнецов Вайсбергов, из них будет толк.
— Хорошо, — машинально откликнулся Федор. — Вы действительно собрались уходить?
— Я же сказал, это не от меня зависит. Просто чувствую, что ждать недолго.
— Знаете, — произнес Федор. — После беседы с вами король пребывает в задумчивости вот уже скоро месяц. Чем-то вы его сильно обескуражили.
— Заставил думать. Собственно, я удивлен, что никто из придворных так и не разглядел в парне столь живого ума. Он перебесится, и тогда страна еще увидит правителя высокого полета. Не оставляй его.
— Конечно, — произнес Федор. — А вы не хотите с ним заниматься? Хотя вы всегда так сторонились двора…
— Только ты меня не копируй, — хмыкнул Басов. — Я прошел своим путем, но это вовсе не означает, что ты должен жить затворником. При дворе, в провинции, на государственном посту, занимаясь коммерцией — ты всегда можешь работать над собой.
В какой-то момент тебе может даже понадобиться то или иное, чтобы получить определенный опыт. Главное — не воспринимай любую интригу серьезнее, чем партию в шахматы, и будь всегда честен с собой. Что должно случиться, то случится. Главное — иди своим путем.
— Каким? — спросил Федор.
— Теперь ты сам будешь выбирать, — произнес Басов. — Я сделал, что должен был. Ты теперь мастер. Дальнейший выбор за тобой.
— Господин, — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова слуги, — там один очень важный господин спрашивает господина Басова.
— Я же говорил, — нахмурился Федор, — чтобы во время тренировок никто нам не мешал.
— Простите, но он утверждает, что дело не терпит отлагательств, — начал оправдываться слуга.
— Проси, — приказал Басов.
Слуга вопросительно посмотрел на Федора.
— Ну, чего стоишь? Проси, — скомандовал тот.
Через несколько минут на пороге появился невысокий широкоплечий мужчина с саблей на боку. Покрытый снегом плащ он скинул на руки слуге еще в сенях и сейчас предстал в черном камзоле, застегнутом на все пуговицы, широких штанах и высоких сапогах — почему-то без шпор. Он изящно поклонился и представился:
— Барон Генрих фон Рункель.
«Генрих фон Рункель — где-то я слышал это имя», — мелькнуло у Басова. Однако память так ничего и не подсказала.
— Игорь Басов, — коротко поклонился он, — дворянин. К вашим услугам.
