Ознакомительная версия.
— Какие же вам нужны подробности? Вы помните положение, в котором оказались в этой самой резиденции, о чём думали и чего ждали, пока не появился вдруг генерал Берестин и полковник Басманов со своими бойцами?
О чём именно думал тогда Олег, она, естественно, не знала, но реконструкции его состояние вполне поддавалось.
— Если бы не Берестин с Басмановым, едва ли мы сейчас с вами разговаривали, — достала до самой больной точки Сильвия.
— Мои офицеры сражались великолепно, — из естественного чувства справедливости возразил Олег. — Вы сегодня видели и Ляхова, и Уварова, и Миллера… Отличные солдаты, готовые стоять до конца!
— Да кто же станет спорить, Ваше Величество? Они и в нашем мире, по нашим меркам — беззаветные герои. Только, снова простите, Олег, героизмы бывают разные. В том мире, которому мы собрались помогать, — героев бесконечно больше. Просто потому, что и войн там было — не в пример, и жестокость тех войн для вас почти непредставима. Я прямо сейчас могу кое-что показать, хоть документальное, хоть художественное. Ваши гвардейцы, во главе с Уваровым (я его тоже запомнила — не думайте), очень мне напоминают героев Брестской крепости. Защищали её до последней капли крови, упаси вас бог вообразить, как именно это выглядело, но тем не менее немцы всё равно дошли почти до Москвы, оставив развалины крепости в тылу. «Погибаю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!» — прекрасный лозунг. Чисто в русском духе. То же самое мог бы воскликнуть и Уваров, и вы лично. Но за один удар часов до «урочного часа» или «третьего крика петуха» пришёл кто?
— Подождите, — удивился Император. — Опять — Брест? У нас в Мировую войну был «бессменный часовой», простоявший на посту пятнадцать лет в подвалах крепости, а в том мире — тоже Брест, и снова…
— Ну, наверное, там располагается какая-то причинно-следственная аномалия, — пожала плечами Сильвия. — Куда более мощные крепости, вроде Новогеоргиевска, ничем таким не прославились. Но я ведь говорила о другом: мужчины, солдаты из соседнего для вас мира, умеют воевать неизмеримо лучше. Славнейший из ваших героев вполне сравним с рядовым солдатом оттуда. Просто у них сейчас свои сложности, одной солдатской доблестью не решаемые, и теперь помочь им можете только вы!
Император решил больше не возражать даме, но — не совсем даме, как он начал ощущать.
— Хорошо. Я опять соглашаюсь. Вы умеете появляться неожиданно и неожиданным способом решать якобы неразрешимые проблемы. Но так ли это?
— Судите сами, Олег Константинович. Навязывать своё мнение неподготовленному человеку… С точки зрения Льва Толстого, «попытка убеждения» — это тоже насилие. Я, то есть мы, всё наше «Братство» и «Комитет защиты реальности» как его «действующий отряд», — всегда готовы отстраниться, устраниться… Как вам угодно. Не было бы поздно. Сколько минут вам не хватило, чтобы геройски умереть на этой самой веранде? И сейчас, если бы она не сгорела от снарядов, на ней кто-то другой праздновал бы свою победу. Вам, мёртвому, это было бы безразлично, но как быть с оставшимися в живых?
Император был поставлен в тупик её очевидной софистикой. И возразить нечего, и молчать невозможно.
Ответил он единственно возможным, со своей точки зрения, образом:
— Скажите, Сильвия, оставив в стороне любые дипломатические ухищрения и даже «бытовую логику» — чего вы хотите? Нет, по сути я всё понял сразу. И отдал полковнику Ляхову в вашем присутствии необходимые распоряжения по операции «Мальтийский крест». Всё, что от него требуется, он сделает. Я хочу поговорить… с других позиций. Ибо отдать приказ — возможно, просто под влиянием эмоций — одно. Николай Второй тоже ввязался в Мировую войну, не имея никакой осмысленной цели, кроме как защиты «братушек-сербов» — не лучший пример для подражания. По крайней мере я, пока нахожусь при должности, ничего подобного совершать не собираюсь.
Сознательно же переложить «руль российской государственности» на девяносто градусов, сменить все приоритеты, всю геополитику, наконец — для этого нужны чисто логические доводы и очень точный расчёт — военный, финансовый, политический, психологический. Я должен мыслить государственно и на десять ходов опережая противника, или, скажем, более обще — партнёра.
Сильвия увидела, что при всех своих возможностях недооценила противника. Точнее сказать — кандидата в союзники, а «противник» — просто фигура речи. Противник в шахматах и преферансе на самом деле может быть лучшим другом «по жизни».
Олег, разумеется, человек весьма эмоциональный, в силу гормонального фона — падкий до женских прелестей, отчего и согласился, почти не задумавшись, на идею «Мальтийского креста». А «разрядившись» и начав думать — вновь превратился в прагматичного, жёсткого и очень умного политика.
Он продолжал:
— Со всей вашей военной и какой угодно силой — видел, убедился, вы обращаетесь ко мне. Почему? Что я могу сделать такого, на что не способны вы сами?
— Ну, давайте я объясню в деталях. Не в первый уже раз Россия находится в трудном положении. Как говорил один из министров Александру Третьему: «Ваше Величество, Россия стоит на краю пропасти». На что царь со свойственным ему чувством юмора ответил: «А когда она не стояла?» Сейчас у нас примерно тот же вариант. Разумеется, и на этот раз всё обязательно образуется тем или иным образом, и мир очень скоро снова будет поражён очередным экономическим и политическим «чудом». Другое дело — чего это в очередной раз будет стоить? Выход из Смутного времени при Михаиле Романове (первом и по имени, и по фамилии), петровские потрясения, наполеоновское нашествие, Крымская война и реформы Александра Второго, Японская война, Мировая, три революции… В параллельном мире ещё и пятилетняя Гражданская, коллективизация и индустриализация, двадцать лет локальных войн и грандиозная Великая Отечественная, потом Холодная. Наконец — крушение Советской власти и снова всяческие реформы. Страна, народ просто надорвались. И сколько времени займёт очередной подъём при нынешнем стечении обстоятельств — сказать невозможно. А врагов, внешних и внутренних, меньше не стало. Скорее — напротив. Вы видели карту нынешней России…
— Да, видел и был расстроен до глубины души, — согласился Олег.
— И вот именно сейчас у вас появился шанс стать величайшим из правителей Земли Русской, — в голосе Сильвии появился не свойственный ей, но вполне подходящий к случаю пафос. — Практически без каких-либо жертв вы мгновенно удваиваете свою территорию, получаете сто сорок миллионов новых подданных, причём не инородцев, не индусов, малайцев или зулусов, а своих соотечественников, с весьма высоким образовательным и интеллектуальным уровнем, во многом превосходящим таковой у большинства жителей вашей Империи.
Ознакомительная версия.
