Ага, заговорил пулемет Беркута. Трескотня автоматов, хлесткие выстрелы винтовок. Вот уж веселье для Рыси. А то, когда Бекеш уходил, у того вообще взгляд потух. Мины, кстати, стали рваться гуще. Поздно, ребятки. Раньше нужно было. А теперь, даже батальонный миномет вам не помощник.
Так. Если что, то выйти пловец может только вот на этом участке. Ну или сплавляться до самого моста и выходить на берег уже возле него. А это опасно. Можно и под обстрел попасть. Или обнаружить себя, а тогда ни о какой внезапности и речи быть не может. Так что либо здесь, либо еще на целый километр выше по течению. Но с этим они не станут заморачиваться.
Х-ха! А он о чем! Вот они, красавцы. Трое, обряжены в форму защитного цвета, с лифчиками на груди и автоматами в руках. По всему видать, не просто искатели славы, а матерые бойцы. Не красуются, а просто выполняют обходной маневр, пусть и рискованный, но необходимый.
Бекеш дождался, пока последний отбежал от берега метра на четыре, и нажал на спусковой крючок. Двоих снял первой же очередью. Последний, успел упасть в траву и перекатиться в сторону. Только бесполезно это. Будь он у ската берега, другое дело. А на ровной, как стол, лужайке, когда до опытного стрелка едва ли два десятка метров… Короткая двойка, и Бекеш отчетливо увидел, как мотнулась голова, в которую угодила пуля.
Поднялся на ноги, подошел к подстреленным на дороге, произвел контроль. Приблизился к третьему, получившему ранение в голову. Подумал было не стрелять, но вспомнил счастливчика Павла и нажал на спуск. Ему ни неожиданности, ни пленные не нужны. А вон на берегу и накачанная автомобильная камера с привязанной к ней доской. Наверняка с ее помощью переправили одежду, снаряжение и оружие.
…Выстрелов он не услышал. Только почувствовал, как кто-то вогнал ему в грудь несколько раскаленных прутьев. А взгляд тут же заволокла красная пелена. И мир вдруг завертелся в головокружительном вихре.
В стремлении спастись от дикой боли Шейранов уже привычно отстранился от тела подопечного. Красная пелена боли исчезла, но глаза слезились так, что видно было немногим лучше. Лежа на спине, прислушался к ощущениям, оценил ранения. Н-да. Это уже во второй раз он так глупо подставляется. Даже броник не помог. С трудом оторвав от травы затылок, приподнял голову и посмотрел на противоположный берег. Твою мать! Мог бы и догадаться, что переправу будут прикрывать.
В этот момент перестрелка на мосту резко усилилась. Причем в основном работали автоматы, поддерживаемые несколькими пулеметами. Раздались разрывы ручных гранат. Ясно. Это Паша пошел. Справится ли он? Справится. Без вариантов. Горцы уже колебались, не хватало только последнего толчка. Вот парни и подтолкнут их.
Последней мыслью Шейранова было вызвать ребят по рации и сообщить о случившемся. В принципе боли он не чувствовал. Но легкие оказались пробитыми и успели наполниться кровью, так что сказать он уже ничего не мог.
Последней мыслью Бекеша было удовлетворение. Смерть уже давно стала одной из составляющих его жизни, и сделать шаг ей навстречу для него не было чем-то из ряда вон. Да, он хотел жить, но, по сути, всегда боялся только одного – издохнуть, как собака на привязи или как червь по пояс в дерьме. А так… Так, нормально. Так можно…
– Ну как ты, Сергей Федорович? – жизнерадостно поинтересовался ворвавшийся в палату Перегудов.
Да, это не больница, а всего лишь одна из комнат на базе съемочной группы. Но назвать это стерильное помещение с белыми стенами иначе как палатой язык не поворачивается. Шейранов, конечно, и сам врач, но вот эта обстановка ему действует на нервы. Однако их походный эскулап и слышать ничего не хочет. Настаивает на том, чтобы первые дни после вывода из искусственной комы пациент находился в стерильном помещении. А на белом фоне поддерживать чистоту удобнее.
– Нормально. Второй раз убивают, а мне хоть бы хны, – ухмыльнулся Шейранов.
– Отличный настрой. А мне уж показалось, что ты будешь жалеть своего подопечного.
– С чего бы? Да, в чем-то он был мне симпатичен. Но, в общем и целом, сволочь та еще. Кстати, как и его дружок – тоже. Вы его прибьете?
– Нет, – подкрепляя свои слова покачиванием головы, ответил Перегудов.
– Вот так просто отпустите? Он же ничем не лучше Бекеша. Или есть намерение продолжить это шоу?
– Если бы Бекеш выжил… Словом, я собирался уже выводить тебя, дать передышку, подержав Бекеша взаперти, а к весне опять вернуть. Ну там, отбыл в длительную командировку или еще что. Придумали бы что-нибудь, не проблема. Но ты так не вовремя дал себя подстрелить. Ведь ты откажешься брать под контроль Павла.
– Даже не думай. Семенычу идею с предательством не ты подкинул?
– Нет! – с искренним возмущением ответил Перегудов.
– Ну-ну. И что с планами?
– Да ничего. Окончание шоу получилось на уровне. Павел – тот вообще эффектную сцену преподнес.
– И что же он натворил?
– Для начала прогнал горцев, побросавших все свое добро. Гнал их до самого Кисловодского ущелья. Досталось аулу Агабек, нечего сказать. Из ста десяти воинов обратно ушли только сорок семь. На следующий день Павел установил в балке миномет, выставил все наводки, сел в трофейный «УАЗ», взял с собой Рысь и Беркута, после чего поехал прямиком к поселку Горный. Охрана ему, мол, вали в карантин, а он отдал приказ выстрелить одной миной. Та упала с недолетом до вала. Тогда Павел заявил, что остальные рванут, как надо, на территории поселка, а когда тот будет пылать, словно костер на масленицу, они войдут в поселок и устроят всем веселую жизнь.
– Поверили?
– Признаться, даже я поверил. Ох и злые были парни, ты бы видел. Если хочешь, могу организовать просмотр предварительного материала.
– Не сейчас. Давай дальше!
– Как скажешь. Так вот, его впустили вовнутрь. Вышел возмущенный староста и давай обличать таких-сяких соседей.
– А Павел?
– А что Павел? При всем честном народе спросил привезенного пленного, кто их навел на больницу. Получил ответ, что сделал это староста. Потом без затей вышиб мозги сначала старосте, а потом пленному. Сел в машину и спокойно выехал за пределы поселка.
– Вот так просто?
– Я сам об-балдел от такой наглости. Как, похоже, и все поселковые.
– Л-лихо. Ну да, собаке – собачья смерть.
– И я того же мнения.
– У ребят потери есть?
– Единственная потеря – это Бекеш. Двое ранены, но несерьезно. Вообще, лихая получилась атака.
– Ясно. А с Воробьем-то что?
– А что с Воробьем? Отпустим его. Только перед этим наводку дадим охотникам за головами. Воробей ведь у нас тоже с самого начала шоу фигурировал, мы подготовку еще за год до твоего появления начали. Глядишь, еще и контраст выведем между вставшим на честный путь Бекешем и оставшимся на кривой дорожке Воробьем.
