Ознакомительная версия.
– Дело мутное. Да и я не сыскарь какой. Сами копошитесь.
Совет загудел, обсуждая отказ наемника. Пантелей в отчаянии закусил губу. Тертый стоял неподвижно, продолжая ухмыляться.
Наконец в кругу наметилось движение. Со своего места встал немолодой уже веганец. Сатур... Через этого пижона Таран получал из Империи сыворотку. Скользкий тип. Острые черты лица, надменный колючий взгляд. К вороту ладно пошитого сюртука приколота ядовито-зеленая, в шипах, веточка неизвестного растения – очередной мутировавшей дряни, судя по всему. Экологи нового мира, м-мать...
– Как твое здоровье, сталкер? – вкрадчиво поинтересовался он.
Таран схлестнулся с веганцем взглядом, выжидая. Сатур тоже не спешил, наслаждаясь всеобщим вниманием. И все-таки не выдержал, первым нарушив затянувшуюся паузу:
– Веган нашел способ исцелить тебя. Полностью. По-моему, достойная плата за мутное, как ты выразился, дело. Счет, естественно, будет предъявлен всем колониям в равных долях.
Сатур хищно улыбнулся. Делегаты перешептывались в ожидании решения. Пантелей с остервенением протирал запотевшие очки. Тертый маялся поодаль, в нетерпении отбивая носком ботинка незамысловатый ритм.
Теперь настала очередь наемника тянуть время. Предложение было, чего уж там, неожиданное. Заманчивое, но с запашком, черт бы побрал этих веганцев... Сталкер судорожно прикидывал так и эдак, взвешивая все «за» и «против». От предложения Совета за версту несло подставой. Шансы оказаться крайним во всей этой истории, конечно, велики, но возможность излечения...
Интерес Вегана в этом деле был прост и понятен – нажиться на исцелении. С наемника много не возьмешь, а вот с крупных колоний можно урвать неплохой куш. Потому, видимо, они и молчали раньше о лекарстве – держали козырь в рукаве, ждали подходящего случая. Да и вряд ли имперцы испугались кучки каких-то там беженцев. Слишком мощная это структура, чтобы серьезно относиться к подобным угрозам. Тем более, пилить с Чкаловской до владений Вегана – не ближний свет...
Сейчас Таран думал не о себе. Пожил, как-никак. Другое дело – Глеб. С каждым новым приступом мысли о будущем ставшего родным сына тяготили все больше. Сталкер сжал лямки рюкзака так, что побелели костяшки пальцев, но на лице не дрогнул ни единый мускул.
В гробовой тишине отчетливо зазвучал его хриплый голос:
– Согласен.
Вдоль рядов пронесся дружный вздох облегчения.
– Оповестите свои станции о предстоящем визите. Мастерские, склады, фермы, жилой сектор – смотреть буду все. Счастливо оставаться.
Наемник собрался было уходить, но...
– Еще не все, сталкер, – окликнул Сатур. – Сам понимаешь, у каждой колонии свои... секреты. Своя тактика обороны. Слабые места... Мы должны взять с тебя обязательство сохранять в тайне всю информацию о станциях, не относящуюся к сути вопроса. По-моему, вполне логичное требование, не правда ли, уважаемые?
Веганец оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Делегаты согласно закивали. Безгрешных тут не было. Темные дела крутили везде. Что уж там про Веган говорить... Скрытные ублюдки...
– Даю слово, – бросил Таран, отчетливо ощутив вдруг, как сильно увяз в ворохе чужого грязного белья.
Сказанного не воротишь. Выбор сделан. И лишь какая-то, свойственная только сталкерам, чуйка подсказывала, что проблемы только начинаются.
Весть об уничтожении колонии Мощного стала для Тарана полной неожиданностью. Казалось, еще вчера они с Глебом мерили шагами булыжные мостовые уютного поселка, общались с приветливыми и по-своему счастливыми жителями, дивились аккуратным клумбам, пестревшим всеми цветами радуги. А теперь этого райского уголка не стало в одночасье. Удивительно, как в человеке уживаются желания созидать и разрушать...
Вести по метро расходятся быстро. Только теперь, узнав о трагедии, сталкер заметил неуловимые на первый взгляд перемены в поведении людей. Казавшиеся такими реальными планы на скорое переселение рухнули, подорвав и без того низкий моральный дух жителей метро. На смену деловой суете пришла апатия, разговоры звучали реже, а лица многих снова застыли масками обреченности; из их взглядов словно выскоблили всякую надежду.
Проходя транзитом Фрунзенскую, Таран заметил несвойственное для тихой станции скопление народа на платформе. Люди сгрудились вокруг уложенных в ряд брезентовых мешков... Трупы. Картина настолько обыденная и привычная, что давно уже не вызывала ни ужаса, ни сострадания. Новый день – новые жертвы. Чему удивляться в этом чудом уцелевшем, зарытом в землю огрызке канувшего мира? Рядом мелькнул плащ мортуса. Сегодня безликим санитарам предстоит много работы.
Еле различимая в свете редких ламп, от толпы отделилась серая тень. Еще немного, и Таран разглядел лицо женщины в черном платке, которая направлялась к нему через платформу. Припухшие от слез, но сухие глаза – все уже выплакано, ровная линия мертвенно-бледных дрожащих губ, отрешенный взгляд, в котором не осталось ничего, кроме безграничной скорби.
– Ты ведь наемник? – тихо спросила она, глядя на сталкера в упор. – Сколько стоят твои услуги?
Таран замешкался, уже догадываясь, о чем та хочет попросить. Сторонними заказами сейчас заниматься было не с руки...
Уловив настроение сталкера, женщина заторопилась:
– Мы соберем плату. Всей станцией. Только найди их. Найди и убей. Всех. Ты слышишь, сталкер? Убей их всех! Убей!
Рот ее скривился в гримасе отчаяния, худые бледные руки забарабанили по груди сталкера. Но тот, казалось, не чувствовал ударов, глядя в ее черные от горя глаза. Он продолжать стоять, не в силах развернуться и уйти своей дорогой. Наконец местные оттащили женщину и увели к фанерным клетушкам жилых бараков.
– Не серчай, Таран. Сына у нее убили. И еще пятерых наших... – Рядом со сталкером стоял, опираясь на массивный костыль, щуплый старик с культей вместо ноги. – Банда Безбожника. Слыхал, небось, о таких? Вконец озверели, подонки, ничего не боятся.
Сталкер молчал. О «безбожниках» – так нарекли себя эти головорезы в угоду своему главарю – слухи ходили нехорошие. Тарану даже было известно об их логове в перегоне между желтой и фиолетовой ветками. Этот межлинейник позволял попасть с Достоевской на Техноложку через Звенигородскую и Пушкинскую, минуя таможенные барьеры торгового кольца. Теперь в ССВ[13] прочно обосновались безбожники, собирая с контрабандистов мзду за проход. Не гнушались этой лазейкой и поставщики наркоты с Улицы Дыбенко, равно как и работорговцы Вегана, ведь попасть на юго-запад метрополитена по красной ветке было невозможно из-за гигантского разлома в земле между Пушкинской и Владимирской.
Ознакомительная версия.
