- Потому, что они воюют по принуждению маньчжур, - закончил фразу Лю. - Так?
Пак коротко кивнул, а Джиён прикрыл глаза и посмотрел на огонь небольшого очага:
- Надо прекратить подобные разговоры, а провинившихся впредь следует строго наказывать, - наставительно проговорил вице-губернатор. - Ты понял мои слова, Ёнсу?
- Да, господин Лю, - снова поклонился Пак и, увидев вялый жест ладонью, вышел из шатра, пятясь и сгибаясь в коротких поклонах.
Грузный Джонги, покряхтывая, встал из-за стола и прошёлся по мягким циновкам, заложив руки за спину. Он думал о том, что подозрительно быстро, уже на третьи сутки пути по этому проклятому лесу, среди его воинов начали появляться слухи о северных варварах. Об их оружии и кораблях, плавающих без вёсел и сеющих смерть на берегах рек. О том, что они благородны и добры к корейским воинам, но беспощадны к маньчжурам.
'Среди воинов есть шпионы варваров и они хотят запугать моих людей. Не иначе' - подумал Лю, остановившись у полога. Выглянув наружу, он подозвал одного из слуг, а когда тот склонился в низком поклоне, Джонги пихнул его ногой в бок:
- Когда будет готов обед? Ты хочешь уморить меня голодом, собака?
На вторую неделю пути отряд вышел к низовью реки Наоли и двое суток пробирался по её левому каменистому берегу до нужного поворота на север. У скалистого берега, где река делал крутой поворот, продолжая свой путь к Уссури, дючеры остановились. Лю Джонги приказал офицерам устраивать лагерь, несмотря на то, что время для этого было слишком раннее. Как оказалось, дючеры не встретили своих соплеменников, которые были должны отвести корейцев к остальному войску маньчжур.
- Несмотря на трудности, мы пришли на условленное место ранее запланированного времени, - так объяснил это военачальник. - Возможно, нам придётся пару дней провести на берегу этой реки.
- Людям нужен отдых, господин! - воскликнул один из офицеров, командовавший отрядом из Мёнчхона.
- Да, это хорошее решение, - согласился и Пак Ёнсу.
***
Сергей лежал на свежей зелёной траве, нежась в лучах тёплого солнца. Закрыв лицо рукой, он позабыл уже обо всём и слушал только окружавший его лес. Над его головой звонко пересвистывались птахи, а где-то вдали слышалась весенняя песня дятла - выбрав себе сухой сук или ствол дерева, он быстро-быстро ударял по нему клювом. Раскатистый стук разносился далеко по лесу. Совершенно умиротворённый, Ким слушал реку, что близ берега с шумом ударяла о камни, плескалась и рождала бурунчики на воде. Бог ты мой, как же хорошо! И так не хочется думать ни о маньчжурах, ни о чём-либо ещё. Полежать бы ещё полчасика, главное, чтобы Пак не заметил.
- Ким! Эй, Ким! - вдруг настойчиво потрясли его за рукав.
Конечно же, это был Сонг. И что ему надо, снова пожрать?
- Обед уже скоро - твоя любимая чумиза, - проворчал недовольно ангарец и, приоткрыв один глаз, с укоризной посмотрел на Кангхо.
- Я знаю, я о другом, - отмахнулся тот и зашептал, оглядываясь по сторонам:
- Ты же слышал о том, что нас не встретили эти собаки маньчжур - дючеры? Перед нами из Нингуты вышло два отряда маньчжур, численностью примерно как наш. Мы же шли по их следам...
- Ну и что дальше? - оживился Сергей.
- Как что? Они же прошли дальше! - воскликнул Сонг. - И Минсик...
- А где Ли? - встал на ноги Сергей, оставив Кангхо сидеть на земле.
- Он только что справлялся о тебе, - ухмыльнулся тот. - Бегает за Паком, словно привязанный Минсик появился только после ужина, становившегося всё скромнее и скромнее. Сонг как раз с горечью смотрел в свою миску, когда Ли незаметно для остальных пихнул обрадованному другу свою наполненную кашей и мясом миску. Минсик сообщил Киму новости. О том, что Лю Джонги сильно нервничает из-за того, что дючеры опаздывают и его солдатам приходится урезать рацион. А ведь амурцы должны были доставить провизию для корейцев. Сегодня на совещании 'генерал' Лю сообщил офицерам, что они отправятся в путь уже завтра, взяв с собою нескольких проводников, отпустив остальных обратно в Нингуту. Но самое главное было вовсе не это:
- Сегодня исчезли шестнадцать воинов и обозников, - прошептал Минсик. - Об этом запретили говорить. Но сегодня ночью будут двойные караулы. Возможно, они сбежали, но вице-губернатор уже подозревает северных варваров. Кангхо даже поперхнулся, услыхав эту новость.
- Ты думаешь, это... - начал было он.
- Да! - решительно произнёс Ким. - Это они. Я думаю, с утра мы недосчитаемся ещё пару десятков человек.
После того, как солдаты поели, Пак собрал всех и объявил, что каждый городской отряд выставляет этой ночью вдвое больше караульных. Также ночью воины должны быть готовы к боевой тревоге.
