Батальонная колонна этого Фессмана столкнулась с нашими танками не совсем в пригороде, а где-то у Ставчан, но это к делу отношения не имело.
Младший сержант Земляков дотянулся до пластиковой миски-вазы и с глубокой печалью, но без особого удивления обозрел крошки, оставшиеся от "Цитрусовых". Вот же жрут товарищи по оружию - утром три пачки было.
В дверь заглянул лейтенант-расчетчик:
- Что с водой в кулере? Есть?
- Есть. Вафли и печенье того... приговорили.
- Сейчас изыщем что-нибудь, - лейтенант поправил модные очки, оглядел переводчика. - Что-то ты кислый. Замудохали бумагами?
- Вообще жопа какая-то, - пробурчал Земляков.
- Рассосется к выходу. Дух переведи, чайку шарахни...
Лейтенант отправился скрести по сусекам, а Женька купал в кружке чайный пакетик и думал о том, что действительно должно "рассосаться". Полностью вскрыть анкету гадского доктора никак не получится. Имеет смысл побыстрее найти этого Визе и спросить в неофициальной обстановке: что ты, урод, с людьми творил и какими целями руководствовался? И главное, какая связь у медика с проклятой Hopfkucuck, которой теоретически нигде нет, но практически она везде есть?
Дверь на миг приоткрылась и в пищеблоке появилась Ирина Кирилловна: строгая, в безупречном комбинезоне, волнующе перетянутая ремнем с маленькой, щегольски сдвинутой на левую сторону, "по-иностранному", кобурой. Женька, подперев кулаком щеку, полюбовался на рыжее чудо, по немыслимому стечению обстоятельств считавшееся невестой и без пяти минут женой младшего сержанта Землякова, абсолютно недостойного столь щедрого подарка судьбы.
- Спасать пришла? Надо же, какие у нас чуткие расчетчики.
- Вот еще. Я и так уже шла, да никак не могла из хохлов факс выжать.
- Ты, товарищ Уварова, так не говори больше. Нехорошо. Сопредельные товарищи по оружию на некорректное название "хохлы" могут обидеться.
- Как есть, так и говорю. Вчера у них на связи сидел нормальный боец-украинец - и всё мгновенно летало. А сегодня хохол заступил, и тупит. Наверняка, умышленно, из майдаунистых саботажников, хорёк упертый.
Земляков не спорил - прохладные ладошки суровой оперативницы второй категории легли на переводческую голову, мягко сжали виски и это было так приятно, что...
- Ты почему на обед не ходил? - прошептала Иришка.
- Не хочется. Перед самолетом вообще вредно наедаться.
- Сколько еще до того самолета... И вообще я уже нервничать начинаю.
- Не стоит. Сама знаешь, там боев не было. Ну, практически не было.
Иришка молчала. Все она, конечно, знала. И об оперативной обстановке в районе предстоящих действий опергруппы, и о проблемах с переброской комплекта стартовой аппаратуры. Впрочем, сложностей всегда хватает. Но очевидные сложности, они - не очень большие сложности. Куда неприятнее сюрпризы...
***
Взлетели с "Чкаловского" на рассвете, и ровно через два часа "борт" благополучно сел в колыбели галицийской демократии. Моросил дождик, взлетное поле казалось болотом и вообще настроение было поганым. Коллеги встречали - подтянутый капитан-украинец в камуфляже поздоровался и не замедлил сообщить, что возникли проблемы с принятием груза - таможня вопросы имеет. Коваленко кивал, расчетчики возмущались, младший сержант Земляков прогуливался под пахучим крылом Ан-12 и представлял в какой сейчас ярости пребывает тов. Уварова - у Ирки набралась целая папка переговоров-согласований с придирчивыми мытнями-таможнями, все вроде бы уладили, и вот опять...
Впрочем, устаканилось - Коваленко сходил, покивал в кабинете начальника таможни - ощущение угрозы, веющей от немногословного гиганта, нервировало даже очень ушлых людей. Вообще, начальник Отдела в "штатском" производил сильное впечатление - появлялось в нем что-то ряженое, голливудское. Вполне мог бы в роли полковника КГБ отсняться: любителя играть Чайковского на балалайке и пытать юных, либерально настроенных афро-американок.
Размышляя о афро-американках и Иришке, младший сержант догадался, что на аэродроме и в полете успел отдохнуть.
Наконец, самолет начали разгружать, команда расчетчиков и старший лейтенант Нерода остались наблюдать и руководить, а Женька с начальством слушали оправдания украинского капитана. В принципе, было известно, что у коллег из спецтехники и прочего интеллектуального вооружения лишь пара компов, кабинет в Киеве, да пустой ангар в Александровке. Что-то там случилось в их Войсковом Историко-Исследовательском Бюро пару лет назад: подразделение разогнали, кого-то под суд отдали, но потом реабилитировали, наградили, разжаловали, уволили, сдали в металлолом аппаратуру, заказали новую в России, но не смогли полностью оплатить... В общем-то, стране, планирующей два майдана ежегодно, легкие технические неувязки вполне простительны. Симптомы Психи здесь разнообразны: есть острые очаговые, есть вялотекущие, томительно-бытового характера.
Далее в повестке дня значилась рекогносцировка, но армейский микроавтобус за группой не пришел. Опять же по смутным техпричинам. Загрузились в любезно предложенную украинскими офицерами личную "Рено Логан" - хозяин, капитан Марчук сел за руль, крупногабаритный Коваленко устроился на "командирском" месте. Наконец, выкатились с военных задов "Даниила Галицкого"[1]. Дождь перестал, пробивалось неяркое солнце. Женька, сдавленный между хмурым старшим лейтенантом-украинцем и дверью, слушал пояснения военных гидов, смотрел на бесконечную Городоцкую улицу и размышлял - какого черта командир взял в машину переводчиков, а не командира резервной группы?
Львов выглядел примерно как на фото: ретро с вкраплениями отметин развитого, но уже обветшавшего социализма и аляповато-прогрессивных "евро-маркетов". Миновали площадь Григоренко - бывшая Смольки, украшенную зданием областного управления МВД - как положено, серо-решетчатым, угрюмым. В Те времена здесь располагалось городское управление ЗИПО, - впрочем, к моменту прибытия опергруппы в здании будет пусто - смылись полицейские заблаговременно. Далее оперативники проинспектировали вполне узнаваемую улицу Леона Сапеги - ныне С. Бандеры, - мимо проплывали часовни и костелы, памятники, "утюг" бывших жандармских казарм, корпуса Политехнического, снова часовни... Пришлось сворачивать - улица оказалась перекрыта - торчал гаишник, за ним виднелся хвост колонны - молодежь пела и что-то неразборчиво скандировала.
- У нас тут мероприятия исторического характера, - с некоторым смущением пояснил капитан Марчук.
- Наслышаны, наслышаны, - пробормотал Коваленко, рассеянно глядя сквозь фигуры в рубахах-вышиванках и немецких штанах-флеках[2].
- В соответствии с решением миськрады[3], - уточнил второй украинец-старлей. Подчеркнуто вежливый, он часто сбивался на мову, неизменно извинялся и повторял фразу по-русски. Угу, щирый такой украинец - будто людям с лингвистическим образованием не догадаться какой язык для него родной.
