– На каких условиях?
– Эдзо отходит к России. По малым островам сами смотрите.
– А сегун?
– Если Муцухито подпишет договор, то это становится нашей головной болью. Но, думаю, он сильно сопротивляться не будет. Вы ведь говорили, что он тяжело ранен и сейчас лежит практически пластом.
– Его войска не согласятся спустить флаг.
– Виктор Вильгельмович, за столько лет раздувания этой гражданской войны неужели вы не смогли подобрать агентов влияния в ставке сегуна, всецело зависящего от наших военных поставок?
– Вы же знаете ответ, – слегка улыбнулся фон Валь.
– Знаю. Поэтому сегун умрет от ран и будет выбран новый, который и сдаст свои войска русскому правительству. Там ведь социально-политическое ядро, которое крутилось вокруг сегуна, состояло из самураев?
– Остатки ядра. После стольких лет войны сословие самураев уменьшилось многократно. Просто погибло. Сейчас армии обеих сторон состоят преимущественно из крестьян, а самураи находятся на командных должностях. Да и то – не всегда. Слишком сильная бойня была. Можно сказать, что самураи в прошлом. Их искренне ненавидят широкие массы японцев, почитая виновниками гражданской войны. Ведь если бы не спесь сегуна, то все обошлось бы миром.
– И что, крестьяне не захотят сложить уже оружие и вернуться к своим полям?
– У многих из них ничего не осталось. В армии ведь бежали именно те крестьяне, деревни которых вырезали и сжигали. Они обижены и озлоблены. По боевому духу обе армии готовы сражаться до конца.
– Сколько у сегуна войск?
– Тысяч десять осталось.
– Много, – недовольно скривился Александр. – Влезать с десантом и разбивать их может оказаться чревато.
– Кроме того, личный состав обеих армий нас не любит, зная, что мы поставляем оружие их противникам.
– А что у нас со вторым дальневосточным полком? Он развернут?
– Да. Он полностью развернут и укомплектован. Вооружен, правда, плохо: «шарпсами» и «армстронгами».
– Хорошо. Значит, поступим так. Поставляйте войскам сегуна «шарпсы» и «армстронги». В долг. Мотивируя на вылазки за девушками на Ниппон для оплаты. Заодно постарайтесь провести агитацию, что Муцухито поддерживают англичане. Дескать, мы выбрали окончательную сторону, посчитав дело сегуна правым. Нужно снижать накал нелюбви к нам. После чего держим руку на пульсе. Основная задача – чтобы в мясорубке войска сегуна и микадо смогли нанести друг другу как можно больший ущерб в личном составе. Кстати, наш завод в Новом Орлеане справится с поставками оружия?
– Думаю, что да. Мы сможем войскам сегуна поставить спецзаказом такие же пушки, что и у микадо. А «шарпсы», производимые для наших дальневосточных нужд, у нас имеются в большом запасе, как и боеприпасы к ним.
– Отлично. Главное не прозевайте переломный момент, когда мы сможем «принести мир» на эти острова и максимально тихо забрать себе Эдзо.
– А если Муцухито будет противиться нашему желанию?
– Пригрозите ему войной и полной аннексией, – улыбнулся Александр.
Шел уже второй месяц этой войны. Поручик Дмитрий Петрович Игнатов вместе со своим 8-м полком[18] прошагал свыше ста семидесяти имперских верст[19]. И за все это время в них никто ни разу не выстрелил. Правда, и население не очень приветливо их встречало. Впрочем, пока обходилось без эксцессов.
И вот 25 июня 1870 года на подступах к валашскому городу Плоешти были встречены первые части турок.
– Николай Федорович, – начальник штаба полка майор Добровольский взял под козырек, – разрешите доложить?
– Что случилось, Иван Степанович? Почему вы отдали приказ первому батальону разворачиваться в боевые порядки? Встреча с противником?
– Так точно. В пяти верстах отсюда к югу находится крупная деревня, на ее окраине окопался противник. Его заметила передовая походная застава. Согласно уставу, я остановил продвижение колонны и выслал разведывательные группы.
– Турки нас обнаружили?
– По заставе огня не открывали.
– Какими силами противник обороняет деревню?
– Во фронте мы смогли обнаружить до батальона солдат. Они окопались в двух траншеях, идущих по склону холма с удалением шагов в пятьдесят между ними.
– Иван Степанович, – поручик Игнатов подошел достаточно тихо, поэтому майор Добровольский вздрогнул, – разрешите?
– А? Дмитрий Петрович? Докладывайте.
– Визуальное наблюдение показало, что, кроме траншей, иных оборонительных рубежей нет. Допустимы огневые точки в населенном пункте, но никаких возможностей скрытно это проверить не имеется…
– Хорошо. Дмитрий Петрович, выдвигайтесь со своим взводом вот к этому населенному пункту, – майор Добровольский указал на деревушку на своей карте. – Задача та же – разведка. Все ясно?
– Так точно.
– Выполняйте, – кивнул Иван Степанович и, выждав несколько секунд, зычно крикнул: – Стеблев, ко мне!
– Значит так, обойдешь со своей ротой лесом вот тут и закроешь дорогу, благо что она по низине идет. Не забудь замаскироваться, – майор погрозил немалым кулаком поручику, – а не как на последних учениях. Будешь закрывать пути отхода. В усиление возьми один расчет пулеметной роты.
Никто не стрелял, но уже через полчаса русские солдаты были замечены. Войска Османской Империи резко засуетились и стали деловито занимать позиции в траншеях. Из населенного пункта потянулись колоны отдыхавших там бойцов, скоро стало ясно, что силы противника достигают полутора тысяч человек. Турецкой артиллерии было не видно.
– Исидор Николаевич, – кивнул Николай Федорович командиру артиллерийского дивизиона, – вроде все на своих местах, начинайте потихоньку шрапнелью. Но аккуратно работайте, с пристрелкой. Судя по обстановке, нам спешить особенно некуда.
– Так точно, – козырнул Петровичев и энергичной походкой направился к расположению своих орудий. Восемнадцать легких полковых пушек в сложившейся обстановке были весьма и весьма серьезным подспорьем. Их шрапнельные снаряды несли по двести шестьдесят готовых пуль, то есть с залпа получалось просыпать на позиции турок свыше четырех с половиной тысяч поражающих элементов. Очень приличная плотность обстрела с верхней полусферы, от которой не сильно защищали неглубокие траншеи, лишенные каких-либо специальных укрытий, да и стальные пехотные шлемы в турецкой армии не применялись.
Как и ожидалось, уже на десятой минуте был отдан приказ о прекращении огня. После чего редкие пехотные цепи второго батальона, обошедшего оборонительные позиции противника с правого фланга, двинулись занимать деревню практически с тыла.
