Основной упор в занятиях в зале делался на работу с брусьями и турником для развития верхнего пояса мышц, а также на легкие аэробные упражнения для растяжки связок и укрепления сердца. Увы, состояние новичков было весьма плачевным - сказывалось острая нехватка регулярных физических нагрузок в той системе воспитания и образования, которая доминировала в высшем обществе. Ведь ребята даже побегать вдоволь не могли, ибо для детей солидных родителей такое поведение было "невместно". А тут они отрывались на полную катушку. Александр в целом неплохо справлялся с управлением этим фактически взводом подростков, который не только занимался физическими упражнениями совместно, но и с 23 апреля стали вместе заниматься в классах языком и прочими предметами. Необычный для того времени ход, но Саша смог уговорить маму, хоть и не сразу. Этот шаг пошел на пользу и сильнее сплотил группу.
В свободное время, которого было, к слову, весьма немного, Александр работал над уставом ордена, продумывая детали и согласуя их с наставниками, которые, впрочем, отнеслись к идее весьма благосклонно. Даже отец, и тот, узнав о подобной затее, лишь улыбнулся, резюмируя фразой о том, что дети играют в правильные игры. Потихоньку теплело, а потом ребром встал вопрос о занятиях на свежем воздухе. Помимо бега нужна была какая-либо развивающая аэробная игра, которая бы отвлекала от методичных и весьма рутинных занятий. Учитывая, что основной упор в тренировках делался на развитие верхнего пояса мышц, Саша решил остановить свой выбор на волейболе, которого пока в мире еще нигде не было даже в проекте. Правила, он хорошо помнил современные, так как будучи в детском доме не раз играл в эту игру, а технологически никаких проблем для внедрения игры не было. То есть не требовалось создавать какого-то особого снаряжения. Поэтому, на первый план вышла проблема, которую в обычных условиях бы и не заметили. А именно проблема названия. Называть старым именем очень не хотелось, так как англицизмов Александр хотел по возможности избегать. После нескольких дней размышлений он остановился на аббревиатуре КИРМ (Командная Игра в Ручной Мяч). Название было совершенно необычно для того времени, но, по его мнению намного лучше англицизма или латинизма.
Другой проблемой летних занятий на улице стало создание второго костюма, чтобы осуществлять марш броски и прочие элементы уличной тренировки. Для этих целей была нужна относительно удобная, но при этом весьма опрятная одежда. Учитывая проблемы с материалами, у Александра был только один путь - заимствовать по памяти одну из повседневных армейских униформ из середины XX века, когда еще использовались обычные ткани, но уже думали об удобстве форменной одежды. За основу комплекта была взята хорошо известная и достаточно распространенная гимнастическая рубаха, получившая, как и в далеком будущем, название "гимнастерка". Ее шили из хлопчатобумажной ткани цвета хаки (серо-зелено-желтый). Она имела стоячий, мягкий воротник, застегивающийся на две маленькие форменные пуговицы. Само собой, с подворотничком. Карманы прорезные, с прикрывающими клапанами. То есть на выходе получилась вполне типичная советская гимнастерка конца Великой Отечественной войны. Брюки были заимствованы из той же эпохи, дабы сочетаться с рубахой, и являли собой, по покрою, обычные армейские бриджи образца 1935 года, только в цвет гимнастерки и без лампасов. Назывались они, как вы уже догадались - гимнастическими брюками. Завершала этот костюм (гимнастический) обувь - короткие сапоги до середины голени из мягкой, хромовой кожи с набойками. Александр хотел попробовать заказать обычные армейские бутсы более позднего периода, однако, весьма быстро отказался от этой идеи из-за технологических и эксплуатационных проблем. Как-никак в его время марш броски по 50-100 км пешком не самое распространенное явление, а потому сапоги были уже не столь актуальны.
Девятого июня того же года, закончив работу над уставом ордена посвященного архистратигу Михаилу, Александр смог договориться с матерью о предварительном, семейном рассмотрении его задумки. Ведь вся эта игра в орден была чистой воды шалостью, с точки зрения родителей. А вот ребята восприняли ее прекрасно, да что там говорить - они просто загорелись этой идеей. Нужно было развивать инициативу, а потому Саша был настроен добиться, хотя бы полуофициального, признания ордена. И вот, вечером девятого июня, во время общих семейных посиделок за чаем, Александр обратился к отцу с просьбой ознакомиться с проектом написанного им устава. В общем, все улыбались, умилялись, и даже слегка пожурили Сашу, дескать, какой деловой мальчик, но, в конце концов, император, все же, согласился изучить проект и дать заключение по нему. Собственно, только на словах, и отложил устав сразу "в долгий ящик". Но, не одобрив официально, ему и не запретили заниматься вопросами ордена. Поняв это, Александр решил работать дальше над положительным разрешением этой непростой задачи, так как ему казалось, хоть и ошибочно, что его проверяют на устойчивость намерения. Проявит ли он упорство в достижении своей цели или он просто маленький шаловливый ребенок.
Покопавшись в памяти, Саша вспомнил об очень интересном персонаже - московском митрополите Филарете, который мог быть весьма полезен в этом деле. Поэтому, сразу после беседы с отцом пришлось сесть за проект письма к владыке. Но работа не клеилась, так как совершенно не хватало информации об этом человеке. Лишь через неделю, "расколов" маму, он смог получить достаточно ясное представление о характере и личности этого, весьма необычного человека. Открыто у него поддержку Александр сразу решил не просить, а налегать в письме на фактор неумеренности во всем, что окружает его при дворе и то, что он совершенно не понимает, как это связывается с заявляемой искренней верой. В общем, цеплял старичка за больное место. Работа над письмом шла очень медленно и тяжело. В сущности, было три проблемы.
Первая заключалась в том, чтобы соблюсти возрастной ценз, то есть писать так, как может подросток, а не взрослый человек.
Вторая проблема проявлялась в том, что письмо не должно было быть направлено явно против родителей и их окружения, так как в случае прочтения оными, проблем могло стать явно больше. Поэтому приходилось прикидываться наивным дурачком и мучить старичка вопросами и советами о том, как разрешить эту странную ситуацию.
В-третьих, Филарета нужно было зацепить, то есть заинтересовать персоной великого князя, чтобы он вступил с ним в переписку и установил контакт. Это было, наверное, самым сложным, так как после конфликта в Синоде тот "имел большой зуб" на правящий дом и, понимая слабость своей позиции, замкнулся в смирении, полностью погрузившись в работу вверенной ему московского паствы.