- Враг уже рядом! - говорил Ёнсу. - Мы находимся от него в трёх днях пути. Сейчас мы должны проявлять максимальную бдительность. Скоро мы соединимся с остальной армией и, дождавшись отставшие отряды из Нингуты, ударим по варварам!
От хверёнского отряда, насчитывавшего восемь десятков человек, в караул поставили трёх латников и Сергея с Кангхо. Пак, видимо, поменял своё прежнее мнение о Киме и теперь откровенно относился к нему строже. Он уже понял, кто распространяет пораженческие слухи среди корейского отряда, но не спешил докладывать это Лю Джонги. Вероятно, он не желал выносить сор из избы, опасаясь навлечь гнев вице-губернатора и на себя. Как рассказали люди, Ёнсу уже был единожды разжалован и сослан в дальнюю провинцию из Пусана - морского порта на юге страны. Посему, вечером, при назначении караульных, Пак, отведя Сергея в сторонку, настоятельно рекомендовал ему воздержаться от дальнейших вредных разговоров.
- Иначе, - проговорил Ёнсу, глядя Сергею в глаза. - Ты, Понхын, останешься в этих лесах. Навечно.
- Да, господин Пак, - кивнул Ким. - Обязуюсь молчать, словно рыба!
Однако дело уже было сделано - точечно вбросив информацию о северных варварах, ангарцы добились того, что через некоторое время весь отряд говорил об этом. Кто-то не верил, кто-то отмахивался, но знали уже все.
Вице-губернатор опасался ночной атаки, поэтому по его приказу повозки отряда были составлены вокруг лагеря, дабы оградить спящих воинов. Мулов обозники отвели ближе к реке, на южную часть становища. Время дежурства Сергея было самое неприятное - с полуночи и до самого рассвета. Поменяв на постах солдат, Ким, Сонг и латники заступили в караул. Ночь была спокойна, и ничего не говорило о том, что войску Лю Джиёна грозила опасность. Стрекотали цикады, где-то вдалеке ухал филин, да голодная волчица оплакивала свою судьбу, воя на полную луну, вставшей над морем тайги.
- А может они просто сбежали? - проговорил Сонг, когда латников отправили в обход, а друзья присели у костра.
- Может, и сбежали, но сдаётся мне, они в плену, - Ким, прищурившись, посмотрел на чёрную стену леса, начинавшегося за повозками. - Надо было между телегами и лесом костры раскладывать, - добавил он.
Неожиданно вернулись латники, наперебой талдыча о красных глазах вонги* в чащобе. Поскольку Сергей был старшим караула, пришлось идти за ними. Пройдя сквозь проход между телегами, корейцы направились к лесу, забирая вправо. Близ опушки копейщики остановились, показывая на заросли кустов. Они боялись злых духов, не смея приблизиться к опушке и благоговейно, с придыханием разговаривали в их присутствии.
- Ким! - прошептал напряжённым голосом Кангхо. - Там и правда глаза вонги!
Сергей и сам видел - три пары глаз алели посреди темноты леса. Однако они не двигались и не издавали никаких звуков, лишь только когда деревья шумели от ветра, покачивая кронами, те страшные глаза начинали подмигивать.
- Нам нужна маска Чхоёна! - проговорил один из латников. - Чтобы изгнать злых духов!
- Не нужна, это наши,- негромко проговорил Сергей Сонгу. - Пойду, узнаю, в чём дело!
Ким решительно направился к опушке. За ним не столь уверенно направился и Кангхо, потянулись и латники. Сергей ожидал увидеть вычищенные тыквы с прорезями-'глазами', их он и увидел. Сонг непонимающе уставился на тыквы и лишь когда ангарец снял одну из них, показав остальным свечу, он шумно выдохнул.
***
- Они ушли, вперёд! - произнёс Лазарь одними губами и показал ладонью направление.
Начальник отделения гренадёр, сержант Илия, коротко кивнул и приказал своему отделению выдвигаться к корейскому становищу. Дауры отстреляли со своих винтовок несколько химических гранаток внутрь лагеря, после чего бросили глиняные бутылки с зажигательной смесью в стоящие неподалёку повозки. То же самое произошло ещё в двух местах по периметру лагеря. После чего морпехи зажгли фонари в прожекторах и составленные зеркала дали довольно мощный свет, направленный на лагерь. Немедленно началась суматоха. Офицеры пытались организовать бестолково мечущихся воинов, дабы те смогли дать отпор врагу. Но всё без толку, ибо вскоре всё становище обуял страх. Глаза нестерпимо жгло, в груди будто горел огонь, ноги солдат подгибались, их рвало. Отовсюду раздавался хриплый кашель, вопли и крики о помощи. Через несколько мгновений взбесились и мулы, когда белое облачко дошло и до них. Тут уж дошло дело до полного бардака и безумия. Солдаты, обливаясь слезами, бросились к реке. Дауры и спецназовцы же, отслеживая направление ветра, немедленно пленяли тех корейцев, кто сослепу выскакивал по направлению к лесу.
