Ознакомительная версия.
19-август-44
ЯШМА ВДРЕБЕЗГИМосква
Заседание Ставки Верховного Главнокомандования проходило в максимально узком кругу.
– …Итак, – перешёл к заключительной части выступления Верховный главнокомандующий, президент СССР Александрович, – прогнозы на сроки окончания войны с Японией пока не оправдываются. Японский военно-морской флот фактически разгромлен. Войска, находящиеся вне Японских островов, также обречены на поражение. Мы свою часть задачи выполнили. Квантунскую армию разгромили, с Курил и Сахалина японцев выбили. Однако Токио не спешит выбрасывать белый флаг. Почему?
– Им выставлены слишком жёсткие условия: безоговорочная капитуляция, – сказал заместитель Верховного главнокомандующего, председатель ГКО маршал Сталин.
– Ты прекрасно знаешь, Иосиф, что они сами в этом виноваты, когда ранее отвергли более мягкий вариант, который, кстати, спас от такой участи Германию, – напомнил Александрович.
– Знаю, – согласился Сталин. – Но ты просил назвать причину – я её и назвал.
Александрович посмотрел на ещё одного заместителя, генерал-квартирмейстера Ставки маршала Абрамова, но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Что ж, – сказал Александрович, – будем считать твой жест согласием с мнением Иосифа. В таком случае я тоже к нему присоединяюсь. Итак, причину мы нашли. Второй вопрос: что делать?
– А что предлагают американцы? – спросил Сталин. – Утром ты имел разговор с их послом, а затем срочно созвал это совещание.
– Ничего-то от вас не скроешь, – улыбнулся Александрович. – Ладно. Американцы предлагают начать бомбардировку Японии атомными бомбами, и продолжать это делать до тех пор, пока те не капитулируют.
Сталин и Абрамов переглянулись. Не так давно Сталин побывал в США на первом испытании атомной бомбы, и теперь гораздо больше доверял словам Абрамова об опасности применения этого страшного оружия. Но Александрович видел только фильм об испытаниях и до сих пор не был посвящён в тайну попаданцев. Его последующая речь заставила Абрамова вздрогнуть.
– Я могу понять американцев, – сказал президент. – После тех потерь, которые они понесли при взятии Окинавы, у них пропало всякое желание воевать с японцами на их территории. Тем более что самураи грозятся превратить каждый шаг, сделанный оккупантами по их земле, в кромешный ад. Они надеются устрашить этим коалицию и выторговать для себя почётный мир. А о том, что они ищут мира, говорит хотя бы тот факт, что в Москве сейчас находится их делегация во главе с японским принцем. И хотя мы и приняли эту делегацию, дав гарантии личной безопасности для её членов, но всё это на уровне так называемой народной дипломатии, неофициальном. И скажу вам честно. Я склонен скорее принять предложение американцев, чем встретиться с японцами.
– По-моему, тебе самое время выступить, – шепнул Сталин Абрамову. Тот кивнул и поднялся с места:
– Товарищ Президент, у меня есть другое предложение!
– Ну, наконец-то наш сфинкс заговорил! – с иронией в голосе воскликнул Александрович. – Слушаем тебя, о, оракул!
– Я предлагаю привести японцам последний довод, который покажет всю несостоятельность их надежд. Давайте свозим японского принца на Новую Землю!
– Если я правильно понял, ты предлагаешь позволить японцу лично присутствовать на первом испытании нашей собственной атомной бомбы? – уточнил Сталин. – А что? Я – за!
– Думаете, это произведёт на японца должное впечатление? – усомнился Александрович.
– Ну, если это не произведёт, тогда… – Абрамов развёл руками.
– Если таково ваше мнение, то так тому и быть! – подвёл итог совещанию Александрович. – А я попрошу Виноградова, чтобы он подобрал слова, которые объяснят союзникам наш поступок.
– …Что за спешка? По какому случаю протрубили сбор? – улыбающийся Ежов вошёл в кабинет Жехорского. Сопровождавшая его от прихожей Евгения плотно закрыла дверь, разумеется, с той стороны.
– Да вот, Васичу не терпится похвастаться, как он отговорил Александровича поддержать американский план ядерной бомбардировки Японии, – сообщил Жехорский.
– Правда? И как? – полюбопытствовал Ежов, пожимая друзьям руки.
Выслушав Абрамова, он кивнул головой:
– Молоток! Испытания этой штуки на людях надо обязательно избежать! И я готов внести свою лепту в это благородное дело.
– Ты, Ёрш, сегодня сама щедрость, – заметил Жехорский. – Кстати, как прошли испытания баллистической ракеты, ты ведь оттуда?
– Оттуда, ребята, оттуда! – Ежов прямо светился от счастья. – Королёв просто умница, не подвёл. Есть у нас теперь ребята баллистическая ракета средней дальности!
– Так прям таки и есть? – усомнился Абрамов.
– Есть маршал, есть, хоть завтра принимай на вооружение! И я предлагаю первое боевое испытание этой ракеты провести на Дальнем Востоке!
– Это и есть обещанная лепта? – уточнил Жехорский. – Ты предлагаешь пальнуть по Японии баллистическими ракетами? А для чего?
– Для того, чтобы после демонстрации атомной бомбы японцы знали, что у нас есть и средства её доставки. Что мы можем теперь бомбить Японию, не подвергая риску наших лётчиков. – Абрамов не скрывал восхищения. – Молодец, Ёрш, хорошо придумал!
Токио. Императорский дворец
– Господа, – голос премьера дрожал. – Как вы знаете, за последние дни по нашей территории был дважды нанесён удар неизвестным оружием. Сегодня мы узнали, что это за оружие. Прямо на территории парка, здесь, рядом с дворцом, упала русская ракета. Хвостовая часть после падения самоликвидировалась, видимо, для того, чтобы мы не смогли разобраться, как устроено это оружие. Но головная часть уцелела. Вместо боевого заряда там оказалась капсула с посланием. Вот этим, – премьер потряс в воздухе листом бумаги. – Позвольте мне зачитать ультиматум коалиционных сил…
Послание не было длинным. К счастью. Потому что каждое слово било, как пощёчина.
– …Теперь вы знаете, что у нас есть оружие огромной разрушительной силы, и есть средства его доставки. Мы можем начать бомбардировку Японии, не опасаясь ответного удара. Условия капитуляции вам известны. На размышление вам даётся 48 часов, начиная с 10–00 по токийскому времени сегодняшнего числа.
Через 36 часов Япония капитулировала.
19-сентябрь-44
Ознакомительная версия.
