— Очень хороший вопрос. Когда мы выехали, я сам этого не знал. И это беспокоило меня все утро. Понимаете, мне выделили огромную полосу земли в горах к югу отсюда. Там находится старая копь, где добывали уголь, и я надеюсь снова открыть ее. Но там нет ни единого здания, даже лачуги не найдется никакой, и мы навряд ли можем устроить наших девушек посреди леса.
— Ламберт дал вам земли, но не дал крестьян? Вот странно. Может, мой отец сможет одолжить вам пару дюжин людей.
— О, спасибо большое, но я терпеть не могу утруждать человека, которого даже не знаю. В любом случае в Цешине полно рабочих рук. Думаю, наилучшим выходом будет заехать туда и набрать команду рабочих-строителей, прежде чем направляться в Три Стены.
— Три Стены?..
— Мне пришло в голову именно это название, потому что луг, на котором мы будем строить, с трех сторон окружен высокими скалами. Господь Бог возвел три стены за нас. Нам осталось выстроить четвертую.
— Прекрасная мысль. Хотя… при такой скорости мы навряд ли доберемся до Цешина к ночи.
— Верно. Девушки все равно не выдержат в седле так долго. Так что, наверное, мы заедем к пану Мешко и пани Ричезе на ночь. Примерно через час покажется поляна с ручьем. Там мы устроим привал.
Речь пана Конрада всегда изобиловала живыми деталями.
На поляне мы помогли дамам слезть с лошадей, расседлали коней, разгрузили мулов и привязали всех животных, кроме Анны — кобылы Конрада, которая отказалась стоять на месте. Конрад обращался с Анной как ласковый отец с любимой дочерью, разрешал ей скакать по лесу вокруг поляны Он дважды обежала поляну и вернулась попить воды и пощипать травки. Я знаю, что на кобылу просто повлияла горячка бега, после которой она никак не могла успокоиться, но меня все равно не покидало ощущение, будто лошадь искала возможную засаду.
Я отогнал наваждение и повернулся к остальным, ожидая увидеть, как дамы готовят обед, но на самом-то деле они едва двигались. Конрад сам занимался заготовкой дров, и через довольно короткий промежуток времени на поляне запылал веселый костерок. Казалось, Конрад наслаждался работой и гордился своим умением рубить деревья: он никому не предложил помочь ему.
И все же вид мужчины, занимающегося женской работой, смутил наших девушек до такой степени, что они, хромая, поспешили перехватить у него инициативу и сами занялись приготовлением обеда. Конрад остался не у дел и прилег на траву рядом со мной.
Некоторое время мы молчали, потом я попросил:
— Поделитесь своими мыслями, друг мой.
— Ну, я думаю об этой угольной шахте. Она заполнена водой, и нам понадобится что-то вроде насоса, чтобы выкачать ее.
— Еще одна из ваших ветряных мельниц?
— Не думаю, что она поможет Луг окружен достаточно высокими скалами с единственным небольшим проемом между двумя утесами. Там не будет достаточно ветра.
— Место, по-видимому, хорошо защищено.
— Да, в этом его преимущество. Но осушение этой копи может стать серьезной проблемой. Сила ветра в качестве помощника исключается. Там нет реки, значит, энергия воды тоже отпадает. Тягловая сила животных? Местность густо поросла лесом и пройдет слишком много лет, пока мы сможем выращивать достаточно съедобных растений. Ввоз корма для лошадей или быков влетит нам в копеечку. Но, если у нас появится уголь, я думаю, мне удастся соорудить грубый паровой двигатель. Поршни, цилиндры, паровые котлы с высоким давлением изобретут еще очень не скоро, но, может быть, конденсаторный паровой двигатель.
— Пан Конрад, я опять потерял нить ваших рассуждений. Пожалуйста, объясните, как это возможно выкачать воду с помощью пара.
— Давайте посмотрим… Я уже говорил, что все вещи существуют в трех состояниях — твердом, жидком и газообразном. Если вы достаточно нагреете твердый предмет, он начнет плавиться. Если вы достаточно нагреете жидкость, она начнет кипеть.
— Это естественно.
— Прекрасно. Теперь дальше, вещество в газообразном состоянии обычно гораздо более рассредоточено, чем жидкое. То есть заданное количество материи занимает больше места.
— Поверю вам на слово.
— Вам не надо верить мне на слово. Вы это сами наблюдали. Вы видели, как кипит вода в котле. Посмотрите туда, где девушки готовят обед. Пар выходит из котла и поднимается над ним. Более того, этот пар когда-то был водой, что подтверждается снижением уровня воды в посудине ровно настолько, сколько образуется пара.
— Я сказал, что верю вам! — воскликнул я, вскакивая.
— Ты сказал, что веришь мне на слово! То, что я тебе рассказываю, — это наука, ее не надо принимать на веру! Каждый шаг в рассуждениях нужно проверять прямым наблюдением. Я пытаюсь научить тебя понимать окружающий мир и обращаться с физической вселенной. Я не пытаюсь научить тебя религии! Это не моя задача!
— Извините, пан Конрад. Пожалуйста, продолжайте.
Какой, однако, темперамент! Наверное, он пьет недостаточно вина.
— Нет, это я должен принести свои извинения, пан Владимир, на самом деле в науке есть что-то от религии. Понимаете, Бог создал все живое и неживое, все существующее. Он Сам — великий замысел, главный оформитель, главный инженер. Когда мы изучаем мир вокруг нас, мы изучаем Его работу, Его мысли. Игнорировать это или верить на слово простому смертному — все равно что богохульствовать.
Я улегся обратно на траву.
— Вот это замечательная мысль! Как будто возможно исследовать мышление Господа, наблюдая за его творениями — точно так же, как я изучал ваше мышление, рассматривая ваши прялки и ткацкие станки. Непостижимо!.. Думаю, мне понадобится много времени, чтобы примириться с этим положением.
Несколько минут мы наслаждались тишиной, потом дамы позвали нас обедать. Они все еще с трудом передвигались, на их лицах я не заметил ни единой улыбки.
— Почему носы повесили? — осведомился я.
— Любимый, меня тревожит вовсе не нос, а немного иная часть тела, — ответила Анастасия.
— Ну, веселей! Мы приедем к пану Мешко всего через четыре часа.
— Еще четыре часа!.. — прозвучал общий стон пяти женщин.
— Мне очень жаль, — продолжил я, — но мы ничего не можем поделать. Вся проблема в этих ужасных седлах, которые вы почему-то до сих пор используете. Это самая глупая вещь, которую можно вообразить — после вымени у жеребца. Ездока в седле не держит ничего, кроме благих намерений лошади, а последней я бы не стал доверять ни при каких обстоятельствах. Только посмотрите на это приспособление! Женщина должна соорудить на правом колене петлю, затянутую так, чтобы конечность наверняка онемела, потом просунуть левую ступню в непонятное подобие стремени, а правую — под левое колено, что тоже не прибавляет комфорта. По-моему, главное назначение этих пут — позволить женщине ехать верхом в платье и одновременно ломать собственное тело.
