Ознакомительная версия.
На всякий случай поел над лавкой у окна, пролить молоко на скатерку «ручной стирки» как прибить витую пару гвоздями к стене. Пока жевал, разглядывал отрывной календарь, который показывал двадцать второе мая, субботу, а также портрет Виктора Гюго (с подписью, а то кто ж его знает у нас в лицо?), дальше шло напоминание о дате смерти великого писателя Франции. Ниже следовали подробные данные о восходах и заходах солнца, что-то про луну, а также прочую астрономию. Дату на следующем листочке отпечатали красным цветом – воскресенье. Кроме этого, тут же была изображена какая-то партийная трибуна. Листанул, полюбовался на картинки: машинки, самолетики, шахматные и шашечные доски, головы людей… Машинально сделал отметку – подумать о стартапе веб-отрывных календарей, которые можно ставить виджетом на десктоп и поутру смачно отрывать мышкой листочек.
После нехитрой еды осмотрел единственную комнату, разделенную дощатой стеной-ширмой с широким проемом на две части. Общая площадь небольшая, квадратов пятнадцать-шестнадцать. Оштукатуренные и окрашенные все той же синеватой побелкой стены, низкий, метра два, дощатый потолок со здоровенной балкой посередине. К нему приделан кабель, на котором и висит единственная лампочка без абажура. Внешняя крученая проводка на фарфоровых изоляторах, квадратный черный выключатель, рядом с ним, как издевательство, круглая розетка белого пластика.
Пол – о, это чудо заслуживает отдельного описания. Он был монументален, сделан из широченных, более полуметра, половиц, неровно уложенных и вдобавок слегка разбухших и выпирающих на стыках. Толщина материала на ощупь, словно у железобетонной плиты, под моим немалым весом даже не шелохнулся. Воспринимать его как что-то монолитно-единое сложно, скорее, наоборот, для перехода с одной доски на другую надо приложить некоторое интеллектуальное усилие, попытаться «перешагнуть» через условную границу. Интересна система окраски, даже не поленился присесть и поковырять ногтем. Обнаружил слоев десять, большая часть отвратительного качества и все разного цвета. В итоге – дивные узоры на неровно вытертых местах.
На низких окнах, примерно от половины, шторки-задергушки на леске, сшитые из пестрой ткани. Верхняя часть закрыта чем-то вроде толстого тюля с крупным рисунком. В красном углу традиционная полочка, но икон нет, только квадратики невыгоревшей краски. Место образов узурпировали гипсовый бюстик Ленина и какая-то книга. Нет, не Библия и даже не материалы ХХ съезда, не Ленин и не Маркс – «Лезвие бритвы» Ефремова, огромные золотистые буквы на затертой темно-синей обложке! Вот уж чего не ожидал, наверное, в этом доме и «Туманность Андромеды» читали. Зря думал, что Катя «Аватара» понять не сможет – после таких-то книг он как родной должен быть…
Какая еще полиграфическая продукция найдется? Все на полке, что слева от печи. Стопка газет – правильно, как без «Комсомолки» печку растапливать? Тетради, методички, учебники… Похоже, взрослых детей хозяйке не доверяют, обучение в седьмом классе заканчивает. И то верно, зачем Кате повышенное внимание дылд-десятиклассников?[8]
За перегородкой – две высоких панцирных кровати с блестящими никелированными спинками, застеленные покрывалами, с настоящими пирамидками из трех подушек каждая. Причем верхняя подушечка – совсем маленькая и стоит «на углу», да еще кокетливо прикрыта здоровенным куском белых кружев. Симпатичненько, но главное, чтобы меня не заставили заниматься созданием таких идиотских сооружений из постельных принадлежностей.
Между кроватями что-то высокое – не то тумба, не то комодик, сверху все те же кружева. Внутрь, разумеется, не полез. Но не удержался, заглянул в гордо стоящую сверху высокую жестяную коробку темного цвета с нарисованной девушкой в платке и каким-то экзотическим деревом. Оказалось – духи «Рябинушка». Как р-р-романтично!.. Что еще? Два черных от старости жестких венских стула и новый, с иголочки, круглый стол, покрытый светло-коричневым шпоном. Не иначе, свадебный подарок.
В общем, что и ожидалось – чистенько, бедненько. Да, надо особо отметить томик фантастики, это настоящая удача. Кто знает, как бы девушка на меня отреагировала без такой мощной идеологической подготовки?
Притащил ноутбук, прочитал на блоке питания 100-240V, вроде ничего страшного случиться не должно. С некоторым содроганием поставил на зарядку, благо, в комплекте привык таскать переходник с тонкими штырьками под старые советские розетки, и попробовал сделать ревизию провалившихся со мной софта, кеша браузера, музыки, видео и прочих документов.
Слава большим винтам! Компьютер покупался с предустановленной Ubuntu (нашли дурака – платить за Windows!), я успел с ней немного поиграть, но быстро сдался, сдвинул партиции и поставил Хрюшу. Убедившись, что давно забытый линукс жив и даже весело работает, станцевал сольный танец людоедов Тасмании и в результате врезался локтем в печь. Скопировал все, показавшееся особо важным, в брелок-флешку, это, наверное, будет поценнее автомобиля.
За суетой подкрался вечер, но додумать, будет ли мое бледное лицо видно с улицы в свете экрана монитора, не успел. Снаружи послышались шум машины (вот реально, первый раз за весь день!), хлопки автомобильных дверей. В окно увидел, как во двор входит Екатерина в сопровождении двух мужчин. Один из них нес пару больших и явно тяжелых сумок.
М-да. Куда делась женщина-в-телаге… В избу вошла уверенная в себе молодая девушка. Облегающая кофта серой шерсти подчеркивала грудь размера эдак третьего. Широкая и длинная клетчатая юбка оставляла куда больше простора воображению, но по движению легко угадывалось – с ногами полный порядок. Талия чуть широковата (именно широковата, а не толстовата, надо отличать), но это мелочи. Темно-русые волосы практично собраны на затылке во что-то компактное, высокий лоб и уши открыты. Лицо… вчера я его успел хорошо рассмотреть… все тот же овал, чуть впалые щеки, правильные дуги бровей… Чистое, с подведенными ресницами и чуть подкрашенными губами, сейчас оно производило куда более сильное впечатление.
Все это промелькнуло за несколько секунд, но Катя успела сердито улыбнуться, показывая глазами на входящих, потом повернулась к чуть отставшим спутникам:
– Проходите, Петр Степанович.
Поименованный не заставил себя ждать и легко шагнул в комнату, протягивая руку для пожатия:
– Добрый день, Музыкин![9]
– Здравствуйте, – ответил я. – Воронов Петр. Как добрались?
– Спасибо, сотрудники подвезли.
Передо мной стоял невысокий, плотный мужчина лет сорока пяти, чем-то похожий на чиновника моего времени, если не считать сильно сплюснутой с боков фетровой шляпы с узкими полями. Крупные черты лица, глубоко посаженные темные глаза, коротко подстриженные черные волосы. Крупный, но еще не мясистый нос, располагающая улыбка. Одет даже на глаз дорого и солидно: черно-синий, в едва заметную полоску костюм, через руку перекинут легкий плащ.
Ознакомительная версия.
